Опиум - Лидия Сивкевич

здорово отвлекает меня от плохих мыслей. К сожалению, ненадолго.

– Вы поссорились, что ли? – хмуро и осторожно спрашивает Павел.

– Немного разошлись во мнениях, касаемо общения с нашим дорогим другом Шаховым.

– Как же вы задрали! – повысив тон, медлительно проговаривает мужчина. – Почему вы общаетесь фразами из детективов? Можно ведь и прямо сказать, что стряслось?

– Да я с прокурором говорила!

Мы несколько мгновений зло глядим друг на друга, но, в конце концов, почти одновременно выдыхаем пар.

– Будем ждать босса, что нам остаётся? – с этими словами Паша покидает кабинет.

Я снова остаюсь одна. Муж не отвечает на два моих звонка, после чего его телефон оказывается выключен. С кипящим беспокойством я сажусь за стол владельца клуба и ввожу в системный компьютер код из двадцати четырёх цифр, на запоминание которых у меня ушло несколько недель. Следующие два часа я провожу, уткнувшись в камеры наблюдения. По большому счёту, я смотрю на вход, ожидая возвращения Князя, но у этого занятия есть и приятные побочные эффекты. Меня успокаивает наблюдение. А когда мне удается подметить какую-то деталь, я и вовсе чувствую себя превосходно. Этот раз не становится исключением.

Около десяти минут я беспрерывно наблюдаю за официанткой, которую приняла на работу полгода назад. Девушка привлекает моё внимание тем, что бросает косой взгляд на камеру над баром, получая заказ. Спустя считанные минуты это повторяется. Тогда я выхожу на стальную площадку и нависаю над кипящим залом, как коршун над чашей сусликов.

Ира вышла в должности администратора, не взяв ни одного дня передышки после увольнения с прошлого места. Она влилась мгновенно, будто не уходила, или словно клуб ничуть не изменился за эти три года. Поскольку дело, конечно же, было во втором варианте, я поддалась ностальгии.

Мне казалось, что прожита целая жизнь, за которую клуб возмужал и сменил облик.

Но это не означало, что мы выдохлись или померкли. Нет.

Опиум стал избирательнее к членам, он преобразился внутренне, он больше походил на место, принадлежать к которому являлось достижением. Я не сделала клуб закрытым дряхлым домом культуры, я всего лишь предпочла погоне за пафосом устоявшийся престиж. Каждая ночь в Опиуме уже не походила на помпезные вечеринки в доме Джея Гэтсби. Теперь это был дом, в котором Гэтсби дождался свою Дэйзи и праздновал все дни напролет.

Опиум изменился для меня кардинально с того дня, как я попала сюда по гостевой карте. Даже карта теперь у меня была особенная – она открывала любой кабинет, включая кабинет владельца. Таких существовало всего две.

Поэтому когда Ира заявила: – Ай, всё так же, как и было. Ничего не меняется! – Я чуть не отвесила ей оплеуху для прозрения. Остановило меня лишь то, что мы решили не афишировать близкую дружбу на работе. Я не чувствовала себя виноватой, уволив одну из администраторов и взяв на её место подругу, я даже не переживала, что работники будут за глаза называть меня стервой. Мне всего лишь было жаль Иринку. Узнай остальные, что она моя лучшая подруга, ей пришлось бы дольше воевать за тёплое отношение в коллективе. Пусть даже она была знакома с третью сотрудников по прошлому, девушку всё равно считали бы моими ушами и сторонились. Вряд ли у работников были тайны, которые им удавалось скрывать длительное время, но я позволяла им так думать вплоть до момента, пока не штрафовала за косяки.

Пару минут выцеливаю Иру и когда она, наконец, замечает меня, даю знак. Прижимаю ладонь к груди слева, обозначив должность официантки, даю примету, ущипнув свою бровь в том месте, где девушка носит пирсинг и, наконец, сжимаю своё горло. Ирина сперва стреляет в меня шокированными голубыми глазками,  как бы говоря, что я явно ошибаюсь, но затем кивает.

Восемь минут спустя Вадим, один из «ножей», приводит официантку в кабинет владельца клуба. Я и не пытаюсь скрывать, как наслаждаюсь, занимая место во главе стола.

– Напомни-ка, кто пробил тебя в клуб? – Я жестами велю девушке встать поближе, но сесть не предлагаю. Она замирает, не доходя до стола пару шагов. Её лицо маска спокойствия, но веки на глазах распахнуты неестественно широко – один из признаков страха.

– Кирилл Уваров, бармен.

– Он тебе кто?

– Муж близкой подруги.

– М-м… – я копаюсь в памяти и быстро нахожу то, что ищу. – Жена у него в положении, большой срок, кажется.

Девушка пару раз подряд сглатывает и от того краснеет за считанные секунды. При виде её реакции я отбрасываю все сомнения, которые допускала ещё секунду назад.

– Знаешь, что если тебя уволят за нарушение какого-либо пункта, Уваров вылетит вместе с тобой? Ты, что ли, будешь пелёнки покупать молодой безработной семье?

– Я не… не сделала ничего, – мямлит официантка, – не нарушила. – Её ложь звучит убедительно, я этим восхищаюсь, в отличие от её интеллекта.

– Снимай форму, показывай! – перебиваю я.

Девушка замолкает и обхватывает себя руками. Позади неё Вадим расплывается в улыбке.

– Ну? – мне приходится встать, чтобы чувствовать себя увереннее.

– У меня ничего нет, – цедит сквозь зубы упрямица.

– Думаешь, я тебя насильно не раздену? – мой смех отражается от стен и бьёт по ушам даже меня саму. – Правильно. Я не раздену, а вот он. – Мой взгляд уплывает за её спину. Вадим тут же делает пару шагов к девушке, намеренно громко стуча ботинками по плитке. – Разденет и на этом не остановится.

– Не имеете права! – Вылетает её вопль вместе с судорожным выдохом.

– Я даю тебе пять минут, – взглянув на настенные часы, говорю я. – В 23:17 ты должна выйти из клуба, сперва оставив у охраны свою карту и карту, которую ты украла у посетителя в баре и сунула в лифчик. Если через пять минут, ты не уберёшься из клуба, – я киваю на Вадима, – окажешься в его распоряжении.

Воровка нервно оглядывается на амбала с лицом терминатора, затем бросает взгляд на часы и кидается к выходу.

Я падаю на кресло и начинаю внимательно следить за её передвижениями.

– Вадик, глазки потуши. Только попробуй девчонку тронуть. Я её просто припугнула. Проследи, чтобы карту нашли на полу, – я закавычиваю фразу движением пальцев, – и вернули владельцу.

– Это всё? – Мужчина не прочь поиграть в секретаря, поскольку работа у секьюрити однообразная и ему предстоит всю ночь караулить меня у кабинета. Я в свою очередь не прочь подкинуть ему обязанностей, потому что умом он не обделён.

– Уварова уволить с расчетом, а потом всем рассказать причину. Пусть лучше думают, перед тем как притащить в клуб кого попало.

– В чёрный список