Когда гений терпит поражение - Роджер Ловенстайн

Теперь снова ожила мечта о спасении Баффеттом LT по аналогии со спасением им же семью годами ранее Salomon. Тем не менее Корзайн считал, что в схему следовало бы включить Федеральную резервную систему. По его просьбе Макдоноу переговорил с руководителями других банков. Все банкиры единогласно заявили, что проблемы LT угнетают рынки. Более того, они опасались сильного дестабилизирующего эффекта от банкротства LT.

Учитывая подобные опасения, Корзайн предложил, чтобы люди из Goldman провели для специалистов Федеральной резервной системы брифинг по портфелю LT. Меривезер согласился с необходимостью такого инструктажа, но, естественно, предпочел, чтобы это сделали люди из LT. Итак, в субботу Маллинс, бывший сотрудник Федеральной резервной системы, позвонил Макдоноу и пригласил людей из Федеральной резервной системы в Гринвич.

Разумеется, Макдоноу и прежде порой думал об LT. Он знал, что в конце концов ему, возможно, придется заняться этим делом; знал он и то, что, пойдя на это, навлечет на ФРС критику. Регулирующая инстанция – это отчасти защитник, отчасти крестный отец. Макдоноу ненавидел публичные представления; наибольшую эффективность он проявлял в тех случаях, когда мог распоряжаться своей властью без оглядки на других, свободно, иногда просто угрожая, что предпримет какие-то действия, иногда наоборот, упрашивая сделать так, как он предлагал. По его замыслу, было бы идеально, если бы кто-то из заправил Уолл-стрит выступил в роли дирижера– организатора решения. Макдоноу и Джон Уайтхед, председатель нью-йоркского отделения Федеральной резервной системы, поговорили о возможном кандидате на эту роль. Некогда Уолл-стрит могли сплотить Уолтер Ристон из Citibank или Гэс Леви из Goldman. Конечно, столетие назад с такой ролью с блеском справился бы Дж. П.Морган-старший. Но кто способен сыграть эту роль сегодня? Макдоноу и Уайтхед были единодушны: такого человека нет. На Уолл-стрит много финансистов, но среди них нет Дж. П. Моргана[244]. Поэтому, несмотря на то что Федеральная резервная система соглашалась только на брифинг, а не на роль дирижера, Макдоноу был готов взмахнуть дирижерской палочкой.

Встреча была намечена на воскресенье. Но Макдоноу планировал в субботу слетать в Лондон. Он решил не отменять поездку (отмена могла всполошить рынки) и отправить в LT вместо себя своего заместителя Питера Фишера. Перед отлетом Макдоноу представил информацию Гринспену и Рубину и сказал им, что все предпринятые LT попытки мобилизовать капитал провалились[245].

Но Goldman все еще участвовал в деле. По случайности в Нью-Йорк на свадьбу приятеля прилетел Дэвид Соло, специалист по операциям с ПФИ из швейцарского банка UBS. Корзайн отыскал его и спросил, не присоединится ли UBS к усилиям по мобилизации средств для LT. Соло ответил: «Отлично, но знаете ли вы, что мы – крупнейший инвестор и держатель акций LT? Не думаю, что наши интересы совпадают». Корзайн, ничего не знавший об отношениях между LT и UBS, в явном раздражении повесил трубку. Он устал от попыток спасти компанию, о которой по-прежнему так мало знал.

В субботу Корзайн также говорил с Баффеттом, находившимся в глубине одного из фьордов Аляски. Правда, разговор продолжался лишь до тех пор, пока это позволяла связь по мобильному телефону. «Он, видите ли, плавает по фьорду, – вспоминал Корзайн с видимым раздражением. – Из-за этого мы потеряли контакт и не могли связаться в течение двух или трех часов»[246]. По словам Баффетта, никогда не видевшего особого прока в природе, Билл Гейтс уволок его в это путешествие, выкрутив ему руки. «Парень в лодке хотел сойти на берег посмотреть на лося, а я хотел оставаться на спутниковой связи, которая была просто ужасной»[247].

Однако Баффетт успел четко изложить свои соображения. Он хотел, чтобы Goldman разбирался с деталями, но ни при каких обстоятельствах инвестициями не должна управлять LTCM. Баффетт также не желал иметь никаких отношений с Джоном Меривезером. Затем связь прервалась.

Причин создания в 1913 году Федеральной резервной системы было много, но главной из них являлась та, что люди перестали доверять частным банкирам как пастырям финансовых рынков. До основания Федеральной резервной системы правительство не имело ни эффективного инструмента регулирования экономических циклов в стране, ни особых средств для облегчения кризисов, эпизодически обрушивавшихся на Уолл-стрит. Зачастую правительству приходилось с шапкой в руке кланяться частным банкирам, прося их о помощи. Вступая в «эру прогресса», с ее подозрительным отношением к трестам и верой в регулирование, американцы захотели, чтобы у них был банк, представляющий общественные интересы. С тех пор Федеральная резервная система является слугой общества, работающим, однако, в тесной близости с частными банками и Уолл-стрит. Это деликатная роль, ибо предполагается, что ФРС регулирует банковское дело, а не оберегает финансистов. Система должна защищать функционирование рынков, но при этом держать дистанцию и не слишком покровительствовать банкам, за которыми она надзирает.

Видимой общественности стороной Федеральной резервной системы является ее управляющий совет, который заседает в Вашингтоне и выполняет важную работу по регулированию краткосрочных учетных ставок. Председатель этого органа – главный борец с инфляцией в стране и, более широко, попечитель американской экономики. Блистательное развитие экономики в период его пребывания в должности способствовало тому, что Алан Гринспен, занимающий пост председателя Федеральной резервной системы с 1987 года, стал, вероятно, самым уважаемым из всех, кто когда-либо находился на этой работе. Гринспен довел до совершенства витиеватость своих публичных выступлений, зачастую делающую непостижимым смысл его высказываний. И это лишь придало его высказываниям статус экономического оракула для американского народа.

Гринспен чаще, чем обычно полагают, опирается на филиалы Федеральной резервной системы, особенно на нью-йоркское отделение, выполняющее для Вашингтона помимо прочих функций и роль перископа для обзора рынков. Уильям Макдоноу, крепкий президент Федерального резервного банка Нью-Йорка, поддерживал близкие отношения с руководителями частных банков и сообщал полученную от них информацию Гринспену. Его помощником был Питер Фишер, которому в 1998 году исполнилось 42 года. Бюрократ Фишер пришел в Федеральную резервную систему прямо из Гарвардской школы права. Он руководил торговым отделом банка и осуществлял контроль над портфелем государственных ценных бумаг стоимостью 450 миллионов долларов. Когда Гринспен хотел ужесточить или ослабить условия на рынке кредитов, исполнение воли главы ФРС ложилось на Питера Фишера и его подчиненных – именно они либо приобретали ценные бумаги, либо продавали какую-то их часть[249].