Рубиновая комната - Паулина Петерс

– Мать мисс Виктории была ведь католичкой, верно?

– Да, а почему вы спрашиваете? – Хопкинс взглянул на миссис Доджсон с удивлением.

– В принципе, я не люблю папистов и их суеверные ритуалы. – Экономка нерешительно закусила нижнюю губу. – Но у католиков ведь есть обычай зажигать свечу, если хочешь кому-то помочь?

– Да, полагаю, они действительно соблюдают эти странные ритуалы, – кивнул Хопкинс.

– Тогда я поеду в католическую церковь в Бромптоне и поставлю свечу за мисс Викторию. Если уж больше мы для нее ничего не можем сделать, – и миссис Доджсон поднялась, увлекаемая жаждой деятельности.

– Что ж, по крайней мере, это не повредит, – покачал головой Хопкинс. – Я буду сопровождать вас, миссис Доджсон.

«Во что я ввязалась?» – подумала Виктория, возившаяся с жирной кастрюлей, которая, как девушка ни старалась, никак не хотела становиться чище. Последний день был сущим кошмаром. После того как мистер Гревис сообщил о том, что король проведет уикенд в Блейкенуэлл-маноре, всех слуг отправили работать. На протяжении бесконечных часов они вместе с Агнес мыли и полировали до блеска бокалы, которыми давно не пользовались. Затем им пришлось помогать горничным готовить комнаты для гостей. Миссис Эйнторп отпустила их только около часу ночи.

Виктория планировала поспать часок, а затем заняться своими ночными поисками, однако так устала, что проспала звонок будильника. Проснулась она только через четыре часа, когда Агнес разбудила ее в начале нового рабочего дня.

«Даже рабы в древности не вкалывали больше», – с горечью думала Виктория, взваливая тяжелую кастрюлю на поддон для сушки посуды.

– У нас не осталось мыла для мытья посуды. – Агнес, которая, как обычно, легко справлялась со своей частью работы, обернулась к Виктории. – Я быстренько сбегаю к миссис Эйнторп и принесу еще. Ах, первые гости уже наверняка прибыли. Я все еще не верю, что сегодня вечером увижу короля, – и она убежала, довольная. Как и другие девушки, Агнес была вне себя от радости из-за предстоящего визита короля. Семья Блейкенуэлл и слуги должны были выстроиться у дверей, чтобы приветствовать Эдуарда.

Виктория как раз окунула в горячую воду еще одну грязную кастрюлю, когда в моечной появился мистер Гревис, что случалось весьма нечасто. Он огляделся по сторонам, словно ища что-то.

– А где Агнес? – спросил он, помолчав.

– Пошла к миссис Эйнторп за мылом, – ответила Виктория, а затем поспешно добавила подобострастное «мистер Гревис».

Дворецкий окинул ее взглядом.

– Скажи кухарке, пусть даст тебе чистый передник и опусти рукава. Леди Палмер, одной из гостей, стало нехорошо, она попросила чаю. Все горничные заняты, поэтому отнесешь его ты.

– Конечно, мистер Гревис. – Виктория послушно кивнула.

«Что ж, хоть таким образом удастся выбраться из этой влажной и душной дыры», – язвительно подумала она.

В огромной кухне было жарко, как в тропиках. Работали все печи, а за длинным столом служанки прилежно занимались подготовкой блюд для предстоящего ужина. Виктория успела увидеть миски с мелко нарезанными овощами, потрошеной рыбой и маринованными кусками мяса. Кухарка, стоя у одной из печей, возилась с жарким на сковороде и одновременно звучным голосом отдавала распоряжения помощницам. Увидев Викторию и мистера Гревиса, она ненадолго отошла с поста, вручила Виктории чистый накрахмаленный передник и указала на поднос, стоявший на буфете.

– Комната леди Палмер находится на третьем этаже, в правом боковом крыле, – резко заявила она. – Читай, что написано на табличках, и не ошибешься.

Виктория взяла в руки поднос, на котором стояли чайник, чашка и тарелочка с выпечкой, и направилась к черной лестнице. По сравнению с кухней там было прохладно. Поднимаясь по лестнице, девушка размышляла о том, что хорошо все же, что король и его свита разместились в левом боковом крыле, поскольку кабинет маркиза и спальня виконта находились в главном здании. Она от всей души надеялась, что там не будет бродить королевская стража.

К дверям гостевых комнат на третьем этаже, как и в Айви-маноре, были прикреплены серебряные рамочки, в которые вкладывали таблички с именами гостей, написанные на дорогой бумаге. Виктория прошла мимо комнат леди Клер Морган, некой леди Артур – слава богу, этих людей она не знала, – а затем наконец оказалась рядом с комнатой леди Палмер. На стук ей открыла горничная и приняла поднос. Дверь закрылась, и Виктория хотела было вернуться на черную лестницу, когда открылась другая дверь. Оттуда вышли молодая светловолосая девушка в элегантном шелковом платье цвета увядшей розы, с кружевами, и пожилая леди, одетая столь же изысканно.

«Наверное, я ошиблась, – испугалась Виктория. – Не может быть, чтобы Изабель и бабушка Гермиона были здесь».

Светловолосая девушка бросила быстрый взгляд в ее сторону, Виктория поспешно опустила голову и сделала книксен. Сомнений быть не могло: ее кузина и бабушка были в числе гостей.

Девушка думала, что Изабель вот-вот испуганно вскрикнет, однако та лишь отвернулась и вместе с леди Гленмораг направилась в сторону главной лестницы. Переведя дух, Виктория осознала, что, будучи служанкой, она стала практически невидимкой. Набравшись храбрости, она осторожно пошла за обеими леди и дошла почти до самого конца коридора, когда Изабель с ее бабушкой свернули и по одному из крыльев лестницы стали спускаться в зал. Там уже собрались другие гости. До ушей Виктории донеслись смех и гул голосов.

От толпы отделился высокий светловолосый мужчина и направился навстречу обеим женщинам. Одетый в серый костюм, он все равно выглядел так, словно пришел из эпохи героев. Сердце Виктории забилось: Рэндольф! Девушка как завороженная следила за каждым его шагом. Он встретил Изабель и бабушку Гермиону на нижней ступеньке лестницы. Поклонился леди Гленмораг, затем поцеловал руку Изабель. Та что-то сказала ему, слегка коснулась его руки. Виктория находилась слишком далеко, чтобы слышать, о чем они говорят, однако, судя по всему, отношения у Рэндольфа с ее кузиной были очень близкими.

«Рэндольф приехал сюда не из-за Изабель, – пыталась убедить она себя. – Они оба оказались среди гостей по чистой случайности. Кроме того, Изабель пыталась флиртовать с Рэндольфом еще на балу во дворце и в Гайд-парке».

Девушке вдруг вспомнились слова бабушки Гермионы: «Изабель, в отличие от тебя, моя милая, хорошая партия».

– Что, нечем заняться?

Мужской голос заставил Викторию вздрогнуть. Прямо перед ней, настолько близко, что едва не касался ее, стоял мужчина. На вид ему было слегка за двадцать. Говорил он в манере высших слоев общества и был весьма привлекателен, однако же что-то в его улыбке ей не понравилось.

– Эта лестница такая красивая, сэр, – ответила она, обводя рукой роспись на потолке зала и украшенные резьбой перила. – Поэтому я забыла о времени. Прошу прощения, сэр, – она присела в книксене и хотела было уже прошмыгнуть мимо него в сторону лестницы для слуг, однако мужчина преградил ей путь.