Хозяин белых оленей - Константин Валерьевич Куксин

проехали… — я улыбнулся. — А в Москву просто так приезжай, в гости!

Когда пастухи пригнали стадо к заранее построенному загону, я уверенно зашел в ёр, держа в руках упряжь. Моих оленей было видно издалека: красные ленточки не позволяли ошибиться; и вскоре я привязал всех пятерых быков к нарте. Правда, запрячь самостоятельно я их по-прежнему не смог — вновь пришлось просить помощи у младшего сына Гаврилы.

Когда Коля дал сигнал отправляться, я протянул Саше вожжи и сказал:

— Давай садись, сегодня ты править будешь!

— Ни за что! — отрезала девушка. — Опять врежусь в кого-нибудь…

— Садись, садись! — я был непреклонен. — Мы с Серегой всю ночь нарту чинили, я просто на ходу засыпаю. В таком состоянии я скорее сани разобью, чем ты…

— Ну, если ты на самом деле не выспался… — Саша с сомнением посмотрела на меня, а потом уверенно взяла поводья и села слева на нарту.

— Просто держись за Сережкой, и все будет в порядке! — Я ободряюще посмотрел на Сашу, девушка легонько тронула хореем передового быка, и нарта заскользила по сырому мху, встраиваясь в аргиш позади нгэту Сергея.

Караваны нарт, вытянувшись длинной вереницей, спускались с пологого холма, на котором мы ночевали. Бригада шла на северо-запад, к синеющему вдали хребту Полярного Урала, острые вершины которого были по-прежнему покрыты снегом.

Вскоре Саша уже уверенно управляла упряжкой, от ее утренних сомнений не осталось и следа — я видел, как девушке нравится вести наш маленький аргиш, состоящий всего из одной нарты. Глаза ее сияли, на щеках играл румянец, иногда Саша даже вставала на нарте, словно заправский оленевод, чтобы издали заметить какое-нибудь препятствие и вовремя обойти его.

Я смотрел по сторонам, наслаждаясь спокойным, мерным бегом оленей, иногда снимал на видеокамеру движение аргишей. У каждого оленевода передовая упряжка была подобрана со вкусом. Так, у Коли это была пятерка белых оленей, у Марии каждый олень был с белой грудью, у Сергея в упряжке было пять почти черных быков, а у Марины олени были с рыжеватыми спинами и белыми носами. Я заметил, что у некоторых мужчин рядом с пятеркой ездовых быков бежит шестой. Причем эти «лишние» олени вели себя строптиво: вырывались, тянули аргиш в сторону, бодали соседних животных. На очередной стоянке я спросил Сергея, что это значит.

— Эти-то? — Сергей показал на тяжело дышащего оленя, привязанного шестым к нарте Виктора. — Это молодые быки. Они еще не умеют в упряжке ходить, их объезжать надо. Сначала вот так заставляют рядом с обученными ходить, потом к командам приучают. Смотри, сейчас как раз Виктор молодого учить будет!

Действительно, Виктор повел упряжку в поводу, делая большой круг, время от времени издавая гортанные звуки команды. Молодой олень вырывался, пытаясь тащить всю упряжку в другую сторону. Тогда Виктор подошел к «смутьяну», крепко схватил его за рога и стал бить по ушам концами поводьев. Олень вырывался, но хватка Виктора была крепкой.

— По ушам бьют, когда молодой олень совсем не хочет учиться! — объяснил Сергей. — Это больно, но для здоровья оленя не опасно. Так вот и объезжают молодых изо дня в день…

— Сережа, а зачем их учить? — спросила подошедшая Саша. — У вас и так много ездовых, вон их сколько в загоне остается, когда оленеводы своих разбирают.

— Ну как тебе сказать? — пожал плечами юноша. — Быки стареют, хуже работать начинают. Их все время заменять надо, поэтому и учим. Если в бригаде мало ездовых, каслать опасно, мало ли что может случиться. К тому же хорошо обученного быка продать можно, он в три раза дороже стоит, нежели обычный олень. Правда, хороший оленевод сам своих быков обучает, от них ведь и жизнь зависит…

В этот момент молодой олень, которого наказывал Виктор, вырвался и стал биться рогами о край нарты. На помощь оленеводу бросились Коля и Сергей. Втроем мужчины справились с обезумевшим быком, но не без потерь — молодой олень сломал конец рога о нарту. Я заметил, как Саша с ужасом смотрела на кровавый обрубок, оставшийся на месте прежде красивого панта.

— Не переживай, это бывает! — успокоил девушку Сергей. — Некоторые бригады в это время вообще своим оленям панты отпиливают, продают, большие деньги получают. Говорят, из пантов корейцы или китайцы лекарство какое-то делают, точно не знаю. Дело, правда, рискованное: отпиленные рога не хранятся долго, и если вертолет со сборщиками пантов не прилетит — из-за тумана, скажем, — все это добро пропадет…

— А вы своим оленям почему панты не пилите? — снова спросила Саша.

— Жалко! — развел руками Сергей и улыбнулся: — Олени слабеют от этого, в пантах вся их сила. Да и некрасивые олени потом, без рогов-то…

Пока мы говорили с Сергеем, Коля и Виктор быстро развели небольшой костер, поставили на огонь сковороду и принялись на ней что-то жарить, возбужденно переговариваясь.

— Чего они обед-то готовят, вроде рано еще? — удивленно посмотрел я на Сергея.

— Это не обед! — хитро улыбнулся юноша. — Это лакомство — жареные панты!

Мы подошли поближе, и я увидел на сковороде нарезанные кружочками части оленьего рога. Коля несколько раз ловко перевернул их веткой и вскоре протянул мне кусочек этого «лакомства»:

— На, попробуй! Редкая вещь! Мы специально панты не режем, но уж если сломался…

Я осторожно положил в рот горячий кусочек жареного рога. Панты по вкусу напоминали что-то среднее между хрящиками и копченой корочкой от сала.

— О, и правда вкусно! — я посмотрел на Колю. — Можно еще взять?

— Бери, бери! Только не перестарайся — а то будешь скакать по тундре, как олень во время гона! — Коля с Виктором расхохотались и бросили на сковороду еще одну порцию нарезанного рога.

— Да, это точно! — подтвердил Сергей. — Если чуть-чуть — здорово сил прибавляет, а если много съешь, такое будет!

Юноша покраснел и смущенно отвернулся от вновь расхохотавшихся мужиков.

К вечеру аргиши пересекли еще одну реку, правда неглубокую — нарты шли по каменистому дну, и вода доходила только до середины высоких ножек. За рекой пейзаж изменился — мы въехали в небольшой лиственничный лес. Хотя деревья были не выше одноэтажного дома, они привели меня в восторг — по лесу я, честно говоря, соскучился.

Но вскоре нежно зеленеющая рощица осталась позади, и нарты вновь заскользили по мху и лишайникам тундры. Олени бежали легко и быстро, отдохнув во время очередной стоянки, поэтому я немало удивился, когда Коля вновь остановил бригаду.

— Наверное, случилось что-то, — сказал я Саше. — Пойду узнаю, почему остановились.

Я добежал до упряжки Марины и увидел непонятную картину: Коля протягивал жене пакет с печеньем, а молодая женщина заливисто смеялась и махала на него руками. Наконец бригадир оставил попытки вручить печенье жене,