Трагедия Белого Юга. 1920 год - Николай Карпов

К лету число повстанцев уже достигло более 4 000 человек, их выступления стали приобретать организованный характер. Этим движением были охвачены многие станицы и даже некоторые округа. Части только что созданного Северо-Кавказского Военного Округа фактически постоянно находились в состоянии войны. 31 мая 1920 г. Юго-Восточное бюро ЦК РКП(б) всем губкомам разослало циркуляр, в котором был дан перечень мер по борьбе с бандитизмом. Предлагалось проведение публичных судов, заложничество от «провинившихся» населенных пунктов, карательные меры вплоть до полного уничтожения сел, станиц, хуторов и аулов, массовые расстрелы.

Штаб округа (командующий — К. Ворошилов. — Н.К.) в одной из своих листовок так разъяснял, кто такие «бандиты» и какие они бывают: «... Бандиты «желтые» — это сыны обиженных кулаков, эсеров и меньшевиков, батьки, махновцы, маслаки, антоновцы и прочие соратники и прихлебатели буржуазной контрреволюции... Бандиты «черные» — это подонки грязного воровского общества, любители легкой наживы, каменюки, варвары и прочие душегубы с большой дороги...». Не менее сочные определения от красных пропагандистов получили и повстанцы других «расцветок» — «белые» и «коричневые». Всех вместе их еще называли «бело-зеленые».

Наиболее громко «бело-зеленые» заявили о себе в районе горных кубанских станиц. Общее руководство ими взял на себя генерал М.А. Фостиков. Еще недавно, в конце 1920 года, когда белые терпели одну неудачу за другой, он командовал 2-й Кубанской казачьей кавалерийской дивизией в корпусе генерала В.Г. Науменко, но 9 февраля был тяжело ранен под Царицыном и эвакуировался для лечения в г. Адлер. Темпы отступления белых тогда были таковы, что, еще не долечившись, он вдруг оказался в тылу у красных. Собрав небольшой отряд казаков, Фостиков отошел на юг в горный район, где укрылся в Карачае в Преображенском монастыре, что на р. Тиберда. Здесь, уяснив создавшуюся обстановку, он решил остаться на Кубани, чтобы собрать как можно больше тех, кто скрывается от большевиков, и организовать их выступление против Советской власти. Карачай для решения первоочередных задач подходил больше, чем какой-либодругой район. Здесь в неприступных горах, диких дремучих лесах укрывался не только он, но и много других офицеров и рядовых казаков.

Однако вскоре его местонахождение стало известно чекистам, и они предприняли попытку взять его. Со своим пока небольшим отрядом генералу удалось тогда уйти в еще более глухие места. Он скрывался по кошам и пещерам, умело используя знание местности своими сподвижниками. Красные на Кубани в это время уже не располагали теми силами, которые были здесь зимой и весной. Как только остатки белых армий сдались у грузинской границы, Реввоенсовет Республики максимальное количество войск перебросил на борьбу против Врангеля и белополяков. Остатки войск отошли от побережья и расположились гарнизонами по крупным станицам, установив кордоны на направлениях вероятного появления «бело-зеленых». В апреле эти части были еще более ослаблены новой отправкой подкреплений на Юго-Западный фронт. Практически для борьбы с «повстанцами» остались уже известные 22-я и 34-я дивизии, первая в Екатеринодаре, а вторая на Черноморском побережье.

Повстанцы значительно осмелели и в ответ на призывы Фостикова потянулись в его отряд. Число их стало расти еще быстрее после того, как большевики объявили мобилизацию в Красную Армию двух призывных возрастов. Поначалу отряд Фостикова состоял всего из 98 человек, и это подразделение послужило основой для формирования 1-го Хоперского полка. Потом из Лабинского отдела к Фостикову примкнул отряд в 150 человек под командованием есаулов Попереки и Ковалева. Вскоре Фостиков приступил уже к формированию конных частей, у него появились также Лабинский и Терский отряды и 6-й Кубанский пластунский батальон. Организован был также тыл и лазарет. Фостиков присвоил своим формированиям громкое название — «Армия возрождения России».

