Аччелерандо - Чарлз Стросс

– Имя? – спрашивает та. В ее глазах поблескивают строки машинного перевода. – Да, я просить вас твердо заявить о своей идентичности.

– Кошку украли, – гнет свое Эмбер.

– Кошку? – Дама-офицер озадачена и явно раздражена: иметь дело с подростками-чужестранцами, несущими тарабарщину в ответ на вопросы, – не ее амплуа. – Мы же у вас имя спрашиваем?

– Дело не в этом, – твердит Эмбер, – а в моей кошке! Украли у меня кошку, что ж тут непонятного? Помогите мне!

– Да, ясно, понятно. Ваши документы, пожалуйста.

– Документы? – Эмбер все больше беспокоится. Она не чувствует внешний мир – тут камеры погружены в ограничительные электромагнитные поля, в пределах которых царит пугающая, действующая на нервы сетевая тишина. – Я хочу свою кошку! Сейчас же!

Дама-офицер нервно пощелкивает пальцами, затем лезет в карман и достает оттуда удостоверение личности. Стучит по нему ногтем.

– Документы, – повторяет она.

– Я вас не понимаю! – кричит Эмбер и начинает плакать.

Дама-офицер странно смотрит на нее.

– Погоди. – Она встает и уходит, а через минуту возвращается с высоким мужчиной в деловом костюме и слабо светящихся очках в проволочной оправе.

– Не ломай комедию! – говорит он грубо и резко. – Как тебя зовут? Говори правду, а не то всю ночь в участке проведешь!

Эмбер рыдает в три ручья.

– У меня украли кошку, – выдыхает она.

Очевидно, ни мужчина-детектив, ни дама-офицер не знают, как с ней быть. Щедрый замес на эмоциях и неясных дипломатических перспективах их разумению нисколько не способствует.

– Подожди здесь, – говорят они и покидают камеру, оставляя Эмбер с пластиковой коалой-аниматроником и дешевой ливанской кофеваркой.

Последствия потери ИИНеко наконец-то доходят до нее, и Эмбер плачет громко и отчаянно. В любом возрасте трудно смириться с утратой и предательством, а кошка уже целый год была ее мудрым компаньоном и утешением, источником уверенности, который давал ей силы вырваться на свободу от сумасшедшей матери. Потерять свою кошку в Гонконге, где ее, вероятно, разрежут на запасные части или превратят в суп, слишком ужасно, об этом и думать не хочется. Исполненная отчаяния и безнадежной тоски, Эмбер воет на стены комнаты для допросов, а снаружи пойманные в ловушку нити ее сознания ищут резервные копии, с которыми можно синхронизироваться.

Но через час, когда она уже затихает, окунувшись в пучину безнадеги, громкий стук в дверь вдруг оповещает, что кто-то прибыл по ее душу – оказывается, давешняя офицерша с плохоньким модулем машинного перевода.

– Иди со мной. – Она тихонько вздыхает, глядя на заплаканное лицо Эмбер.

За столом дежурного ждет детектив с обернутой бечевкой коробочкой из влажного картона. Вокруг теснятся полицейские бюрократы в разных формах телеприсутствия.

– Опознай, пожалуйста, – говорит он, перерезая бечевку. Эмбер качает головой, чуя головокружение от потока нитей, устремившихся к ней для синхронизации их памяти.

– Что это? – спрашивает она, и вдруг картонка буквально взрывается, продавленная изнутри. Из пролома показывается треугольная голова, с любопытством втягивает воздух, стреляет пузырями из ноздрей, окантованных коричневым мехом.

– Чего ты так тормозила? – спрашивает ИИНеко, когда Эмбер запускает руки в коробку и достает ее оттуда. Шерсть у кошки – мокрая и спутанная от морской воды.

