Пружина для мышеловки - Александра Маринина

– Валь, ну чего ты спрашиваешь, как будто я твойначальник?– возмутился я.– Тебе же деньги платят, не мне. Вот иработай.

– Ну да, я наработаю, а ты опять что-нибудь нароешь,–вполне резонно возразил он.– И вообще, зачем ты меня на это делоподписал? Взялся бы сам. Тебе что, деньги не нужны? И времени у тебя больше, тыж бессемейный, не то что я, многодетный отец.

У Вальки было двое детей, но он считал, что по нынешнимтрудным временам это очень много.

– Я не могу брать деньги у Мусатова,– хмуро объясниля.

– Почему? Из-за Юли?

Валька на правах близкого и давнего друга был, разумеется, вкурсе моей идиотской и такой неуместной влюбленности. Он сочувствовал мне, нопри этом искренне и твердо был убежден, что я не прав.

– Ну да. Она с ним вместе, понимаешь? Если я буду брать унего деньги, мне все время будет казаться, что я беру их и у нее тоже. То естькак будто не только он меня нанял, но и она. А я не хочу чувствовать себянанятым девушкой, которая мне нравится. Я не хочу думать, что она меняпокупает.

Семенов неодобрительно покачал головой.

– Больно все сложно у тебя, Игореха. Напридумывал черт-течего и маешься. Ты будь проще, и люди к тебе потянутся.

– Ага,– фыркнул я,– особенно ты. Так и вижу, какко мне тянутся твои шаловливые ручонки, чтобы перехватить денег до зарплаты илипремии. Я дам, ты возьмешь, а потом начнешь из-под себя выпрыгивать, чтобысделать хорошие показатели, без которых тебе этой самой премии не видать, каксвоих ушей. Премии не дадут – как будешь долг отдавать? А теперь у тебя естьисточник заработка, и я избавил тебя от лишних унижений и служебно-нравственныхнапрягов. Так что моя простота пошла бы тебе во вред, понял?

– Злой ты,– недовольно буркнул Валя,– недобрый. Ладно,сейчас выпью еще сто грамм и позвоню этому Забелину. Может, удастсядоговориться о встрече на завтра.

– Почему не на сегодня? Чего тянуть-то?

– Не-е,– он покачал головой,– сегодня не хочу.Больно хорошо сидим, грех такое дело прерывать. Слушай, у тебя горячей еды нетникакой?

– Есть картошка вареная, ее можно пожарить.

– О,– оживился Валька,– это дело. Сейчас выпью,позвоню Забелину и займусь картошкой. В нее еще можно буженинки настричь,колбаски, лучку жареного добавить, сверху яйцо разбить – пальчики оближешь!Кстати, ты микстуру выпил, которую я принес?

– Выпил, выпил,– успокоил я его.

– А второй раз пить не пора? Там написано: каждый четыречаса принимать. Она мокроту разжижает.

– А ты читал?– усомнился я.

– Нет,– признался он,– мне девушка в аптекесказала. А может, тебе компресс сменить?

Я потрогал примотанный к груди мешочек с картошкой. Ужеостыл, можно снимать. В следующий раз такой компресс я сделаю на ночь.

– Ну, хочешь я тебе грудь и спину водкой разотру?– неотставал Валя.– У тебя бронхи забиты мокротой. Микстура мокротуразжижает, и надо делать так, чтобы она отходила. Давай?

– Слушай, откуда ты все знаешь?– удивился я.

– Да девушка в аптеке сказала. Я спросил, что делать, когдабронхит, она и посоветовала.

Валька действительно хотел, чтобы я выздоравливал как можноскорее, потому что если я разболеюсь всерьез… ну, в общем, все понятно. А емузавтра с Забелиным встречаться. Если, конечно, получится с ним договориться.

Он пододвинул к себе телефон и набрал номер. И тут нас обоихждал удар, к которому мы не были готовы.

Юрий Петрович Забелин был убит две недели назад приневыясненных обстоятельствах.

* * *

Благодаря чуткости моей кошки Арины болезнь действительнооказалась пойманной и задавленной в самом начале, так что в понедельник утромтемпературы уже не было, и я отправился на работу, истошно кашляя (настырныйВалька Семенов добился-таки вчера того, чтобы мокрота «разжижалась иотходила»), но чувствуя себя вполне сносно.

