Тайны рыболовной дипломатии - Вячеслав Зиланов

Что дальше?

Новая система рыночных отношений в России, ослабление властных структур, рост коррупции, ухудшение социальной защищенности дальневосточного населения породили небывалый по размеру браконьерский лов лососей в реках. По экспертным оценкам он исчисляется в десятки тысяч тонн. Причем забирается икра, тушки выбрасываются, засоряя берега и нерестилища. Если это зло не будет остановлено, уже с берега будет нанесен непоправимый урон лососям. К этому надо добавить раздающийся, пока, правда, немногочисленный, но весьма авторитетный научный, промышленный «лососевый хор» о целесообразности развития дрифтерного отечественного морского промысла. Вот уже поистине – история ничему не учит отдельных «рыбных, научных генералов» и рыбных псевдополитиков. Продолжается, пока небольшой, в пределах 10–15 тыс. т, японский промысел в нашей 200-мильной зоне. Все это находится в противоречии с первоначальным замыслом – прекратить полностью иностранный промысел лососей в нашей 200-мильной зоне, так же, как и вне ее. Свой же отечественный промысел следует интенсифицировать, развивая береговую инфраструктуру, переработку, совершенствуя технику промысла, а главное – вести его рационально, на научной основе, сохраняя все популяции многочисленных рек Дальнего Востока.

Нужен свежий взгляд на создавшуюся новую ситуацию в дальневосточном лососевом хозяйстве в условиях рыночных отношений и выработку современной долгосрочной стратегии по управлению запасами и их устойчивому использованию. И все же при этом следует помнить и учитывать опыт прошлого при принятии современных решений. Вполне реально достичь, опираясь на знания науки и практики прошлых лет с учетом международных отношений довести вылов дальневосточных лососей отечественными рыбопромышленниками без какого-либо морского дрифтерного лова до 500–550 тыс. т ежегодно. Дело за учеными, профессионалами-рыбниками и за действительно ответственными государственными управленцами на региональном и федеральном уровне.

Август 2008

В середине 80-х начале 90-х годов прошлого столетия перед отечественным рыболовством, ввиду введения 200мильных зон возник целый ряд серьезных проблем. Многие из них, такие как восполнение районов промысла, удалось сравнительно быстро решить, за счет освоения морских живых ресурсов открытой части Мирового океана – вод, прилегающих к Антарктике, Юго-Восточной части Тихого океана и ряда других районов промысла. Вместе с тем, сложнее оказалось защитить отечественные интересы в Беринговом, Охотском, Баренцевом морях в так называемых анклавах-районах окруженных со всех сторон 200-мильной зоной. По существу эти воды за пределами суверенных прав прибрежного государства или в ряде случаев государств являются доступными для рыболовства открытыми водами. Безусловно, в них должны соблюдаться соответствующие положения о сохранении морских живых ресурсов и контроле за рыболовство, но не со стороны прибрежного к анклаву государства, а государством флага судна, либо на основе соглашений заинтересованных государств. Другими словами, вести промысел может каждый. Вот что и создавало, казалось на ровном месте, наибольшую проблему именно для нашего рыболовства в прилегающих морях дальнего Востока и Севера России.

Дело в том, что Россия является единственным в мире прибрежным государством, в морях которого имеются три анклава. Прежде всего, в Беринговом море, в его центральной части наиболее крупный анклав, окруженный с востока 200-мильной зоной США и с запада – 200-мильной зоной России. Площадь его – около 189 тыс. км2, что составляет около 8 % площади моря. В Охотском море, также в его центральной части, образован уникальный анклав площадью 43 тыс. км2, что составляет всего около 3 % от площади моря, со всех сторон он окружен 200-мильной зоной России. И третий анклав площадью 80 км2 находится в Баренцевом море. С востока, юга и севера этого анклава окружен 200-мильной зоной России, с запада 200-мильной зоной Норвегии на восточной границе Договора о Шпицбергене 1920 года. В обиходе эти анклавы получили свои рыбацкие наименования: в Беринговом море – «дырка от бублика», в Охотском море – «орешек», треугольник в Баренцевом море – «лазейка». Большинство массовых объектов рыболовства, а это минтай в Беринговом и Охотском морях и треска, пикша, мойва, сельдь, сайка, зубатка в Баренцевом море, не признают границ, как правило, распределяются как в 200-мильных зонах, так и в анклавах. И если в первых рыболовство осуществляется по правилам и под контролем прибрежного государства, то в анклавах до недавнего времени – «как бог на душу положит». А точнее, без всяких правил и каких-либо ограничений такой незаконный, по существу легальный, браконьерский промысел наносил ущерб рыбным запасам прежде всего России. Решение этой проблемы было сложным для рыболовной дипломатии и заняло почти десять лет. Результат – незаконный, браконьерский промысел прекращен. Сохранены сотни тысяч тонн рыбных ресурсов Берингова, Охотского и Баренцева морей. Как все это происходило, представлено кратко ниже, тем более, автор был активно вовлечен в эту весьма поучительную страницу отечественной рыболовной дипломатии нашей страны.

