Тайны Пантеона - Марина Суржевская

Пейп. Задержать и доставить в казематы инквизиции. Но… – Он снова провел рукой по волосам, и меня кольнуло узнавание. Где-то я уже видела это лицо… и этот вихор… – Но если вы выполните мои условия и сдадитесь, мои люди не найдут чету Пейп. Обещаю.

– Почему? – хрипло выдохнул Август, и инквизитор дернул плечом. Оглянулся на ряды стражей в отдалении, словно опасался подслушивания.

– Хорошие люди не должны из-за вас пострадать. – Глаза мужчины стали жесткими и опасными. – Встретимся на закате.

Он повернулся и пошел к машинам и стражам, а я наконец вспомнила, где видела его лицо. Правда, тогда оно было мальчишеским… ученик Бернара, воспоминание о котором я рассмотрела в стеклах измененных очков.

Отвернувшись, я схватила Августа за руку. Его застывшее лицо сейчас пугало меня больше, чем яма скверны.

– Инквизиции нельзя верить, – выдохнула я. – Нельзя, слышишь? Видео вполне может оказаться подделкой.

– Оно выглядит настоящим.

– Но лишь выглядит! Ложь – такое же оружие инквизиции, как нож или револьвер! Они врут, врут во всем! Инквизиция боится тебя и желает сломать твою волю, уничтожить и заставить сдаться. Нельзя верить, пока не узнаем точно. Слышишь меня?

– Да. – Август на миг закрыл глаза и потер переносицу.

Я оглянулась на черные ряды застывших инквизиторов.

– Ты уверен, что антиматерия осталась лишь возле мельницы?

Разрушитель кивнул, и я потянула его к домам.

– Тогда идем. Переждем за стенами. Вряд ли кто-то нарушит приказ и выстрелит, но здесь мы как на ладони. Слишком хорошие мишени.

Поле дудника мы пересекли молча и оказались на заброшенной улице у ближайшего дома. Я толкнула скрипучую дверь, вошла, Август следом.

За темной прихожей был небольшой коридор и лестница на второй этаж. Мы поднялись и оказались в просторной комнате. У стены широкая кровать, укрытая тяжелым пледом, напротив – старомодный шкаф с латунными ручками, торшер, кресло… От вездесущей желтой пыли спасали накрепко захлопнутые ставни, хотя и сквозь них она сумела просочиться.

Покидая здание, кто-то даже прикрыл мебель и кровать кусками ткани. Верно, убегая хозяева верили в лучшее и надеялись сюда вернуться. Но не случилось. Люди боятся разрыва Духа и покинули свои дома, оставив даже одежду и утварь. Конечно, ведь мебель можно купить новую, а вот разрыв на линиях Духа – это навсегда.

Вероятно, раньше яма была обширнее и простиралась до самой пустоши. Говорят, со временем низкие вибрации рассеиваются. Иногда. Если повезет.

Желая впустить каплю свежего воздуха, я толкнула оконную створку. Она поддалась с трудом, жалобно заскрипев. Выглянув из окна, я осмотрела безлюдную улицу. Когда-то заброшенные дома были красивыми, под сухими плетьми растений я все еще видела крепкие стены и загнутые кверху крыши. Повернула голову к остову мельницы, от которого остались лишь обломки. Всмотрелась и увидела оранжевые искры – верный признак скверны. Они то вспыхивали поодиночке, то разлетались словно рой рассерженных ос. Но удивило меня не это: у черных закопченных стен лениво вились тонкие серые нити, словно зарождающиеся тайфуны. Они возникали и исчезали, ползли со стен на крышу, плясали на обугленных камнях, то утолщаясь, то делаясь едва заметными.

Пару минут я с недоумением рассматривала это странное явление, а потом испуганно отшатнулась.

– Истинный Дух! Это же блуждающие вихри! Не меньше десятка!

Скверна притягивается к скверне…

Словно услышав мой возглас, серый тайфун соскочил со стены здания и поплыл над разбитой дорогой. Он действительно напоминал смерч – тонкая серая ножка расширялась наверху. Но в отличие от природного явления, этот вихрь двигался совершенно беззвучно. Истлевшие ленты, привязанные к перилам лестницы, всколыхнулись, когда вихрь прошел рядом. Словно играя, серый смерч, прокрутился под лентами, заставляя цветные полоски трепетать в безумном танце.

Я присмотрелась и моргнула. Внутри серого нечто виднелись две обнаженные фигуры – мужская и женская. Они сливались и двигались, то ли лаская друг друга, то ли стремясь задушить… Блуждающий вихрь – это порождение насильственной смерти, в том, что плясало под окном, слилось сразу два уничтоженных Духа…

Ужас перед страшным явлением сковал мое тело, не давая двигаться. Я никогда раньше не видела блуждающий вихрь.

– Не бойся, – сказал за моей спиной Август. – Вихри нас не тронут. И яма скверны не навредит, сюда низкие вибрации не дотягиваются.

Я хотела спросить, откуда он это знает и почему так уверен, но не стала. Если Август говорит – значит, знает и уверен.

Внизу вихрь трепал ленты. Люди без нейропанели не видят блуждающие вихри, но иногда чувствуют их приближение. А еще научились определять признаки и развешивать ленты и колокольчики. Что ж, возможно, они действительно имеют смысл.

– Ты уверен, что сюда эти… это… не доберется? – Я осторожно выглянула в окно. Серый тайфун плясал у соседнего дома. А потом снова двинулся в сторону сгоревшего колеса, который когда-то вращался от потока воды.

Август не ответил, и я обернулась. Он сидел в кресле, потирая виски.

– Болит?

Впрочем, можно было не спрашивать. Даже на расстоянии нескольких миль разрушитель ощущал яму, а сейчас мы практически в ней.

– Погоди, сейчас, – поставила я колено на край кресла у ноги Августа и похлопала по его мокрой куртке. Нащупала во внутреннем кармане пачку и зажигалку, вытащила сигарету – последнюю. Не хотелось видеть в этом дурной намек. Парень не двигался, и я сама подожгла коричневую трубочку, вложила в его губы. Но Август лишь раскрыл глаза, глядя на меня.

– Ладно. – Я забрала сигарету и втянула в рот дым. А потом наклонилась и осторожно выдохнула его в губы Августа. Повторила. – Лучше?

Он смотрел на меня не отрываясь. И этот взгляд… Боги! Он сводил меня с ума.

– Еще? – Я снова втянула горький дым. Август моргнул и отобрал у меня сигарету.

– Тебе нельзя, – хрипло сказал он.

– Серьезно? – Я коротко рассмеялась. – Мы сидим в заброшенном доме между ямой скверны и армией инквизиции, а ты думаешь, что мне навредит табак?

– Нельзя, – твердо повторил Август, сделал одну сильную затяжку и скомкал сигарету в мокрой ладони. Огонек зашипел и погас. Но на лицо парня вернулось подобие красок, хотя в глазах все еще плескалась боль. – Надо найти место, где ты сможешь спуститься в реку. Ты хорошо плаваешь. Ты сильная. Ты…

– Август. – Я поставила на кресло второе колено, нависая над парнем. И обхватила его лицо ладонями. – Я никуда без тебя не пойду.

– Ты должна. Я отвлеку их. Я…

– Нет.

Он задохнулся, глядя на меня. И произнес тихо, почти неслышно:

– Я не вынесу, если ты пострадаешь. Только не ты.

Мои ладони все еще лежали на его щеках.