Он сказал / Она сказала - Эрин Келли

– Не смей ее бить! – кричит Бесс.

Боль в ухе отдает в зубы и в шею. Голос Бесс звучит искаженно. Порвалась барабанная перепонка? Ощупываю языком зубы, но не чувствую привкуса крови.

– Садитесь. – Нож в руке Джейми не двигается, словно висит в воздухе. Другой рукой Джейми достает из бокового кармана несколько листов бумаги, свернутых вчетверо, и кидает на стол. – Бесс, руки под столешницу! Лора, ты тоже!

– Я туда не влезу, – говорю я, ощупывая челюсть. Вспоминаю, что он сделал с Антонией. Фирменный почерк.

Джейми окидывает меня взглядом.

– Влезешь.

И направляет лезвие ножа к моему животу.

Серьезный аргумент. Про себя прошу прощения у близнецов и втискиваюсь за стол. На столешнице засохшее пятно от куриного супа. Как я его вчера не заметила, ведь вытирала же. Три секунды спустя у меня начинает ломить поясницу. И долго мы так будем сидеть? Отсюда я ничего не могу сделать. Защититься нечем, до телефонов не дотянусь.

– Руки под стол, Лора!

Я подчиняюсь. Как странно, на предплечьях кожа совершенно гладкая! Как будто я переступила некую границу. Тревога растаяла. Оказывается, бояться хуже, чем переживать событие на самом деле. Система нервного оповещения не сработала, даже паническая атака меня оставила.

Впервые мы встречаемся глазами с Бесс. С ужасом замечаю красную полоску от удавки на ее шее. Под подбородком отчетливо виден след от пряжки ремня. Она понимает, что я заметила.

– Он заставлял меня вести машину. Зашла к Антонии, а он уже был там.

Передо мной предстает ужасная картина: уютное гнездышко Балкомбов лежит в руинах, прежний хозяин там все разнес. Мое голосовое сообщение раздается в комнате, забрызганной кровью. Бесс считывает мои мысли по лицу и качает головой:

– Они успели уйти.

Воображение подкидывает картину градусом пониже: та же комната, дверь колышется на ветру, в саду валяются брошенные игрушки.

– Забудьте об Антонии, – говорит Джейми. – Займемся делом. Думаю, по три листка вам хватит.

Он кивает в знак разрешения достать руки из-под стола. Мы делим между собой листы бумаги.

Не знаю, что он задумал; так или иначе, надо испортить бумагу, тогда кому-то придется встать и пойти к принтеру за другими листками. А с нами двумя на лестнице ему не справиться. Пытаюсь внушить эту мысль Бесс.

Ее телефон жужжит, экран загорается.

– Руки под стол! – кричит Джейми.

Мы повинуемся. Мне и так видно, что там написано. Два сообщения, одно за одним, появляются на экране: «Ты где? Джейми выпустили на два дня раньше. Он уже на свободе. Они перепутали сроки. НЕ ПРИХОДИ КО МНЕ».

В следующем слышатся панические нотки: «ЗВОНИЛА ТЕБЕ ДОМОЙ. САРА СКАЗАЛА, ТЫ ПОЕХАЛА КО МНЕ. НЕ ВХОДИ В ДОМ! БЕСС, РАДИ БОГА, ПЕРЕЗВОНИ».

Джейми уставился на экран.

– Что за Сара? – шепчу одними губами, пока он отвлекся.

– Соседка, – беззвучно шепчет в ответ Бесс.

Десять секунд спустя экран снова загорается: «Я рассказала полиции, что он тебе угрожал. Они отнеслись к этому серьезно. О тебе позаботятся. Пжлста, перезвони, я волнуюсь».

Джейми швыряет телефон на пол и давит пяткой экран, в бешенстве глядя на нас. Мы сидим молча, не решаясь произнести ни слова. Во мне зарождается слабая надежда: полиция сможет отследить ее по телефону. Наверное, они уже едут. Судя по детективам, которые я смотрела в огромном количестве, по номеру можно отследить машину. Пока они ехали, их должны были засечь камеры. В полиции узнают, что Бесс в северной части Лондона. Антония наверняка расскажет об угрозах нам с Китом. Точно, они уже в пути. И тут сердце у меня обрывается. Антония скажет, чтобы полиция искала Лору Лэнгриш и Кита Маккола. Если они не найдут машину, поиски займут не один день.

Джейми вновь натягивает маску благодушия.

– Ладно, давайте действовать в том же порядке, что на суде. Сначала ты, Бесс. Сама напишешь правду или тебе подсказать?

– Я сказала правду, – огрызается она.

Ну почему не солгать? Все, что она сейчас напишет, не будет иметь в суде никакой силы. С тем же успехом можно заявить, что тебя похитили инопланетяне.

Бесс опускает глаза, натыкается взглядом на мой живот и поспешно отводит взгляд. Даже если она раньше пыталась меня убить, причинить вред детям она явно не хочет. Вот глупая, и с чего она заупрямилась?

Минутная стрелка снова прыгает вперед. Десять минут третьего. Снаружи тихо. Кит ничего не заподозрит. Наверняка они оба растеряются, и кто знает, что натворит Джейми.

КИТ

21 сентября 2000-го

Эпизод с битым стеклом возымел неожиданные последствия. Вместо того чтобы порвать с Бесс раз и навсегда, Лоре захотелось все обсудить и понять, зачем она это сделала. Я сильно просчитался: поставил на то, что девушки никогда больше не станут разговаривать друг с другом и не догадаются, что им обеим солгали. Подобный просчет означал конец всему. Я заблокировал номер Бесс с телефона Лоры, однако оставался еще домашний телефон, и тут уж я ничего поделать не мог.

К тому времени я почти свихнулся. Почти месяц я не спал больше четырех часов подряд. Я обрел новое развлечение: дожидался, пока Лора уснет, и садился за ноутбук, потом открывал новый текстовый документ и составлял план действий, всегда начиная с одних и тех же слов.

Нет, невозможно. Экран оставался пустым, как и моя голова.

Во время ночных бдений больше всего меня тревожило не то, что я не могу придумать достойный план, нет; я часто ловил себя на том, что пишу признание. Я вдруг приходил в себя и обнаруживал, что исписал полстраницы подробностями о той ночи, что провел с Бесс. Я никогда не перечитывал написанное, сразу нажимал на кнопку «Удалить» и смотрел, как буквы медленно исчезают с экрана вслед за курсором. Затем ложился обратно в постель и через пару часов просыпался в холодном поту, уверенный, что сохранил документ и дал ему обличающее название. Я знал, что Лора никогда близко не подходила к моему ноутбуку, но, одержимый панической тревогой, мчался к нему и рылся в поисках файла, которого там не было.

Когда Бесс наконец позвонила, я стоял рядом с Лорой. Она включила телефон на громкую связь. Этот звонок нас сразил. Мы все еще не свободны. Мне хотелось швырнуть трубку в стену, но я молча слушал их первый разговор после того случая с разбитым стеклом и с ужасом ждал неминуемого разоблачения.