Скульптор твоего тела - Игорь Евгеньевич Журавлёв

Я подумал и ответил:

— Нет, не понимаю. Я думал, вы обезвредили похитителей.

— Будут другие, даже не сомневайтесь.

— Ну, так охраняйте меня. Организуйте прикрытие.

— Никакое прикрытие, уважаемый Олег Игоревич, — вздохнул полковник, — не спасет от снайпера.

И дальше он стал рассказывать мне ровно то же самое, что говорил прошлый раз, о котором сам сейчас не помнил. Не буду пересказывать, суть заключалась в том, что, если им не удастся заиметь меня к себе, то лучше меня убить, чтобы мной не воспользовались против них самих. Подразумеваются, насколько я понял, любые потенциальные враги России.

— Помогите нам, Олег Игоревич, а мы сумеем защитить вас.

— Что за помощь? — машинально поинтересовался я.

— По специальности, — просто ответил Игнатов.

— Ладно, — пожал я плечами. — Что надо делать?

Почему бы и правда, не помочь родной Конторе, в конце-то концов? Тем более, в действительно непростое для страны время. От меня не убудет.

— Мое условие простое, но строго обязательное, — я посмотрел полковнику в глаза. — Вы обеспечиваете полноценную защиту моей мамы и бабушки, я помогаю вам только в этом случае.

Тот устало пожал плечами:

— Само собой, это и в наших интересах, чтобы на вас не смогли оказывать никакого давления. Но, надеюсь, и вы понимаете свои обязанности как офицера вооруженных сил Российской Федерации.

— Офицера запаса, — упавшим голосом уточнил я, уже подозревая что-то совсем нехорошее. И я угадал.

Игнатов рассмеялся:

— А вот и нет, только что подписан приказ о выводе вас из запаса. Теперь вы действующий офицер военно-медицинской службы и прикомандированы в качестве специалиста к одному из спецподразделений Конторы. Так что, поздравляю вас, товарищ лейтенант! И предупреждаю: теперь вы подчиняетесь приказам руководства и несете полную ответственность за неподчинение или неисполнение приказов в полном соответствии с Уставом Вооруженных сил. Очень надеюсь, что вы патриот, Олег Игоревич. Если же нет, могу лишь посочувствовать, но положение это не изменит.

Ох, ты ж! А вот об этом я как-то вообще не думал, даже в голове не держал. И ведь не возразишь, я и правда имею лейтенантское звание и в любое время могу быть призван в случае государственной необходимости. И вот оно случилось. Как там, в знаменитом хите «Status Quo»? — «You're in the army now, Oh, oh, you're in the army now…».

***

Одна из баз Конторы, как выяснилось, находится километрах в тридцати на восток от города, укрытая в лесу с преобладанием хвойных деревьев. Что, конечно, было вполне разумно, хвойный лес — естественная защита от наблюдения сверху и летом и зимой. Это и есть база того самого спецподразделения, к которому я был теперь приписан в качестве лейтенанта медслужбы. Третий день я здесь, успел получить полевую форму с лейтенантскими погонами и «тёщей» в петлицах[1]. Форма немного великовата, но, в целом, сидит более-менее нормально. А вот ощущать себя военнослужащим, обязанным подчиняться приказам, совсем не комфортно, мягко говоря. Любой старший по званию и/или по должности может отдать мне приказ, который я буду обязан выполнить, даже если я считаю этот приказ абсолютно идиотским. Впрочем, согласно Уставу, который мне выдали и который я изучал уже второй день, приказ я могу обжаловать, но — ха-ха, только после его исполнения. Ладно, что я еще офицер, а не рядовой, а то бы вообще атас. Но и так третий день я пребываю в несколько подавленном настроении, что совсем не удивительно, учитывая, что все мои планы на жизнь летят в те ворота, из которых все люди однажды появляются.

И это несмотря на то, что приняли меня, в целом, вполне нормально. А после того, как я на второй день проставился как положено, так вообще стал почти своим. Все же человек я не бедный, поэтому поляну накрыл обильную. Специально машину гоняли в ближайший городок за продуктами и напитками. Интересно, что все эти волкодавы спецназа, несмотря на то, что я не входил в их круг, относились ко мне уважительно. Каждый из них хорошо понимал, с медициной надо дружить, ведь это мне их «штопать», в случае чего. Они были в курсе, что я хирург и имею уже нормальную практику, не вчерашний студент какой-нибудь. А вот о том, что я еще и пластический хирург и, тем более, «скульптор», не знало даже мое местное медицинское начальство в лице майора Степанова. Возможно, в курсе был командир части, что, впрочем, совсем не факт.

Мне выделили комнату при медчасти, скромненькую, метров двенадцать в квадрате, но жить можно. До туалета с душевой кабинкой нужно было пройти по коридору. А в самой комнате стояла обычная солдатская кровать с панцирной сеткой и тонким матрацем. Большинство офицеров жило с семьями в том же ближайшем городке, где закупались продуктами и выпивкой, но мне было запрещено отлучаться из части до особого распоряжения. Впрочем, как сказал майор Степанов, если я хочу, то могу заказать себе через него любые бытовые вещи — хоть кровать с нормальным матрасом, хоть постельное белье, да и вообще обставить эту комнату по своему вкусу, но все же непременно в скромном стиле «милитари». Почему могу заказать через Степанова? — Да просто свой смартфон я оставил еще там, в главном офисе Конторы, в сейфе у полковника Игнатова. Мне выдали простенький, кнопочный, самый дешевый, но и по нему звонить никому не рекомендовано, поскольку, возможно, все прослушивается и сигнал отслеживается. Кем? — Да мало ли!

Кормили в части на удивление неплохо, хотя и несколько однообразно. Зато сытно и добавку давали по первому требованию. Это мне так сказали, сам я наедался до отвала и обычными порциями. Столовая была одна, просто офицеры и сержантско-рядовой состав питались в разное время.

В остальное время я по распоряжению майора приводил в порядок и разбирал различное оборудование для полевой хирургии. Узнав, что я хирург, Степанов тут же нашел для меня занятие. Конечно, в части не оперировали, если что, везли в городскую больницу, разве что местные операции — клеща лесного вырезать или зашить какую-то мелкую травму, типа пореза. Но оборудование должно было быть готово и всегда в порядке. Согласно приказу, это теперь моя зона ответственности. Я ничего не имел против, чем-то надо было заниматься.

Заодно меня посадили на прием больных, что не часто, но