Скелет Хлестова

Заканчивалась двухнедельная командировка в Австралию, где в ее столице Канберре проходила первая международная конференция по разработке Конвенции о сохранении морских живых ресурсов Антарктики, а точнее вод Южного океана. В ее работе принимали участие 15 государств, среди которых Советский Союз, США, Великобритания, Япония, Австралия, Новая Зеландия, ЮАР, Норвегия, Аргентина, Чили, Перу, Польша, ФРГ, ГДР, Франция. Словом, компания солидная. Весь цвет современного в то время не только рыболовства, но и в целом государств активно используемых морских пространств в экономических, военных, геополитических и познавательных целях. К тому же, интерес к ресурсам вод Южного океана был «подогрет» нашим отечественным рыболовством: мы вели промысел открытых нами рыбных ресурсов – нототении, сквамы, ледяной, добирались до клыкача и серебрянки, интенсивно облавливали криль.

Это не всем пришлось по вкусу, особенно странам, претендующим на территории материка Антарктиды: Австралии, Новой Зеландии, Чили, Аргентине, Великобритании, Норвегии, Франции. Хотя такие притязания Договором об Антарктике от 1959 года, и в частности, его статьей IV «заморожены», тем не менее, попытки закрепить за собой эти территории и объявить здесь 200-мильные зоны, ограничивающие рыболовство и другую хозяйственную деятельность, всегда предпринимались. Правда, пока безуспешно. Именно статья IV Договора об Антарктике не дает развернуться упомянутым выше государствам, претендующим на территорию Антарктиды. И все же с целью зарегулировать рыболовную деятельность Советского Союза в морских районах, прилегающих к Антарктике, именно Австралия, Аргентина, Великобритания и другие государства выступили в 1975–1977 гг. с инициативой разработки Конвенции о сохранении морских живых ресурсов Антарктики. Остальным государствам, включая и Советский Союз, трудно было возражать против сохранения морских ресурсов, т. к. под термином «сохранение» мы всегда понимали их рациональное использование. И вот в марте 1978 года состоялась первая сессия, на которой была достигнута принципиальная договоренность о целях и содержании такой Конвенции. По существу, на ней был принят вариант, разработанный советской делегацией, которую возглавлял директор договорно-правового управления МИД СССР, член ее коллегии, авторитетный и опытный юрист-международник Олег Николаевич Хлестов. Именно он вывел из тупика эту первую сессию, убедив принять только перечень основных принципиальных целей и наименование будущих статей Конвенции. Что же касается наполнения их конкретным содержанием, то это дело, как он говорил, «следующих сессий», после того как делегации в «домашних условиях» тщательно переработают все подходы по их формулировкам. Такая идея пришлась всем главам делегаций разумней, тем более, что время истекало, а не одолеть?? противоположные точки зрения, найти компромиссные решения не удавалось. С тем 15 делегаций и разъехались, назвав документ, подготовленный советской стороной, «скелетом Хлестова». В последующем уже в ходе еще двух сессий и пяти дополнительных встреч всех представителей 15 государств в межсессионный период удалось на основе «скелета Хлестова» разработать и принять в мае 1980года на дипломатической заключительной конференции Конвенцию о сохранении морских живых ресурсов Антарктики, которая действует и по настоящее время. Однако вернемся к окончанию первой сессии – к марту 1978 года.