Большой облом - Владимир Хачатуров

– Слышь, бармен, – решил пойти у импульса на поводу Кульчицкий, – ты мне сочувствуешь или завидуешь?

Бармен от радости едва не выронил бокал вместе с полотенцем. Ну наконец-то можно перестать тереть эту проклятую посуду! Наконец-то этот насупленный любитель даниловщины вздор понес! Теперь главное с ответом угадать, чтобы кайфа не вспугнуть…

– Завидую, конечно! Куда там, еще бы, вам, да и не завидовать. Да пока вы тут сидели и молчали, я чуть не почернел, как негр…

– А чему?

– Сразу так и не скажешь, – честно признался бармен.

– Отчего же? – не унимался клиент.

– Ну, если откровенно, – рискнул бармен ляпнуть наобум, – то всему! Вот вижу, что у вас какие-то проблемы, что малость не в себе вы, и все равно, даже проблемам вашим завидую. Гляжу и думаю: мне бы его проблемы!

– А мне твои?

– Да какие там наши проблемы, Господь с вами! Так, разве что молочник дня на три запоздает или телефонная компания каким-нибудь невбубенным счетом огорошит: якобы базарил я с каким-то Монте-Видео чуть ли не с полчаса кряду. В общем, в сумме этих проблем на три сотни еле наберется. Не то, что у вас…

– Ну-ну, насколько у меня?

– Если не соврать, – прищурился бармен, – то на миллиона этак три… (заметив скептическое движение губ клиента) дцать потянет…

– Долларов? – уточнил подозрительно клиент.

– Ну не рублей же!

Кульчицкий бросил пристальный взгляд за спину бармена. Отражение теперь тянуло почти на шестьсот тысяч. В голове мелькнула сумасшедшая мысль: прокатиться к Сичинаве на дом с чистосердечным признанием… А может, лучше к Юрий-Антонычу на Ратушную площадь? Говорят, они под Штаты косят, сделок не чураются, вдруг свидетелем по делу пустят… А в КГБ-ФСБ тебе слабо? Там народ еще понятливей, душевней. Всё поймут, всё простят. Посадят и еще раз простят…

Станислав Эдуардович слез с табурета, извлек из заднего кармана джинсов роскошный крокодиловой кожи бумажник, пошуршал наличностью, отслюнил из одного отделения одну, из другого три зеленые бумажки, положил их на стойку, объяснился (это – за твоего Данилу Одесского, это – на чай) и направился к выходу. Бармен растерянно воззрился на одинокого Гамильтона и трех упитанных Франклинов. Хотел промолчать, но не сдержался:

– Эй, сударь, а эти-то за что?

– За то, что пожалел, – позавидовал. Расплатись за видео из Монте, да хозяину своему скажи, чтоб Джека Дэниелса из штата Теннеси выписывал, а не из Глазго…

Первое что увидел Кульчицкий, выйдя из бара, – это все ту же премерзкую тачку цвета неустаканившегося портвейна, которая в последнее время слишком часто попадалась ему на глаза. Но такая мелочь как слежка уже не могла поколебать его решимости оставить всех с носом.

Начальник 6-го направления 8-го управления (а может и наоборот, не в цифрах суть) генерал-лейтенант Дымов пребывал не в лучшем расположении духа, о чем полковника Крутикова предуведомил насупленный вид генеральского адъютанта. Безусловно, негоже столь крупному чину военной разведки иметь адъютанта с такой красноречивой внешностью. Но с другой стороны, это дает возможность подчиненным заранее мобилизоваться, определить направление ветра, подготовиться к буре, укрепить редуты, да и просто подбросить соломки в район предполагаемого падения. Вот и сейчас Крутиков мгновенно догадался, о чем у них с генералом пойдет речь. Точнее, за какие именно грехи ему будет устроена нахлобучка.

– Вызывали, товарищ генерал?

Генерал смерил полковника гневным взором. Казалось, еще секунда-другая и полковнику укажут на дверь, пошлют на хрен с отеческим напутствием. Однако генерал нечеловеческим усилием воли все же сумел взять себя в руки, остудить возбужденную натуру до приемлемой для нелицеприятного разговора температуры. Как-никак разведчик – холодная голова, горячий ливер, чистые верхние конечности…

– Заходи, не маячь в проеме…

Крутиков вошел, протопал до середины просторного кабинета, щелкнул каблуками, доложился: дескать, вот он я, такой-сякой, по вашему приказанию явился – не запылился, но если надо, могу в грязи вываляться.

– Я только что от Самого. А Сам час назад был у Министра. А Министр – у Главнокомандующего. И Главнокомандующий сделал министру выговор…

Генерал прошел к своему столу, уселся в кресло, положил широкие короткопалые ладони на тускло отсвечивающую полированную поверхность. Чистоте и порядку, царившим на столе, мог позавидовать любой педант. Полковник продолжал стоять по стойке смирно, поедая преданными глазами родное начальство. Вот когда обратится по имени-отчеству, тогда можно позволить себе расслабиться, коленку согнуть, руки за спину спрятать, пальцы скрестить, число загадать…

– Оказывается, все западные разведки на ушах стоят, какое-то психотропное оружие нового поколения ищут, которое у нас в России уже якобы производят или вот-вот произведут. А наш Главнокомандующий, понимаешь, ни в одном глазу. Ни сном и ни духом. Ни ухом и ни ры… ртом. Сам-друг Билл ему звонит, намеки делает один другого прозрачнее, а Главнокомандующий, мать нашу за ногу, совершенно, понимаешь, не готов эти намеки адекватно, то есть с пользой для Отечества воспринимать, не знает, какую лапшу на уши заокеанскому корешу повесить. Пришлось, понимаешь, дорогого Билла слегка мордой в Югославию потыкать. А тот в ответ чего-то о курдах понес – любимую террористическую лошадку оседлал, мать, понимаешь, перемать… Возникает логический вопрос: что там у нас с курдами происходит, ежели этот саксофонист вместо того чтобы о Чечне, о курдах загундосил? Это раз. А два – о каком-таком-сяком психотропном оружии жужжит Запад?.. Только не говори мне, полковник, что это очередная пропагандистская кампания НАТО, приуроченная к отвлечению внимания мировой общественности от Югославии. Все это я не только слышал, но и сам давеча Министру докладывал…

– Разрешите доложить? – Полковник всем своим видом дал понять, что готов вывернуться перед родным начальством хоть наизнанку, лишь бы ничего не утаить ради сохранения собственной головы на привычном месте. Генерал сдержанно кивнул.

– Начну с главного, с психотропного оружия, товарищ генерал. После соответствующей директивы Главнокомандующего все разработки свернуты. Официально. Неофициально финансируются только самые перспективные направления. Насколько мне известно, два у нас и столько же у соседей. И у нас, и у них эти проекты далеки от завершения, так что ни о какой утечке не может быть и речи, если только это не плановая деза или… – Крутиков запнулся, нерешительно взглянул на внимающее начальство.

– Или? – нетерпеливо поторопил, было, генерал да вдруг передумал, догадавшись. – Или действительно пропагандистский треп наших натовских друзей?

– Так точно! – просиял Крутиков.

– Исключи это «или» и попробуй рассмотреть нечто третье. Если не деза и не они, то кто? Откуда дым?

Полковник и тут не ударил лицом в грязь, хотя и мог – вопрос-то был на засыпку.