Портрет лива в Старой Риге - Гунар Рейнгольдович Приеде

расстилает на кушетке матрац. Меняет наволочку. Агата застилает постель.

П а р с л а. Прости-прощай единственное место в этом доме, где можно было хоть на миг забыться.

С м у й д р а. Агата, кому это вы стелете?

А г а т а. Кому… Да разве я смею хоть слово сказать? Теперь я рта не могу открыть без того, чтоб больные в обморок не падали, узнав, на какой койке покойник лежал.

В и з б у л и т е (испуганно). Какой покойник?

А г а т а. Какой, самый обыкновенный. Лучше пусть укажут здесь такую койку, на которой бы он за эти годы не лежал! (Опять уходит влево.)

В и з б у л и т е. Слышали?

Л е л д е. А к чему тебе, Визбулите, все это слушать? Пусть говорит что хочет. Не с той ноги утром встала.

П а р с л а. Когда она с той вставала…

Слева появляются больные  И н т  Г а р а й с  и  Г у н в а л д и с  С т р о г о в, несут тумбочку и табуретку. Инту что-нибудь за двадцать, высок ростом и оттого в короткой больничной пижаме похож на огородное пугало. Этого не скажешь о Гунвалдисе, — сорокалетний, среднего роста, рыжеволосый, лицо грубоватое.

Г у н в а л д и с. Привет нашим дамам! Получайте меблировку, первый сорт, почти что новая. (Ставит табуретку рядом с кушеткой.) Кому она предназначается?

П а р с л а. А для кого бы вы не пожалели?

Инт ставит тумбочку в изголовье.

Г у н в а л д и с. Ну-ка, станьте в ряд, а мы с Интом рассудим.

П а р с л а. Еще в очередь выстраиваться. Из-за такой-то рухляди

Г у н в а л д и с. Не скажите, не скажите. Между прочим, дверца тумбочки открывается и закрывается… А это уже кое-что! На табуретке можно сидеть…

Появляется  с т а р ш а я  с е с т р а.

C т а р ш а я  с е с т р а. Спасибо, молодые люди, за помощь.

Г у н в а л д и с. Служим советской медицине! Будут еще ответственные поручения?

C т а р ш а я  с е с т р а. Не беспокойтесь, никуда они от вас не денутся, а пока вы свободны.

Г у н в а л д и с (Инту). Вольно! Разойдись!

Появляется  И р м г а р д е  Ч и к с т е, уже в больничной пижаме, в руках полиэтиленовый пакет с кружкой, зубной щеткой и другими туалетными принадлежностями. Следом за ней идет сестра  Р у т а с халатом, кладет его на постель.

C т а р ш а я  с е с т р а. Денек-другой, ничего не поделаешь, придется полежать здесь.

И р м г а р д е. Спасибо! (Устало опускается на табуретку.) Простите, что доставила столько хлопот. Не очень-то я привередлива и ничуть не капризна, но…

C т а р ш а я  с е с т р а. Все в порядке. Если вам что-то понадобится, обращайтесь к сестре Руте.

И р м г а р д е. Мне бы вот что… Примерно на это время условилась с внуком. Нельзя ли ему дать знать, где я нахожусь?

Р у т а. Лелде, сделай одолжение!

C т а р ш а я  с е с т р а. Пусть поднимется, проведает.

И р м г а р д е. Большое вам спасибо.

С т а р ш а я  с е с т р а  и  с е с т р а  Р у т а, разговаривая, уходят вправо.

Л е л д е. Каков он из себя, ваш внук?

И р м г а р д е. Славный паренек, хоть иногда озорничает.

Л е л д е (усмехнувшись). Я спрашиваю, как выглядит!

И р м г а р д е. Да много ли их там будет… Марисом звать. В этом году школу заканчивает, последний экзамен остался, физика. Марис Чиксте.

Л е л д е  уходит.

В и з б у л и т е (Парсле и Смуйдре). Наш, из одиннадцатого «бэ». Уникум.

Г у н в а л д и с. Будем надеяться, новая обитательница нашего дома позволит нам и впредь собираться здесь после ужина.

И р м г а р д е. Ну конечно. А что вы здесь делаете?

Г у н в а л д и с. Забываемся.

П а р с л а. По крайней мере пытаемся.

И р м г а р д е. И… каким образом?

Г у н в а л д и с. Нет, что вы! Не с помощью алкогольных напитков.

И р м г а р д е. А то уж я испугалась.