В конце июня 1920 г. Фостикову удалось установить связь еще с двумя самостоятельными отрядами «бело-зеленых». Ими командовали войсковой старшина Князев и есаул Лычев. И все-таки Фостиков считал, что приток казаков в его «армию» недостаточен для того, чтобы начинать военные действия против регулярных частей Красной Армии. Поэтому он установил контроль над несколькими станицами: Кардоникской, Зеленчукской, Сторожевой и др. и объявил мобилизацию в свои отряды. Только после этого местные советские власти забили настоящую тревогу. В Екатеринодаре были получены сведения, что «армия» Фостикова якобы уже насчитывает 12 000 человек. Вскоре на его сторону перешел один из полков 34-й дивизии.

Фостиков понимал, что предстоят серьезные бои и взялся круто наводить порядок с дисциплиной, чтобы покончить с «партизанщиной», которую приносили в «армию» те, кто приходил в нее после длительного пребывания в горах и лесах. Он собрал общее офицерское собрание, на котором по его предложению было принято очень строгое постановление. За побег с позиции или из отряда, за неподчинение приказам, за грабежи, насилия и оскорбление местных жителей виновные подвергаются смертной казни. За пьянство — наказание плетьми.

Первый бой отрядов «Армии возрождения России» с красными произошел 4 июля 1920 г. между станицами Красногорской и Кардоникской. Фостикову противостояло два полка красноармейцев. Как вспоминал потом сам генерал: «Надо было решать, принять бой или нет. Вступив в открытый бой с красными, надо было разбить их во что бы то ни стало, так как это будет первый бой, а победа красных сулила бы мне полный провал начатого святого дела».

Фостиков выиграл этот бой. В качестве трофеев было взято 10 пулеметов, свыше 300 винтовок, около 200 лошадей, много патронов. Красные потеряли также около 100 человек убитыми. Победа придала уверенности, генералу и он на следующий день направил в Крым к Врангелю и своему Донскому атаману А. Богаевскому нарочного — казака Попова, с рапортом о своих действиях и с просьбой безотлагательно оказать помощь оружием и медикаментами.

Слава об успехе «Армии возрождения России» быстро разнеслась по всей округе. Красное командование, будучи не в силах подавить это выступление, пошло на коварный шаг, в духе того времени. Из станицы Баталпашинской — родины Фостикова, 8 июля пришла его сестра и передала генералу ультиматум от командира 34-й стрелковой дивизии и председателя Реввоенсовета этой станицы. Фостикову предлагалось разоружиться и тем самым заслужить прощение. В конце пригрозили, что в противном случае никого из его родственников в живых не останется. Фостиков ответил, что ультиматум не принимает и в свою очередь тоже пригрозил, что если против его родных и близких или родственников подчиненных ему казаков будет применено насилие, то при занятии станиц он не пощадит никого из советских служащих, как и их родственников.

Вслед за этим, 9 июля, Фостиков успешно провел еще один бой, против 306-го пехотного полка и двух кавалерийских эскадронов 34-й дивизии. В качестве трофеев к нему попали почти все пулеметы красных, много винтовок и почти весь их обоз. В район действий «армии» Фостикова советское командование на Северном Кавказе начинает в срочном порядке перебрасывать новые части и соединения. Сюда прибыла 12-я Кавказская дивизия, курсанты Майкопского училища, стрелковый полк при 6 орудиях. Всего около 3 000 человек. Этими и имевшимися ранее силами красные 14 июля начали карательную операцию против повстанцев, охватив ею район от ст. Баталпашинской до ст. Красногорской. Фостиков изменил тактику, теперь он уже не решался проводить фронтальные наступления, а стал применять беспокоящие нападения на красные части, а пока собирал силы с других направлений.