Любая полоса невезенья рано или поздно заканчивается. Вотона и закончилась. Следователем, ведущим дело об убийстве Юрия ПетровичаЗабелина, оказался Шурик Вилков, наш с Валькой однокашник по заочке, вместе скоторым мы овладевали высшим юридическим образованием. Шурик, насколько япомнил, был до ужаса косноязычен, что, впрочем, не мешало ему обладать цепкойхваткой и отличным чутьем. Он был действительно хорошим следователем, но вотчтобы им казаться и не портить впечатление, ему нужно было жить и работать, неоткрывая рта. Удивительным было то, что протоколы он писал более чем сносно,правда, с орфографическими и синтаксическими ошибками, но зато гладко ипонятно, устная же речь у него была – хоть святых выноси. Сам Шурик знал засобой этот недостаток и объяснял его тем, что в детстве мало общался. У негобыло такое сильное заикание, что он стеснялся разговаривать, тем пачеодноклассники в школе смеялись и дразнили, а родители, вместо того, чтобы вестипарня к специалисту, просто махнули на него рукой, дескать, неудачный получился– так что ж теперь поделать. Лет в пятнадцать он, наконец, совершенно случайнопопал в руки к логопеду, который избавил его от заикания, но тем не менеепятнадцать лет разговорной практики он упустил, и это сказывалось до сих пор.Вилков совершенно не признавал существительных, предпочитая заменять их наместоимения «он», «она» и «это», с прилагательными Шурик тоже не особоутруждался, замещая их мимикой и жестами.

– Они позвонили, говорят – запах оттуда, ну, они приехали,вскрыли хату, а он там лежит уже трехдневный…

Первые «они» после уточнения оказались соседями, вторые –дежурным нарядом, под «там» и «оттуда» подразумевалась в виду квартира, вкоторой был убит и обнаружен Юрий Петрович Забелин.

– А чего ж трехдневный-то?– удивился Семенов.–Его что, не искал никто? Неужели никто не хватился? Ведь не бомж, приличный,вроде, мужик.

– Так она уехала из Москвы, а эти решили, что по делам, ончто-то такое говорил насчет того, что надо съездить туда, на месте посмотреть,ну, они и решили, что он поехал…

В переводе на общепонятный язык сия тирада означала, чтожена Забелина в отъезде, а на работе все думали, что он поехал инспектироватькакой-то филиал в другом городе. Правда, с ним неоднократно пытались связаться,но по мобильному сперва никто не отвечал, а потом он оказался выключенным(вероятно, когда разрядилась батарея), и тогда – на второй день отсутствияЗабелина на службе – позвонили в тот самый филиал, где ответили, что ЮрийПетрович к ним не приезжал, хотя действительно собирался. Но не приезжал. Подчиненныеподумали, что их руководство загуляло в смысле водки и женщин (с кем небывает!), и обрадовались свободе и бесконтрольности, начальство же ЮрияПетровича на всякий случай проверило больницы и морги и, не обнаружив Забелина,слегка обеспокоилось и сообщило в милицию. В милиции энтузиазма не проявили ивелели ждать. Ждать пришлось недолго, уже на следующий день Юрия Петровичанашли совершенно и окончательно мертвым, застреленным из пистолета, но не усебя дома, а в квартире, которую он снял за несколько дней до смерти. Сосединичего интересного не слышали, ни шума ссоры, ни звука выстрела, из чего былсделан вывод о применении оружия с глушителем. Хозяина квартиры отыскалимоментально, но его показания никакого света не пролили. Квартиру он сдал черезриэлторскую фирму, все честь по чести, с договором аренды и готовностью платитьналоги с доходов, арендатор назвался своим именем, в договоре записаны егопаспортные данные. То есть ничего такого тайного-секретного, никаких фальшивыхимен и поддельных документов. Зачем Забелину квартира – никто не знал, нопервое, что приходит в таких случаях на ум, это женщина. В квартире обнаруженыновые, даже не распечатанные туалетные принадлежности, полотенца и комплектпостельного белья, а также остатки продуктов, распечатанные и нераспечатанныебутылки со спиртным, конфеты, печенье, фрукты. Впечатление такое, что Забелинждал в гости именно даму, причем ждал не для делового разговора, а дляромантического свидания. Дама пришла, поела, выпила, застрелила Юрия Петровичаи благополучно отбыла, не доведя дела до интима: постельное белье и полотенцалежали в пакетах неиспользованными. Две недели следствие бьется над вопросом:кто она, та дама, ради встреч с которой покойный снял квартиру, в которойсобирался вить любовное гнездышко? И ответа пока нет. А ведь дама получаетсяпервой и главной подозреваемой.