Рубиновая комната - Паулина Петерс

– Да, примерно так, – Агнес положила сухую тарелку на стопку других таких же. – Вообще-то, сейчас, когда мы заговорили об этом, это кажется мне довольно странным.

«Уильям – исключительно красивый молодой человек», – промелькнуло в голове у Виктории. Она понизила голос до шепота:

– Ты не слышала, другие слуги не говорили о том, что, может быть, виконт гомосексуален?

– Гомосексуален… это как? – Агнес удивленно смотрела на нее большими синими глазами.

– Э… это значит, что один мужчина любит другого мужчину и добивается близости с ним.

Глаза Агнес расширились еще больше.

– Что? Так бывает?

– Да, но лучше не рассказывай о том, что мы говорили об этом, другим слугам и, главное, миссис Эйнторп и дворецкому.

«Если виконт действительно гомосексуалист, то у сэра Френсиса явно было то, чем можно шантажировать маркиза, – размышляла Виктория, задумчиво остановившись напротив поддона с тарелками. – Это нужно обязательно выяснить».

– Кэти! – Агнес тронула ее за руку и улыбнулась. – Ты что, не слышала звонка? Пора пить чай.

Будучи посудомойками, Виктория и Агнес находились в самом низу иерархической лестницы слуг, и, соответственно, их место было в самом конце длинного стола, стоявшего в столовой для слуг. Они пили крепкий черный чай из коричневых керамических чашек, ели толстые ломти хлеба с маслом и мармеладом, а еще пирог, довольно неплохой на вкус, однако же кухарке явно было далеко до поварского мастерства Хопкинса. Миссис Эйнторп и дворецкий, мистер Гревис, еще не пришли, что было довольно необычно, поскольку они всегда давали команду садиться за стол.

Только теперь, сев за стол, Виктория осознала, насколько сильно устала. Она пила горячий чай маленькими глотками. Разговоры других слуг она слушала лишь краем уха, они доносились словно бы издалека. Девушка знала, где находится спальня виконта, однако провести там обыск было тяжело, если не невозможно, поскольку она не имела права входить в коридор, где находились комнаты семьи. А ночью виконт, скорее всего, спал в своей постели. Возможно, в комнатах маркиза удастся найти намек на шантаж. Если по пути туда ее не сморит сон…

Звук отодвигающихся стульев заставил Викторию поднять голову. В комнату вошли миссис Эйнторп и мистер Гревис, и все слуги поднялись со своих мест, как было принято. Виктория едва сообразила, что тоже должна встать. Ах, как же она все это ненавидела!

Мистер Гревис, стройный деятельный мужчина за шестьдесят, почти так же тщательно следивший за собственными манерами, как и Хопкинс, выглядел взволнованным, и щеки у обычно бледной миссис Эйнторп слегка покраснели. Дворецкий развел руками.

– Я очень рад, что имею честь сообщить вам о том, что сам узнал только что… – на миг голос его прервался, – что его величество король проведет в Блейкенуэлл-маноре будущий уикенд. У нас остается всего два дня на подготовку, но я уверен, что каждый из вас сделает все от него зависящее, чтобы король Эдуард остался доволен, и не опозорит честь семьи Блейкенуэллов.

– Боже мой, сюда приедет король…

Агнес прикрыла рот ладошкой и радостно улыбнулась Виктории. Остальные слуги тоже принялись взволнованно перешептываться.

«Это значит, работы будет еще больше», – расстроенно подумала Виктория, зная, что король всегда путешествует с большой свитой, однако уже в следующий миг поняла, что вообще-то проблема заключается совершенно не в этом. Король наверняка привезет с собой охранников, что еще больше затруднит для нее незаметное перемещение по дому.

Надо же, что за невезение! Больше всего Виктории хотелось закричать от отчаяния.

– Интересно, как там мисс Виктория? – спросила миссис Доджсон на следующий день, когда они с Хопкинсом сели пить чай в кухне в квартире у Грин-парка.

– О, она просто замечательная девушка. Уверен, что она справится со своей задачей, – в голосе Хопкинса, когда он наливал чай миссис Доджсон, прозвучала некоторая гордость.

После этого он передал ей как всегда проглаженный выпуск «Таймс», зная, что она любит читать новости. Пока женщина читала газету, он попробовал свой только что испеченный шоколадный пирог. В некотором смысле это был эксперимент, поскольку пирог не выпекался, а готовился на водяной бане. Пирог имел кремовую консистенцию и очень понравился Хопкинсу. Он как раз поднес ко рту второй кусок, когда миссис Доджсон опустила газету и в ужасе уставилась на него.

– О, мистер Хопкинс! – простонала она. – Здесь сказано, что в связи с пожаром король вынужден отменить свои планы по визиту в Фоуви-холл в Корнуэлле и вместо этого отправится в Блейкенуэлл-манор.

– О господи… – Хопкинс поднялся, а затем склонился над страницей и поспешно пробежал глазами статью. Среди гостей числится также герцог Монтегю, – прочел он. В глаза ему бросились еще два имени в списке, леди Гермиона Гленмораг и ее двоюродная племянница, леди Изабель Бредон, а затем он увидел, что для охраны короля ему предоставляется несколько сотрудников Скотленд-Ярда. Подобные меры были необходимы из-за убийства сэра Френсиса Сандерленда, в связи с тем что по-прежнему предполагалось участие террористов. – Надеюсь, среди этих сотрудников не будет инспектора Эрмитейджа, – пробормотал он.

– Мистер Хопкинс, мы должны предупредить мисс Викторию.

Миссис Доджсон испуганно вцепилась в салфетку. Даже Хопкинс почувствовал, что в душе нарастает что-то вроде панического страха, хотя он, конечно же, никогда не позволил бы себе его проявить.

– Я отправляюсь к леди Хогарт, – заявил он, – возможно, в Блейкенуэлл-маноре есть телефон и я под каким-нибудь предлогом смогу поговорить с мисс Викторией.

И с этими словами он выбежал в прихожую, чтобы взять пальто.

– Ну как, есть в Блейкенуэлл-маноре телефон? Вы смогли поговорить с мисс Викторией? – нетерпеливо воскликнула миссис Доджсон, когда спустя два часа Хопкинс вернулся домой. На столе лежало вязание, однако женщина слишком нервничала, чтобы заниматься им. Чтобы чем-то занять себя, она мыла полы в кухне и прихожей, хотя в этом не было необходимости.

– К сожалению, нет, – Хопкинс вздохнул и опустился на стул. Выглядел он подавленным. – Такое современное оборудование установлено только в лондонском доме Блейкенуэллов. Я подумывал о том, чтобы сесть в ночной поезд до Корнуэлла, однако я все равно не успел бы.

– Мы могли бы послать телеграмму – что-то вроде того, что кто-то из семьи Виктории заболел и поэтому ей нужно срочно вернуться в Лондон. – Во взгляде миссис Доджсон затеплилась надежда.

– Леди Хогарт сказала семье Блейкенуэлл, что мисс Виктория – сирота, – покачал головой Хопкинс. – Кроме того, обитатели Ист-Энда обычно не прибегают к помощи телеграмм. Для них это слишком дорого. Нет, если бы мисс Виктория получила телеграмму, это вызвало бы всеобщее подозрение. Боюсь, у нас не остается иного выхода, кроме как надеяться, что мисс Виктория вовремя поймет, в какой опасности оказалась. Хотя я, конечно, терпеть не могу бездействовать, – последние слова Хопкинс произнес с непривычным нажимом и снова глубоко вздохнул.