Портрет лива в Старой Риге - Гунар Рейнгольдович Приеде
Шрифт:
Интервал:
Д е з и я. Вчера я потеряла голову.
Я н и с. Но это было прекрасно!
Д е з и я. Нет…
Я н и с. Дези!
Д е з и я. Я почти ничего о тебе не знаю.
Я н и с. Что тебе надо знать? Разве ты отдел кадров? Посмотри на меня, и увидишь… Так же как я увидел, только взглянув на тебя… Дези…
Д е з и я. Слышишь, идут…
Это Р а й в и с. Он входит, останавливается пораженный, как будто хочет повернуть назад.
Я н и с. Чего тебе надо?
Р а й в и с. Дези, Велта едет на станцию, и мы могли бы…
Я н и с. Знаешь, хорошо воспитанный молодой человек стучит, входя в комнату.
Р а й в и с. Мы успеем на поезд.
Я н и с. Вмешиваться в разговоры взрослых тоже не совсем солидно, должен тебе заметить.
Райвис, стиснув зубы, приближается к Янису.
Ну, что ты мне еще скажешь перед уходом?
Райвис смотрит на него.
Пожалуйста, только живей, и валяй отсюда!
Р а й в и с. Мясник.
В следующий момент Райвис, получив удар под ложечку, лежит на полу у печки.
Янис встревоженно смотрит.
Дезия неподвижно стоит у гобелена.
Где-то рядом в комнате часы бьют один раз, в полной тишине это звучит как гонг.
Я н и с. Дези, прости меня, я не хотел так…
Райвис зашевелился.
Фу… Знаешь, у меня ноги похолодели.
Д е з и я. Уходи, пожалуйста.
Я н и с. Я пришлю тетушку.
Д е з и я. Никому ни слова, понял?
Я н и с. Понял, но…
Д е з и я. Нужно будет, сама позову.
Я н и с кивает, уходит.
Райвис с трудом поднимается и опирается о печку.
Дезия прижимается лицом к гобелену.
Р а й в и с (оглядывается, видит ее). Твоя мама сказала, что этот гобелен… что я получу его в подарок в день нашей свадьбы…
Д е з и я. Мне она этого не сказала.
Р а й в и с. Да?
Д е з и я. Мне она сказала, чтобы я подарила тому, кого люблю.
Р а й в и с. Она полагала, что…
Д е з и я. Возможно, и полагала, не знаю.
Р а й в и с. И ты привезла… этому?
Д е з и я. Не знаю, кому. Наверно, этому дому, этой семье…
Р а й в и с. Что ты обо мне думаешь, Рита мне сказала…
Входит Н е в е с т к а. Подходит к стулу, который стоит рядом с раскладушкой, и берет пиджак своего мужа.
Н е в е с т к а. Вы не едете?
Дезия отрицательно качает головой.
А мы отправляемся. Всего хорошего.
Д е з и я. Не дождавшись Айвара?
Н е в е с т к а. Интересно, почему вы думаете, что мне нужно его ждать?
Д е з и я. Я… ничего особенного не думала, я только…
Н е в е с т к а. В тот момент, когда Айвар выйдет из третьего вагона, который всегда был его вагоном, мы с мужем войдем в предпоследний… Боюсь, что малый в Лиелварде за это время уже доведет маму до отчаяния.
Входит В е л т а.
Дезия идет ей навстречу, не давая зайти за печку, где она может увидеть Райвиса.
В е л т а. Едем?
Н е в е с т к а. Едем. (Уходит.)
В е л т а. Дези, Райвис пошел к тебе, но…
Д е з и я. Мы остаемся.
В е л т а. Ах так? Ну правильно. Поедем в Ригу все вместе вечером, я тоже ему так сказала. От нас. Дези, ну зачем ты ему сказала, что я его люблю? Сегодня утром он опять на меня кричал, и это бы еще ничего, да мама слышала, понимаешь, и она так плакала.
Д е з и я. Он извинится.
