Инструментарий человечества - Кордвейнер Смит

Глаза женщины расширились.

– Вы испортили такую чудесную историю, господин и стоп-капитан.

– Не зовите меня господином, мадам. Это севстралийский титул. Я – простой сэр.

Оба посмотрели на маленький воображаемый водопад на стене.

Прежде чем вернуться к работе, стоп-капитан добавил:

– По мне, это был один из тех крошечных человечков со Сплошной планеты. Только такой дурак способен купить вдовьи права миллиона женщин. Мы с вами взрослые люди, мадам. Скажите мне, зачем малюсенькому мужчине со Сплошной планеты хотя бы одна земная женщина, не говоря уже про миллион?

Пассажирка хихикнула и покраснела, а стоп-капитан победоносно ушел, оставив за собой последнее мужское слово.

О’ламелани, два года спустя, на Земле

– Отец, подари мне надежду.

О’телекели был мягок.

– Я могу дать тебе почти все, что есть в этом мире, но ты говоришь про мир знака Рыбы, который не подчиняется никому из нас. Лучше возвращайся к повседневной жизни нашего подземелья и не трать время на благочестивые обряды, если они делают тебя несчастной.

Она посмотрела на него.

– Причина не в этом. Совсем не в этом. Просто я знаю, что робот, крыса и копт сошлись на том, что Обещанный придет на Землю. – В ее голосе зазвучала нотка отчаяния. – Отец, мог ли это быть Род Макбан?

– Что ты имеешь в виду?

– Мог ли он быть Обещанным, а я об этом не знала? Мог ли он прийти и уйти лишь для того, чтобы испытать мою веру?

Птичий великан смеялся редко – и никогда прежде не смеялся над своей дочерью. Но это было слишком абсурдным. Он рассмеялся, в своей мудрости понимая, что его смех, пусть и жестокий сейчас, может впоследствии оказать на нее благотворное воздействие.

– Род? Обещанный глашатай истины? О нет. Ха-ха-ха. Род Макбан – один из лучших людей, что я когда-либо встречал. Хороший молодой человек, почти как птица. Но он не посланец вечности.

Его дочь поклонилась и отвернулась.

Она уже сочинила трагедию про себя, совершившую ошибку, встретившую «принца слова», которого ждали миры, – и не узнавшую его, потому что ее вера была слишком слаба. Напряжение ожидания чего-то, что могло произойти сейчас – или миллион лет спустя, было невыносимым. Проще смириться с ошибкой и угрызениями совести, чем терпеть бесконечную пытку неопределенной надеждой.

У нее был маленький уголок в стене, где она проводила часы ожидания. Она достала маленький струнный инструмент, который сделал для нее отец. Он издавал древние, плачущие звуки, и она спела под него свою песню, песню О’ламелани, которая пыталась перестать ждать Рода Макбана.

О’ламелани выглянула в комнату.

Маленькая девочка в одних трусиках пристально смотрела на нее. О’ламелани тоже посмотрела на девочку. На лице ребенка не было никакого выражения, она просто глядела. О’ламелани подумала, уж не одна ли это из детей-черепах, которых ее отец спас несколько лет назад.

Она отвела глаза от ребенка и все равно спела свою песню:

Когда она закончила, девочка-черепаха по-прежнему смотрела на нее. Почти сердито О’ламелани спрятала свою скрипочку.

Мысли девочки-черепахи, в те же мгновения

Я многое знаю, пусть и не хочу об этом говорить, и знаю, что самый чудесный, самый настоящий человек на всех планетах побывал прямо здесь, в этой большой комнате, и говорил с этими людьми, потому что это о нем поет та долговязая глупая девица, ведь он ей не принадлежит, но с чего бы ему принадлежать ей, это я получу его, потому что я – дитя-черепаха и буду ждать здесь, когда все эти люди умрут и отправятся в чаны с растворителем, и однажды он вернется на Землю, а я уже вырасту, я буду женщиной-черепахой, прекрасней любой человеческой женщины, и он женится на мне и заберет меня на свою планету, и я буду всегда счастлива с ним, потому что не буду постоянно спорить, так, как спорят люди-птицы, и люди-кошки, и люди-собаки, и потому, когда Род Макбан станет моим мужем, и я достану из стены обед для него, если он попытается спорить со мной, я просто буду застенчивой и милой и буду молчать, все время молчать, сотню лет, и две сотни, и никто не сможет сердиться на прекрасную женщину-черепаху, которая никогда не спорит…

Совет Воровской гильдии, Виола-Сайдерея

Глашатай провозгласил:

– Его дерзость глава воров рад представить доклад Воровскому совету!

Пожилой человек поднялся и очень чинно произнес:

– Надо полагать, вы несете нам богатство, господин и глава, – богатство наивных, богатство слабых, богатство жестоких сей вселенной?

– Это дело Рода Макбана, – заявил глава воров.

По совету пробежала волна шепота.

Глава воров не менее чинно продолжил:

– Мы так и не перехватили его в космосе, хотя следили за всеми судами, выходившими из липкого, взрывоопасного космоса вокруг Севстралии. Само собой, мы никого не отправили вниз, на встречу с кисоньками-пусеньками Хиттон-мамусеньки, пусть их отыщут люди плесени, чем бы эти «кисоньки» ни были! Мы видели гроб с телом женщины и маленький ящик с головой. Неважно. Он ускользнул от нас. Но когда он добрался до Земли, мы поймали сразу четверых.

– Четверых? – ахнул один старый советник.

– Да, – ответил глава воров. – Четверых Родов Макбанов. Также имелся и один человеческий экземпляр, но мы сразу поняли, что это приманка. Изначально он был женщиной, а превратившись в молодого человека, явно наслаждался жизнью. Так что мы поймали четверых Родов Макбанов. Все четверо оказались земными роботами, умело изготовленными.

– Вы их похитили? – спросил советник.

– Разумеется, – сказал глава воров, который мыслил, словно волк в человеческом обличье. – И правительство Земли совсем не возражало. Оно просто выставило нам счет за них, когда мы попытались покинуть планету, около четверти мегакредита за «использование роботов, изготовленных по индивидуальному заказу».

– Это низкий, честный трюк! – воскликнул председатель Воровской гильдии. – И как вы поступили? – Его глаза широко раскрылись, голос упал. – Вы же не проявили добропорядочность и не стали оплачивать счет? Мы и так по уши в долгах перед этими честными мерзавцами!