– Если ты хочешь, чтобы я устранила твоего инопланетянина, то для начала я хочу, чтобы ты дал мне привилегии на изменение реальности, – говорит Эмбер. – Кроме того, мне нужны последние версии всех, кто пришел со мной сюда. Соберите нас вместе и предоставьте им тоже корневые привилегии. Далее, нам потребуется доступ к другим вложенным вселенным в демилитаризованной зоне. И еще мне нужны пушки побольше! [96]

– Это не так-то просто, – говорит призрак. – Многие другие давно уже достигли точки прерывания. Есть еще по меньшей мере один выживший, но он недоступен в связи с тем, что является в настоящее время частью эсхатологического эксперимента. Остальные все потеряны в демилитаризованной зоне. Мы способны предоставить вам исключительный доступ, но сначала просим объяснить нужду в кинетическом оружии класса «пушка».

– Вы, ребята, вообще в популярной культуре ничего не смыслите? – Эмбер вздыхает, встает и потягивается, выжимая поддельное чувство сонной неги из мышц. – Еще понадобится моя… – Слово вертится у нее на языке: чего-то не хватает. – Так, погодите. Кажется, я что-то забыла… вот только не помню что. – Это ведь важно, озадаченно думает Эмбер. При мне раньше кто-то был все время, кто-то… мурлычущий? Знающий? Помогающий? – Ладно, черт с этим, – слышит она собственный голос. – Дай сюда того, из эксперимента. Его-то сможешь доставить?

– Тоже не так-то просто, – повторяет призрак. – Он заплутал в рекурсивно-ограниченной вселенной.

– Что? – Эмбер моргает, глядя на него. – Можно это же, но другими словами?

– Наглядное представление, – говорит призрак и скатывает между ладонями плазму в светящийся шар, имеющий форму бутылки Клейна. Эмбер косится на нее. – Ближайшая ссылка из человеческой исторической базы данных – это Демон Декарта. Человек заперся в замкнутом пространстве и теперь не уверен в том, является ли объективно реальным. Так или иначе, от взаимодействия он отказывается.

– А ты можешь провести меня в это пространство? – спрашивает Эмбер. Карманные вселенные ей по плечу, это неотъемлемая часть ее жизни. – Дай мне какие-нибудь рычаги…

– Такой образ действий может быть сопряжен с риском, – предупреждает призрак.

– Мне все равно, – раздраженно говорит она. – Просто закинь меня туда. Это кто-то, кого я знаю, не так ли? Отправь меня в его сон, и я его разбужу.

– Просьба ясна, – откликается призрак. – Приготовься.

Без всякого перехода Эмбер оказывается где-то в другом месте. Она оглядывается вокруг, рассматривая богато украшенный мозаичный пол, побеленные стены с открытыми окнами, сквозь которые в ночном небе слабо мерцают звезды. Ее одежда каким-то образом заменилась фривольным бельем под почти прозрачным халатом, а волосы стали длиннее примерно на полметра. Все это очень дезориентирует. Стены каменные, и она стоит в дверях комнаты, где нет ничего, кроме кроватей, занятых…

– Черт, – восклицает она. – А ты кто такая?

Молодая и невероятно красивая женщина в постели смотрит на нее отсутствующим взглядом, а затем переворачивается на бок. Она абсолютно нагая и совершенно безволосая от ушей до пят, ее томная поза – это приглашение.

– Кто ты? – повторяет Эмбер.

Женщина на кровати подзывает ее к себе плавным жестом. Эмбер качает головой.

– Извини, подружка, это не для меня нарисовано. – Она отступает в коридор, робко шагая на непривычно высоких каблуках. – Это какая-то мужланская фантазия, верно? Да, думаю, ее какой-нибудь подросток со спермотоксикозом придумал. – Она оглядывается: в одном направлении коридор ведет мимо еще нескольких открытых дверей, а в другом – упирается в винтовую лестницу. Эмбер концентрируется, пытаясь приказать Вселенной доставить себя к логическому месту назначения, но ничего не происходит.