Г у н в а л д и с. Жаль, что скальпель доктора Гайлиса временно вырвал из наших рядов Людвига Ланцениека. Не далее как вчера, к примеру, под его руководством здесь проводилась игра «Ни слова о болезнях!». В палатах о них только и слышишь, зато здесь мы решили говорить о чем угодно — об искусстве, смысле жизни…

И р м г а р д е. В такой игре и я бы с удовольствием приняла участие. У кого лучший результат?

В и з б у л и т е. Он принадлежит мне. Вообще-то победил Инт Гарайс, но он так редко раскрывает рот…

И н т. Факт.

В и з б у л и т е. И его дисквалифицировали, рассудив, что не может быть финиша без старта.

С м у й д р а. А я провалилась самым постыдным образом.

Г у н в а л д и с. Да, Смуйдра, вынужден это подтвердить. На второй же фразе.

В и з б у л и т е. Долго держалась Парсла. Если бы вместо журнала «Лиесма»{109} она не взяла по ошибке журнал «Здоровье»…

П а р с л а. Не первая роковая ошибка в моей жизни.

Г у н в а л д и с. А какая была первая?

П а р с л а (подняв глаза от вязанья). Товарищ Строгов!

Г у н в а л д и с. Пардон.

В и з б у л и т е. Сам товарищ Строгов вскоре попался. Когда Парсла спросила его, что такое счастье, он… ой, стыдно повторить!

Г у н в а л д и с. Отчего же стыдно? Или я, по-твоему, не прав?

В и з б у л и т е. Нет, но… Вы правы, но как это вы тогда выразились, ну…

Г у н в а л д и с. Счастье — сказал я тогда и на том стою и теперь, — счастье — это когда ты сам, самостоятельно, без посторонней помощи способен дойти до сортира.

И н т. Факт!

Г у н в а л д и с. Прочие больные нас провожают тоскливыми взорами, завидуют нам и считают счастливыми. А как иначе? Ведь только мы…

П а р с л а. Гунвалдис, нельзя ли без деталей?

Г у н в а л д и с. Ведь только мы из всего нашего, пардон, урологического отделения, хотел я сказать, можем позволить себе критиковать Агату. Вот и все, что я хотел сказать, а вы что, Парсла, ожидали? Ай-яй!

Слева появляются  Я у с м а  и  А й р а. Стараясь подражать сестре Руте, ее профессиональной походке и манере держать себя, девочки с торжественно-серьезными лицами удаляются вправо.

За ними почти вприпрыжку следует  В и л н и с.

Яусма смотрит на него с укоризной. Вилнис, опомнившись, сбавляет шаг… Все трое уходят вправо.

И р м г а р д е. Врачи?

Г у н в а л д и с. Будущие. Практику у нас проходят.

В и з б у л и т е. Обе девочки, Яусма и Айра, учились у нас в школе, совсем недавно окончили, а смотрят на меня свысока, делают вид, будто не узнают.

С м у й д р а. Парнишку звать Вилнисом. Он как-то проверял у меня пульс, и я решила, что из него выйдет толковый врач.

И р м г а р д е. А разве их допускают к больным?

П а р с л а. Успокойтесь, не далее щупанья пульса.

Появляется  М а р и с. Прическа у парня и одежда, уж сколько возможно надеть в такой жаркий июньский день, все по моде, той, которой нынче так увлекается молодежь. Первой он замечает Визбулите.

М а р и с. Чао, Визба! Ты что тут делаешь?

В и з б у л и т е. Тебя жду, все глаза просмотрела.

М а р и с. Тронут.

В и з б у л и т е. А ты-то как меня нашел?

М а р и с. По сигналам твоих биотоков.

В и з б у л и т е. Вот это точность.

М а р и с. В какое время живем.

И р м г а р д е. Марис!

М а р и с. Бабушкин голос… (Оглядывается.) Я ведь сразу ее приметил, но подумал, сидит себе какая-то эмигрантка из Китая…

Ирмгарде встает.

А тебе идет. Честное слово, бабушка, тебе идет!

И р м г а р д е. Ну вот, пошел… Людей бы постыдился.

М а р и с (Визбулите). Буллит, как по-твоему?

И р м г а р д е. Давай хотя бы отойдем. (Уходит вправо.)

М а р и с. Чао, Буллит! (Уходит вслед за Ирмгарде.)

С м у й д р а. Визбулите, почему ты говоришь — уникум?

П а р с л а. Рига полна таких.

В и з б у л и т е. Школу кончит с золотой медалью.

Г у н в а л д и с. Да ну!