Рубиновая комната - Паулина Петерс

– Да, он мог спокойно проследовать за сэром Френсисом к его дому на Сент-Джеймс-сквер. – Хопкинс откинулся на спинку стула. – В юности маркиз был солдатом, во время Крымской войны его неоднократно награждали за мужество. Я полагаю, что он вполне способен проявить необходимое в такой ситуации хладнокровие и убить сэра Френсиса на глазах кучера и слуги. Точно так же он мог спланировать и осуществить другие убийства.

– Ах, и почему после бала я не подслушала, из-за чего ссорились сэр Френсис и Блейкенуэлл. Тогда у нас была хотя бы отправная точка, понимание, почему маркиза можно было шантажировать, – вздохнула Виктория. – А так мы по-прежнему бродим впотьмах и, в отличие от Скотленд-Ярда, не можем обыскать ни один из домов маркиза.

– Да уж, приглашения на вечеринку на выходные от маркиза мы точно не получим, – сухо заметил Хопкинс.

За столом воцарилось молчание.

– Давайте еще раз подумаем, какие есть способы проникнуть в его дом, – наконец предложила Виктория.

– Может быть, в качестве слуги? – Миссис Доджсон сделала лиловый стежок.

– В принципе, это хорошая идея, миссис Доджсон, – важно кивнул Хопкинс. – Вот только, к сожалению, маловероятно, что именно сейчас у Блейкенуэлла появится вакантное место.

– Может быть, мы могли бы создать место, – задумчиво произнесла Виктория.

– Что вы имеете в виду, мисс Виктория? Вряд ли мы можем просто похитить одного из слуг, если позволите сделать настолько прямолинейное замечание.

– Конечно же нет, Хопкинс, однако время от времени Констанс устраивает молодых женщин из Ист-Энда в зажиточные семьи, чтобы у них появился шанс в жизни. Она могла бы спросить у Блейкенуэллов, не готовы ли они взять на пару недель служанку на пробу, и сказать, что вопрос оплаты за это время решит их благотворительная организация, – поспешно произнесла Виктория. – Я уже представляю, что Блейкенуэллы с удовольствием возьмут бесплатную рабочую силу.

– Правильно ли я понял, мисс Виктория, – если ваш план сработает, вы пойдете в услужение к Блейкенуэллам? – поинтересовался Хопкинс.

– Совершенно верно. Самому основному меня наверняка сможет научить миссис Доджсон.

Виктория была совершенно уверена в своем плане.

– Что ж, если вы так настроены… – Хопкинс откашлялся и неуверенно переглянулся с миссис Доджсон.

– Вот гадость…

Виктория выругалась. Фарфоровая чашка выскользнула у нее из рук и разбилась о край мойки. Ее план сработал: Констанс действительно сумела устроить ее на неоплачиваемую должность посудомойки в резиденции Блейкенуэллов в Корнуэлле. В сезон аристократия и высшие слои общества проводили время в Лондоне, а с начала мая по начало августа семейство в основном обитало за городом. И только маркиз чаще приезжал в столицу, чтобы принять участие в заседаниях верхней палаты. На следующее утро ей предстояло ехать в Корнуэлл, однако ее умение мыть посуду и делать уборку все еще оставляло желать лучшего, хотя миссис Доджсон приложила много усилий, чтобы научить ее этому.

Виктория выбросила в мусор осколки и снова занялась грязной посудой. Она ведь знала, что не обладает склонностью к работе по хозяйству, однако не предполагала, что настолько неуклюжа и что даже несмотря на тренировки у нее ничего не получится. «Что ж, мне нужно продержаться в их загородном имении всего лишь пару дней, – пыталась успокоить себя девушка. – Пока я не найду информацию, компрометирующую маркиза Блейкенуэлла. А потом пусть себе увольняют».

Рэндольф все еще не подавал о себе вестей, несмотря на то что с момента их последней встречи в Айви-маноре прошла уже почти целая неделя. Виктория пыталась написать ему, но потом передумала. Ей не хотелось, чтобы герцог подумал, будто она за ним бегает.

Ко всему прочему, утром пришло письмо от мистера Монтгомери. Он сообщал ей, что суд по вопросу опеки состоится почти через два месяца. Председательствовать на нем будет судья, с которым ее дедушка состоит в одном клубе. Несмотря на то что Виктория понимала, что дедушка будет задействовать свои социальные связи, это известие напугало ее.

Она только что домыла последнюю тарелку и взяла в руки льняное полотенце, чтобы вытереть ее, когда в дверь позвонили. Поскольку Хопкинса и миссис Доджсон в квартире не было, девушка вытерла мокрые руки о передник и бросилась в коридор. Она немного надеялась на то, что за ней окажется слуга с весточкой от Рэндольфа, однако, открыв дверь, отпрянула. На пороге стояла ее бабушка. Как обычно, одета она была безупречно. В дополнение к пальто песочного цвета с большим модным воротником на ней была шляпа лодочкой, украшенная двумя элегантно изогнутыми перьями.

– О, добрый… добрый день… – удивленно пробормотала Виктория.

– Что за вид? – Бабушка Гермиона окинула критическим взглядом влажный полосатый передник Виктории. Только теперь девушка осознала, что из собранного на затылке пучка выбилась прядь и упала ей на лицо. Кроме того, лицо ее покраснело из-за мытья посуды в горячей воде, а кожа наверняка блестела. – Вы с Хопкинсом что же, обеднели настолько, что ты еще и убираешь в доме? – скривившись, добавила гостья.

– Нет, просто немного помогаю миссис Доджсон, – солгала Виктория.

– Неужели? – Бабушка Гермиона даже не пыталась скрыть недоверие. – Можно мне войти, скажи на милость? Не хотелось бы вести беседу с тобой прямо на пороге.

Виктория провела леди Гленмораг в библиотеку, и та опустилась в кресло. К счастью, она не обратила внимания на светлое место на обоях, где висел портрет кокер-спаниеля.

– Уже назначена дата заседания суда по поводу вопроса опекунства, – заявила она.

– Я знаю, – кивнула Виктория. – Мистер Монтгомери сообщил мне об этом.

– Ты все еще можешь избежать всех этих неприятностей, если согласишься жить со мной и своим дедушкой до своего двадцать первого дня рождения. В этом случае твой дедушка отзовет иск.

– Мне это не нужно, и мой отец этого не хотел бы, – решительно заявила Виктория. – А вы с дедушкой не боитесь привлечь общественный интерес, который неизбежно повлечет за собой подобный иск? – не удержалась от вопроса она.

Девушка очень надеялась, что бабушка не заметит, насколько сильно ее тревожит предстоящий процесс на самом деле.

– Нас заботит исключительно твое благополучие, – Гермиона Гленмораг состроила не очень убедительную обиженную гримасу.

– Я была бы совершенно счастлива, если бы вы оставили меня в покое.

– Чтобы ты опять водилась с этими непристойными женщинами из Ист-Энда? Никогда! – Бабушка Гермиона поднялась. – Если ты вдруг передумаешь и будешь готова переехать к нам с дедушкой, дай знать.

– Я точно не передумаю. – Виктория тоже поднялась и покачала головой.

Бабушка снова остановила на ней задумчивый взгляд, отчего Виктории всякий раз становилось не по себе.

– Недавно ты обедала в «Рице» с графом Монтегю, – заявила она.