Год жнеца - Макия Люсье

не было дома. Когда король и королева давали званые ужины, ее место было занято другими. Ему нужно было сказать ей столько всего, а он не знал как. Тяжкий груз слов лежал у него на сердце.

Лина встретилась с ним взглядом, а потом отвела глаза. Она подала ему перо.

– Желаю тебе счастливого возвращения домой. И ночей без снов. Прощай, Кас.

Этому не суждено было сбыться. Ее дом был здесь. А ему нужно было возвращаться в свой, далеко в горах. Кас взял перо, макнул в чернила и написал свое имя. Потом прижал кольца к воску. Сначала своей семьи, потом от королевы и наконец поставил подпись под именем.

Он отступил на шаг назад.

– Прощай, – сказал он.

Кас отправился прямо к себе в комнату. Открыл сундуки и закинул в них одежду. Он считал часы до утра.

* * *

На следующий день перед самым отъездом Кас получил последний вызов короля Райана. Тот был один в своих личных покоях и смотрел в окно. Рядом с ним стоял стол, а на столе – шкатулка, которую Кас уже однажды видел.

– Посланник принес мне ее сегодня утром. – Король Райан пристально всмотрелся в него. – Из Трастамара. Ты знал о его намерениях?

Это была шкатулка Вентилласа. В ней были его документы, касающиеся должности посла. Он не взял ее с собой.

– Нет, ваше величество.

– Но ты не удивлен.

«Я не чувствовал себя… самим собой в последний год. Такое ощущение, будто под моей кожей живет кто-то другой, а я просто… Мне нужно уехать».

– Нет.

– Куда он мог поехать? – В ответ на настороженный взгляд Каса король Райан раздраженно заявил: – Я не собираюсь отправлять за ним псов. Когда-то давным-давно он был мне другом.

Отчитанный Кас ответил:

– Я не знаю. Правда не знаю.

Король Райан снова смерил его взглядом, а потом со вздохом махнул рукой:

– Можешь идти. Счастливого пути, Кас.

Дверь отворилась, и вошел старший советник Амадор. Глаза короля весело заблестели, когда он сказал:

– Амадор, кажется, тебе придется найти другого посла для этого чертового королевства на западе. Коронадо, верно?

Лорд Амадор в негодовании замер на месте.

– Ваше величество? – произнес он, бросив гневный взгляд на Каса.

Кас вышел из комнаты. Он не был смотрителем собственного брата. Он сказал королю правду. У него не было даже догадок, куда мог отправиться Вентиллас. Но его успокаивало то, что он знал: брат непременно сдержит свое слово и будет в гавани в Трастамаре ровно через пять лет. И будет ждать там Каса. Готовый вернуться домой.

36

Выезжая из Эльвиры, Кас взял с собой лопату.

Странную безымянную женщину, что похитила королеву, и ее подельников так и не нашли. Обыскивать лес было слишком опасно, пока осенние дожди окончательно не погасили самые упрямые искры.

Проехав Паталон, Кас направил лошадь в обугленный, почерневший лес. Иноходцу, подаренному королевой, не нравился запах дыма. Как и Касу. Он лип к его одежде и седельной сумке. Ложился на кожу, подобно грязи. Кас похлопал коня по шее, извиняясь, и продолжил ехать вперед.

Если бы не акведук, теперь частично обгоревший, ему бы не удалось найти замок. От него остался лишь развалившийся фундамент.

Перед руинами лежал скелет – все, что осталось от командующего Террановы. Власти обыскали его дом в Эльвире. Семья и слуги были в трауре, дом в беспорядке. Тело жены командующего выловили в гавани – на левой руке был отрезан палец. За действия против королевы его имущество конфисковали – все, чем он когда-то владел, вернули короне.

Кас оставил лошадь и отправился осмотреть то, что осталось от замка. Он нашел их вместе. Два скелета на почерневшей земле. Один большой, другой маленький – они обнимали друг друга. Принцесса Джехан и мужчина, что любил ее, страдал вместе с ней. Кас так и не узнал его имени.

Кас медленно повернулся вокруг себя в поисках призрака с белыми волосами и лицом старше ее возраста. Он позвал:

– Принцесса Джехан?

Его слова были встречены молчанием. Он пробовал снова и снова, называя ее имя. Никто не ответил. Даже птицы, которых здесь теперь и не было.

Кас обыскал остальные части замка и прилегающую территорию. В четверти мили отсюда он нашел еще три скелета. Принцесса Джехан и все люди, что выполняли ее приказы. Кас не мог сказать, что готовило им будущее, но сейчас тайне королевы ничего не угрожало.

Он выкопал две могилы рядом с замком. Сначала он похоронил мужчин, кроме одного. Во вторую он уложил принцессу Джехан вместе с ее стражником, постаравшись похоронить их так, как они и умерли. В объятиях друг друга. Кас не знал, почему он не видит ее призрак. Он надеялся, что отсутствие принцессы значило, что она нашла какое-то успокоение.

Прежде чем уйти, он достал из седельной сумки три золотые монеты – с Закариасом, богом начал и концов, – и оставил их на ее могиле.

37

Кас провел зиму в донжоне Пальмерина. Пять месяцев снега и одиночества. Он больше не просыпался по ночам и лишь изредка вздрагивал от теней. Своей собственной или чужих, живых или мертвых. Он чувствовал, что становится сильнее, и спрашивал себя, узнала ли бы его сейчас Лина, или же она его уже совсем забыла – странного молчаливого лорда с гор.

Город не давал ему заскучать. Он встречался с городским инспектором, оплачивал ремонт улиц, акведука, мостов, купален. Контролировал достройку амфитеатра. И проводил столько времени, сколько мог, тренируясь с капитаном Лоренцем. В библиотеке он изучал карты, гадая, где сейчас мог быть его брат.

При первых признаках весны он попросил отца Эмиля выехать вместе с ним за городские ворота. Священник, которого Кас никуда прежде не приглашал, с готовностью согласился. Путешествие привело их к однопролетному арочному мосту, где стоял одинокий и заброшенный домик заставщика. С тех пор как Кас в последний раз его видел, соломенная крыша полностью обвалилась. Священник покачал головой при виде этой картины. Привязав лошадей к дереву, Кас снял с седла деревянный крест. Он подвел священника к небольшой поляне, на которой прошлой осенью похоронил Изаро.

– Я похоронил его вот тут, – указал Кас. – Но хотел поставить крест. И подумал, что вы могли бы прочитать молитву.

– Конечно, прочитаю. – Отец Эмиль подождал, пока Кас воткнет крест в землю, а потом спросил: – Вы ко мне присоединитесь?

Кас замешкался. То, что он вообще задумался о молитве, удивило его.

– Не сегодня, отец.