В е л т а. Ты вчера почувствовала, что с тебя хватит, а сегодня в какой-то момент… хотя, конечно, я тотчас взяла себя в руки и…
Д е з и я. Потом, ладно? У тебя…
Велта кивает.
Теперь, прошу тебя, не пускай сюда Риту. Возьми ее с собой.
В е л т а. Ладно. (Уходит.)
Дезия остается на страже у двери.
Р а й в и с. Дези…
Д е з и я. Ну?
Р а й в и с. Спасибо…
Д е з и я. Бабушка идет.
Входит Б а б у ш к а с ярким одеялом. Покрывает кресло.
Могу я вам чем-нибудь помочь?
Б а б у ш к а. Уберем эту раскладушку, нехорошо она выглядит со своими жестяными ногами посреди комнаты. (Берет матрац со всеми подушками, простыней и одеялом и уносит.)
Д е з и я идет за ней с раскладушкой.
Райвис, оставшись один, пробует подняться, но опускается рядом с печкой и стонет от боли.
Слышатся шаги.
Райвис берет себя в руки.
Медленно входит Т е т у ш к а, ее ведет М а т ь.
Райвис смотрит.
Тетушка усаживается в кресло.
Мать накрывает ей колени платком.
М а т ь. Хорошо?
Тетушка кивает.
Мы не спеша приготовим стол. (Уходит.)
Р а й в и с. Вы повидали такой далекий мир, были так далеко от всего того, что здесь…
Тетушка смотрит на него.
Я вам не сказал, но ночью я начал писать поэму о вас… Как вы можете дышать в этой лачуге? Как вы не погибли среди этих людей?
Т е т у ш к а. Среди этих людей, если хотите знать, я вновь обрела веру в жизнь.
Р а й в и с. Что вы говорите.
Т е т у ш к а. Я приехала уставшая и охваченная тяжелой хандрой, и моим единственным желанием тогда было — умереть на родине, у Даугавы… Представьте, в возрасте неполных шестидесяти!
Входит Д е з и я, несет глиняную кружку с водой. Ставит кружку на сундук, устанавливает в ней вербу.
О чем вы с Янисом в сенях говорили?
Д е з и я. Мы? Так просто…
Т е т у ш к а. В стенку, которую кладет Янис, кирпич входит легко и тотчас как будто прирастает, образуя точный узор… Янис мне всегда нравился, но слишком многого я от него не жду, ибо он здоров, силен и красив, а это не способствует внутреннему богатству.
Д е з и я уходит.
Р а й в и с. Я его ненавижу и презираю.
Т е т у ш к а. Увидев вас, я сначала не могла понять, откуда у сегодняшнего латышского студента такие корпорантские замашки. Временами вы себя ведете точь-в-точь как мой последний барончик.
Р а й в и с. Я?
Т е т у ш к а. С таким сознанием превосходства, с таким пренебрежением к окружающему… Только потом я сообразила, что это, должно быть, броня, которой окружила себя легко ранимая душа… Душа поэта… Берегитесь! Маска может незаметно превратиться в лицо… Нет, нет, я желаю вам только хорошего, и Дезию я вам желаю, но за нее у меня сердце болит, потому что для нее мне хотелось бы другого.
Р а й в и с. Неужели действительно этого… Яниса?
Т е т у ш к а. Нет, Дезии я пожелала бы Айвара.
Р а й в и с. Почему?
Т е т у ш к а. Когда я иной раз представляю себе этакого человека будущего…
Входит Д е з и я, неся стакан воды и таблетки, кладет их на сундук.
Д е з и я. Пожалуйста.
Т е т у ш к а. Спасибо. Не уходите, я скажу пару слов про Айвара, вы меня давеча спрашивали… (Принимает таблетку, запивает водой, вдруг замечает гобелен.) Тонкая работа, право слово, только слишком много теплых тонов, я бы на месте вашей мамы добавила холодного, синего… Да, об Айваре… Что бишь я хотела… Да. Когда Айвар дал мне прочитать свой первый рассказ, я увидела, что это серьезно, но филология меня пугала, и тогда мы слово за слово добрались до рижского
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!