Хозяин белых оленей - Константин Валерьевич Куксин

class="p1">— Угу! Сейчас, уже встаем! — раздались из-за цветной ткани сонные голоса, а вскоре показалось и заспанное лицо Сергея.

Позавтракав вкусными лепешками, которые Мария пожарила на оленьем жиру, мы с Сашей вышли из чума. Люди подтаскивали тяжелые вандеи, делая загон для ездовых быков. Вскоре показалось и стадо, которое вел Коля. Бригадир один справился с тремя сотнями оленей!

Когда животные оказались внутри ёра, оленеводы стали заходить в загон и отлавливать своих ездовых.

— Ладно, Саша! — важно сказал я своей спутнице, беря в руки недоуздок. — Ты помоги женщинам чум собрать, а я пока оленей наших поймаю!

С этими словами, одернув края малицы, я с гордым видом пошел к ёру. Настя и Алевтина, жена Виктора, опустили тынзян, я перешагнул его и оказался среди оленей. Олени крутились, толкали меня мягкими боками, тыкались мордами мне в руки. Оленеводы уверенно отбирали своих быков, а я стоял с недоуздком в руках и пытался понять, как же среди этого хаоса найти моих оленей. Вчера мне казалось, что я хорошо запомнил своих ездовых, а сегодня все олени казались одинаковыми! Делая вид, что я выбираю оленей, я топтался по ёру и думал, что предпринять. Единственная мысль, которая пришла мне в голову, была следующей: когда оленеводы отберут своих животных, в загоне останутся только мои олени!

Но не тут-то было! Люди перестали заходить в загон, отобрав всех нужных животных, но около сотни быков еще кружили возле меня. Я вспомнил, что Сергей говорил о том, что в стаде ездовых больше, чем нужно для каслания, — на случай, если какой-нибудь бык устанет или покалечится. Я в отчаянии смотрел на проклятых оленей, которые теперь стали казаться вообще одинаковыми, как вдруг раздался голос:

— Что, дядя Костя, оленей своих не можете выбрать?

Не дожидаясь ответа, Сашка забежал в ёр.

— Вот смотрите, это ваш передовой! — подводя ко мне крупного белого оленя, сказал мальчишка. — Видите, какой красавец? У него еще маленькое пятнышко на лбу… А вот пристяжной, серый с белыми боками! А вон с того края загона еще один ваш, очень приметный — у него на рогах «лопатки»! Вы пока этих выводите, а я вам того поймаю…

Вскоре Сашка привел мне всех оленей и привязал к нарте.

— Что, помочь запрячь? — с сочувствием посмотрев на меня, спросил мальчик.

— Помоги, чего уж там! — вздохнул я. — И так я всю бригаду задержал…

Сашка принялся запрягать оленей, а я достал блокнот и старался зарисовать все элементы упряжи — куда, как и зачем вся эта куча ремней надевается. Проблема была в том, что каждого оленя запрягали особым образом, и упряжь для передового, центральных и пристяжных сильно различалась. Я вспомнил, как старик Тайшин учил меня запрягать оленей, надевая упряжь на себя самого, и грустно улыбнулся: с настоящими оленями все оказалось гораздо сложнее…

— Готово, дядя Костя! Можете ехать! — улыбнулся мальчишка и побежал к своей упряжке. Я спрятал блокнот в карман и в отчаянии опустился на нарту. В этом состоянии и нашла меня Саша.

— Что грустишь? — весело спросила девушка. — Я вот уже научилась чум собирать и разбирать!

— Молодец! — вздохнул я и рассказал подруге, как выбирал оленей.

— Может, пометить их чем, как ты думаешь? — робко предложила девушка.

— Сашка, точно! Ты гений! — Я вскочил в радостном возбуждении. — У тебя далеко твоя красная косынка?

— Нет, а что? — непонимающе посмотрела на меня Саша.

— Как что? Ленточки! Мы привяжем к рогам ленточки, и я легко смогу находить своих оленей!

Вскоре девушка вернулась с ярко-алым шелковым платком.

— Бери! Для спасения экспедиции не жалко! — торжественно произнесла Саша и рассмеялась.

Я разорвал платок на ровные длинные ленты, по две на каждого оленя — на случай, если одна потеряется, — и подошел к своей упряжке. Олени покорно смотрели на меня, явно не ожидая никакого подвоха.

— Все, теперь вы от меня никуда не денетесь! — Я улыбнулся и схватил за рога передового. Рога были покрыты нежной шерсткой, внутри горячо пульсировала кровь. Я вспомнил, что в это время рога, которые правильнее было бы называть панты, все еще быстро растут, и ленточки завязывал не туго, чтобы рога не усохли. Увлекшись работой, я даже напевал себе под нос какую-то песенку, радуясь нашей с Сашей находчивости и сообразительности. Наконец все было готово. Я отошел в сторону, чтобы полюбоваться работой: упряжка напоминала то ли оленей Санта-Клауса, то ли отряд пионеров-героев.

Неожиданно за моей спиной раздались странные звуки, напоминающие хорканье оленей. Я обернулся и увидел, что вокруг меня собрались все мужчины стойбища, которые уже даже не смеются, а именно что хоркают от смеха, утирая от слез глаза.

— Э-э-э, вы чего? — от радости моей не осталось и следа, я переводил взгляд с одного лица на другое. — Ну что вы надо мной все время смеетесь?!

— Да нет, мы не над тобой, мы над ситуацией! — еле сдерживая смех, ответил за всех Виктор.

— Ну и что это за ситуация? — тяжело вздохнув, спросил я, проклиная в душе всех этих «психологов» из тундры.

— Как тебе объяснить? — Виктор встал подбоченившись и начал рассказывать, обращаясь больше не ко мне, а ко всем остальным: — Бывает, что парень, потомственный оленевод, берет в жены городскую девушку. Ну, она в тундре ничего не умеет, это понятно. И вот собираются они каслать, а девушка эта оленей своих в стаде найти не может! Парень смотрит на нее, смотрит, а потом в сердцах и говорит: ты еще ленточки им к рогам привяжи!

Новый взрыв дружного хохота был наградой Виктору за его историю.

— Хватит вам над ним ржать! — раздался голос бригадира. — Пусть хоть ленточки к рогам привязывает, хоть датчики на оленей ставит, лишь бы всех не задерживал! Сами тоже хороши: каслать пора, а вы тут цирк устроили…

Всё еще посмеиваясь, оленеводы пошли к своим упряжкам. Коля посмотрел на меня, покачал головой и дал сигнал отправляться…

Переправа

Я вел упряжку в расстроенных чувствах. Мне казалось, что я никогда не сумею освоить даже азов оленеводства и мальчишки по-прежнему будут искать мне оленей в стаде и запрягать их в нарты. Саша, чувствуя мое состояние, сказала, положив мне руку на плечо:

— Не переживай, ладно тебе! Вчера надо мной смеялись, сегодня — над тобой. Мы же приехали сюда учиться, ты сам говорил…

— Я знаю, Сашка! Просто я уже столько лет пытаюсь научиться у ненцев хотя бы простым вещам, но по-прежнему остаюсь на уровне непутевого подростка…

— Научишься, только нужно время! — улыбнулась Саша. — Ты же рассказывал, что оленеводство — самая сложная в