Тайны Пантеона - Марина Суржевская

свет. Я не стала говорить, что он может лечь рядом, ведь кровать достаточно широка для нас обоих. Мы знали, что нам лучше соблюдать дистанцию. Или хотя бы ее видимость. Нам слишком сильно хотелось потерять контроль.

Повертевшись с бока на бок, но так и не заснув, я легла лицом к темнеющему силуэту Августа. Он лежал на спине, закинув руку за голову. Свет луны ласкал абрис лица.

– Ты слышал что-нибудь о местных суевериях? О богах, которым молились в этих краях до повсеместного распространения церкви Истинодуха?

– Немного. Наставник рассказывал о еретических культах как о примерах невежества и человеческой глупости. Он истово верит в Истинодух. Насколько я помню, в восточном экзархате поклонялись сущностям-перевертышам, умеющим принимать не только человеческий, но и облик зверей или птиц. Эти сущности делились на плохих и хороших, на богов и демонов. Первые награждали за добрые поступки, вторые карали. Я где-то читал об астрае – белой цапле, призывающей восход солнца, и ноцу-каме – золотой лисице, дарующей покой. А еще о змее, живущей на кладбищах и стерегущей мертвецов, и оби-пауку, покровителе снов. Сущностей в местных легендах так много, что надо прожить всю жизнь в этих краях, чтобы их запомнить.

– А шадо-ахру? – не выдержала я.

Август некоторое время молчал.

– Эта сущность одна из самых древних. И одна из немногих, на чей алтарь приносили настоящие жертвы. Шадо-ахру – сущность вечного странника. И он стоит между добром и злом, в его власти и награда, и наказание.

Некоторое время мы молчали, рассматривая качающуюся в окне луну.

– Это лишь старые легенды и сказки, которыми развлекаются люди.

– Ты в них не веришь?

– Церковь Истинодуха стоит не только на вере, но и на научных исследованиях. В каждом из нас действительно находится часть вечного и божественного, мы все это знаем. Нейропанель лишь усиливает Дух, усиливает его возможности. Когда я молюсь, то ощущаю, как мой Дух соединяется с вечностью. То есть… ощущал. Раньше… – Август прикрыл глаза. – Истинодух реален. А суеверия… Это лишь попытки объяснить то, что пугает.

– Однако ленты и колокольчики здесь вешали гораздо раньше, чем обнаружили линии Духа или доказали существование невидимых вихрей и ям скверны, от которых люди умирают, – задумчиво произнесла я.

– Постарайся уснуть, Кассандра. Паром уходит на рассвете, нам надо попасть на него.

– Не выходит, – пожаловалась я. Перевернулась с бока на бок и снова посмотрела на бледный профиль. Август лежал не двигаясь. – Может, обнимешь меня?

Я увидела, как он моргнул. Была уверена, что откажет или проигнорирует… но разрушитель рывком поднялся, обошел кровать и лег рядом. А потом сгреб меня вместе с покрывалом и прижал к себе. Мой изумленный выдох пришелся на его шею.

Некоторое время мы лежали, свыкаясь с ощущениями и выравнивая дыхание.

– Август, – позвала я, когда смогла говорить. – Как думаешь, один поцелуй сильно повлияет на твою невинную душу?

– Я думаю, что твой поцелуй способен вынуть эту душу целиком, – в темноте прозвучал смешок.

– Вот как. – Я подняла голову, рассматривая его лицо. – Ты этого хотел бы? Поцеловать меня? Сейчас.

– Кассандра, прекрати.

– Что прекрати?

– Делать это.

– У каждого святоши должен быть свой демон-искуситель. Для баланса.

– Значит, ты мой демон-искуситель?

Я посмотрела на бледное лицо и бесконечно-темные глаза, в которых не отражаются звезды.

– Еще неизвестно, кто здесь искуситель, – пробормотала я. Некоторое время мы лежали молча. За приоткрытым окном тарахтели цикады. – Наверное, мне немного страшно.

– Да, – тихо сказал Август. – Мне тоже. – И добавил: – Я боюсь не за себя.

– А я за себя.

А больше всего за тебя. Но это я не сказала…

– Я боюсь, потому что мы слишком слабы, – прошептала я. – Слишком слабы, чтобы победить всех. Чтобы победить зло. Ведь чтобы с ним сражаться, надо стать еще большим злом. А мы не сумеем. А значит…

Я замолчала. Август не ответил, и я подумала, что он уснул, все-таки день выдался тяжелым и длинным. Но уже засыпая я услышала тихое:

– Ты не демон-искуситель, Кассандра. Ты самое лучшее, что со мной случилось в этой жизни. И да. Я очень хотел бы тебя поцеловать.

***

На утренний паром мы успели. Расторопные пассажиры расселись на деревянных скамьях, иным места не досталось и пришлось стоять. Конечно, Август уступил свое место зевающим горожанкам с корзинами, и всю дорогу я злилась на его порядочность и на вонь подкопченных угрей.

В маленький городок мы прибыли к полудню. Задержались на перекус и чтобы размять ноги, и снова отправились к реке. К вечеру старая рыбацкая лодка доставила нас в Уст-Муш. Здесь было совсем тепло, улицы утопали в цветущих деревьях. Местечко оказалось настолько красивым, что впору рисовать открытки и продавать по огромной цене в вечно замерзшем Неварбурге. Однако меня местные красоты уже не занимали, я устала, а Август и вовсе без конца касался виска и морщился.

– Яма скверны?

Август кивнул, и я хмуро обернулась, почти ожидая увидеть какую-то гадость вроде кладбища или висельницы. Но вокруг были лишь цветы и уютные, словно нарисованные домики с загнутыми верх крышами.

– На окраине, далеко. – Мой спутник снова поморщился, но отдёрнул руку от виска и осмотрелся. – Найдём отель.

– Раньше ты не чувствовал ямы настолько сильно, – заметила я.

Он кивнул, не отвечая. Я тоже решила не развивать тему. То, что Август меняется, – понятно и дураку. Сила антиматерии внутри него нестабильна. Скверна непредсказуема. Она может как помиловать и исцелить, что произошло с охотником Суеном, так и уничтожить – как тех несчастных мотыльков. И самое плохое, что разрушитель не может этим управлять. Скверна не поддается контролю.

– Вижу вывеску отеля. – Я улыбнулась, не желая думать о плохом. – Кажется, приличное место. Возможно, у них даже найдется блюдо без риса.

– А вот это вряд ли. – Август тоже улыбнулся.

– Ладно, тогда, возможно, стейк из говядины? С перцем и розмарином?

– Боюсь, здесь только копченые угри. – Август потянул носом, толкая дверь двухэтажного отеля. – Но может, тебя утешит шоколадный торт со взбитыми сливками.

Я рассмеялась, решив что парень шутит, а потом удивленно вскинула брови, когда мы вошли. На доске внутри красовалось меню: ужин из угря и риса, а на десерт – торт.

– Как ты узнал?

– Видимо, у меня хороший нюх. – Он подошел к стойке, где вовсю улыбалась пожилая хозяйка. – Нам нужен номер.

– Конечно. Надолго к нам?

– Проездом, – вернула я любезность и на всякий случай соврала: – Мы едем в Джиролис.

– И то верно. У нас город маленький, здесь довольно скучно. Кроме ямы скверны, похвастаться нечем.

– И большая яма? – Я