Смерть под ее кожей - Стивен Спотсвуд

говорили, мистер Энгл?

— Лучше бы я оставил их в покое, — сказал Карл. — Если бы его мать еще была жива, она нашла бы нужные слова.

Взгляд Карла остановился на каминной полке и стоящих там фотографиях семьи Доннер.

— Я даже втайне переговорил с ее родителями. Это не помогло. Наоборот, только сблизило Джо и Руби.

Он дернул бедрами, и кресло возмущенно застонало.

— Однажды Руби пришла ко мне. К этому моменту они с Джо встречались уже девять, может, десять месяцев. Сказала, что хочет со мной поговорить.

Внезапно вернулось то странное чувство, охватившее меня после стычки с Эвелин. На этот раз я поняла, какую деталь упустила, — это была та пожилая женщина и ее цветы.

— Она была беременна, — выпалила я.

Карл и мисс Пентикост посмотрели на меня с одинаковым удивлением.

— Все дело в маргаритках, — объяснила я. — Моя мама выращивала цветы. Она составляла букеты и дарила людям по особым случаям. Она рассказала, что значат разные цветы. Пионы — на свадьбу. Лилии — для похорон. А на рождение ребенка дарят маргаритки. Вот что значила ее татуировка. Ребенка.

Мисс П. посмотрела на Карла, чтобы получить подтверждение.

— Вы правы, она была беременна, — сказал он. — Она больше никому не сказала. Ни родителям. Ни даже Джо. Она хотела, чтобы я узнал первым.

Он сказал это смущенно. Но я поняла.

Руби знала расклад. Она собиралась уехать из Стоппарда. Не представляла своей жизни здесь. Но возник альтернативный вариант. Будущее, в котором она остается в городе.

Карл Энгл был отцом ее парня и пастором родителей. Прежде чем раскрыть свой секрет, Руби хотела узнать, готов ли он принять ее в семью.

Учитывая финал, я была уверена, что знаю ответ.

— Я ответил недостойно, — признался он. — Думал лишь о том, что Джо хотел пойти в колледж. И о том, что подумают прихожане.

— Разве раньше такого не случалось? — спросила мисс Пентикост.

— Конечно, у нас случались неожиданные свадьбы. Но Джо не был обычным прихожанином. Приняли бы его в качестве пастора после этого? Не уверен.

В окне позади него я увидела свет фар на дороге. И разглядела водителя в последних солнечных лучах. Сначала хотела сказать что-нибудь, но потом передумала.

Иногда я бываю очень зловредной.

— Что вы ответили? — спросила мисс П.

Молчание.

— Мистер Энгл?

Он заморгал, возвращаясь к действительности.

— А?

— Что вы сказали ей? Когда мисс Доннер призналась, что носит вашего внука.

Он вздрогнул и снова повернулся так, словно у него в талии был шарнир. Как будто пытался избавиться от невидимой упряжи.

— Я сказал ей… Сказал, что многие семьи добрых христиан с радостью усыновят ребенка. У которых нет собственных детей. А потом…

Конец истории застрял у него в горле.

— Что потом, мистер Энгл? — спросила мисс Пентикост. — Вы предложили познакомить ее с такой семьей добрых христиан?

Это было жестко, но мисс П. это не остановило.

— Нет, — сказал он.

— Тогда чем закончился разговор с Руби Доннер?

— Я дал ей денег. Чтобы помочь все уладить.

Вот оно что. Наконец мы добрались до сути.

— Помочь все уладить? — я даже не пыталась скрыть презрительную усмешку. — Слова «аборт» нет в вашем словаре?

— Я никогда такого не предлагал. Никогда!

— Вот в чем правда, мистер Энгл, — мисс П. произнесла это тихо, но он тут же умолк. — Грех и тайна. Вы сами так сказали.

Карл снова вздрогнул.

— Может, вы и не произнесли этого слова, но четко дали понять, чего от нее хотите, — продолжила мисс П. — Что вы не поддержите ее, если она родит ребенка в Стоппарде. А значит, не поддержат и ее родители, и, возможно, даже ваш сын. Других родственников у нее не было. Только дядя, который не мог помочь ей. Так что, давая ей деньги, вы понимали, каков будет исход.

Он уставился на пол между своими ногами.

— Да, понимал.

Человек, который плохо знал мисс Пентикост, мог бы посчитать ее лицо безмятежным. Но эта складка на лбу… Все равно что стрела, нацеленная прямо в глотку Карла Энгла.

— Как скоро после этой беседы мисс Доннер покинула Стоппард? — спросила она.

— Два дня спустя.

Я думала о Руби. Девочка-подросток, сбежавшая из дома. Беременная. Скорее всего, только с парой платьев и деньгами, которых, по мнению Карла Энгла, должно было хватить на аборт в 1933 году. Ей ясно дали понять, что в родном городе ее ожидает трудное будущее или вообще не ждет ничего хорошего.

На мгновение я задумалась, не родила ли она ребенка. Возможно, именно это означали маргаритки. Что она родила ребенка и отдала его.

Но события не сходились по времени. В этом случае тату-мастера с Кони-Айленда делали бы рисунок на большом животе, а это явно было не так.

Кроме того, я вспомнила, что Руби всегда помогала девушкам из цирка, когда у них возникали аналогичные проблемы. Она знала, где найти врача, сколько это стоит и как долго девушка будет поправляться после операции.

Нет. Она избавилась от ребенка и сделала татуировку в качестве напоминания. О чем именно, мы уже никогда не узнаем. Но в итоге решила, что больше не хочет напоминаний об этом.

— Я… э-э-э… ухожу в отставку. Из церкви, — сказал Карл. — Я собираюсь публично признаться во всем этом. Оставлю вместо себя кого-нибудь более достойного. Я уже позвонил Берту и сказал, что нам нужно увидеться. Что я собираюсь обнародовать кое-что, способное навредить церкви. Но я объяснил ему, что сначала должен поговорить с вами.

Я вроде как надеялась, что это признание закончится словами: «А потом я ее убил», но вряд ли это входило в его планы.

— Я очень, очень сожалею, — сказал он.

Из кухни вышел человек.

— Сукин ты сын, — сказал Джо. — Жалкий сукин сын.

Несколько минут назад я видела, как он паркуется у крыльца, а значит, он слышал большую часть отцовского признания.

Карл выглядел так, как и следовало ожидать, — как человек, загнанный в угол.

— Мне так жаль, сынок. Я не хотел…

Но Джо уже ушел.

Я же говорила, что бываю очень зловредной.

Глава 43

Я догнала его на полпути к амбару.

— Эй, подожди минутку!

Джо остановился и обернулся.

— Вот же ублюдок, — сказал он.

— Да.

— Вот же ублюдок!

— Не буду спорить.

— Знаешь, что он сказал, когда Руби уехала? Когда я решил, что, наверное, это я сделал что-то не так? Или не сделал. Он сказал, что на все воля Божья. Сказал не моргнув глазом. Солгал прямо мне в лицо.

Я положила руку ему на