Человеческая природа в литературной утопии. «Мы» Замятина - Бретт Кук

сознание [Humphrey 1983]. Наш мозг – дорогое удовольствие. Серое вещество мозга расходует калории примерно в пятнадцать раз быстрее, чем остальной организм. Более того, чтобы у наших детей мог развиться большой мозг, превышающий возможности женского таза, они рождаются примерно на девять месяцев раньше срока, то есть задолго до того, как они научатся ходить, – а именно до этого момента вынашивают детенышей большинство других животных. Кроме того, черепная коробка у человека затвердевает только после рождения, что позволяет развиться еще большему количеству серого вещества. То, что мы рождаемся беспомощными младенцами, в свою очередь, требует других значительных физических и поведенческих модификаций. Это прямохождение на двух ногах, позволяющее родителям носить детей на руках; «общественный договор» между полами, благодаря которому возможна такая родительская забота; долгосрочное спаривание, чтобы укрепить и продлить этот договор, и многие другие вытекающие из этого изменения – по сути, многое из того, что мы считаем человеческой природой.

Хамфри предполагает, что указанные формы адаптации были продиктованы социальной средой, необходимостью успешно конкурировать с другими людьми, которые также участвуют в пресловутом дарвинистском «выживании наиболее приспособленных». За то, кому быть хищником, а кому – добычей, мы соперничаем не только с другими видами – наш успех как особей зависит от взаимодействия с себе подобными в борьбе за ограниченные пищевые ресурсы, сексуальных партнеров, статус и удовлетворение прочих базовых потребностей. Как отмечает Р. Богдан, сознание, а особенно самосознание, присуще общественным биологическим видам: «Предположение, скорее, состоит в том, что именно их политика в большей степени, чем другие социальные виды деятельности, оказала сильное воздействие на интерпретативные навыки» [Bogdan 2000: 62]. Поскольку человеку необходимо знать, кому можно доверять, и предвидеть действия тех, кому доверять нельзя, повышенные умственные способности позволяют нам моделировать чужое сознание на основе единственного сознания, которое мы хорошо знаем, – своего собственного. Поскольку все это часть непрекращающейся конкуренции между сородичами, давление отбора ведет к дальнейшему развитию когнитивных способностей, а оно, как мы утверждаем, в свою очередь, вызывает стилистические изменения в процессе истории искусств. Стиль в конце концов передает текстуру того, что мы воспринимаем как ментальный опыт. Это разновидность жизненно важной психологической информации.

По-видимому, только люди, как самые социальные животные, развили в себе способность обманывать себе подобных. Поскольку наивная демонстрация внутренних состояний может привести к эксплуатации со стороны сородичей, мы учимся скрывать некоторые свои мысли и пытаемся проникнуть в чужие. Хамфри и другие полагают, что эти факторы легко приводят к постоянно ужесточающейся битве между обманом и разоблачением обмана; поле битвы мы называем обществом, в котором живем. Полагаю, что такие битвы также ведут к повышению психологического правдоподобия в изображении литературных персонажей, повествовательной портретной живописи, которая отчасти служит тренировкой в этих важнейших видах деятельности. В той мере, в какой мы способны войти в мир повествования, – ведь сопереживание вымышленным персонажам, несомненно, помогает учиться на косвенном опыте, – романы рассчитаны на самообман. Это главная тема в «Мы», где рассказчик постепенно и непоследовательно осознает то, что и так все время было отчетливо видно.

Трудно представить себе роман, который лучше, чем «Мы», иллюстрировал бы теорию Хамфри о том, что социальная конкуренция привела к расширенному развитию человеческого сознания. Текст начинается в тот самый момент, когда Д-503 берется за перо, чтобы написать агитку, которая помогла бы Единому Государству подчинить себе другие народы. Сюжет начинает разворачиваться со следующей записи, когда 1-330 буквально влезает в сознание Д-503 и начинает эксплуатировать его. Поскольку он строитель «Интеграла», космического корабля, предназначенного для завоевательной миссии, она пытается возбудить его сексуальный интерес, чтобы использовать героя в целях ее подпольной организации, готовящей государственный переворот. До сих пор Д-503 жил в якобы гармоничном обществе и полностью доверял своим согражданам. Пусть их эксплуатируют Благодетель и Хранители, но они по крайней мере не используют друг друга в своих интересах. Поэтому Д-503 может изображать их двумерными, как геометрические фигуры. Он мало с кем поддерживает личные отношения, за исключением членов своего любовного треугольника 0-90 и R-13, но он ни разу не упоминает имен Второго Строителя или своего лысого соседа[70]. Обратите внимание, что он делит женщину, 0-90, со своим старым школьным другом R-13, но тот не делит с ним своих тайн. Д-503 и не подозревает, что поэт – мятежник, имеющий прямое отношение к заговору. Д-503 знает, что 0-90 отчаянно хочет стать биологической матерью, но он не представляет, что она готова совершить тяжкое преступление – пойти на несанкционированную беременность – ради того, чтобы выполнить свое предназначение. Кроме того, Д-503 не видит того, что скрыто в нем самом, – это не что иное, как человек.

Можно сказать, что порой у Д-503 и некоторых других нумеров проявляются отдельные симптомы синдрома Аспергера, легкой формы аутизма. Как и люди, страдающие этим заболеванием, Д-503 мало интересуется чужими лицами или эмоциями[71].

Похоже даже, последние ему не нравятся: так, во второй записи он расхваливает «не омраченные безумием мыслей лица», а в День Единогласия ему хочется быть одним из «этих настежь раскрытых лиц» [142, 232]. Герой зачастую неправильно истолковывает язык тела своих сограждан, возможно, потому, что почти не давал себе труда как следует рассмотреть их. Примечательно, что мало чьи характеристики внешности детализированы, кроме портретов центральных персонажей. Двумерные описания его знакомых, как, например, лица Второго Строителя – «круглое, белое, фаянсовое – тарелка», – наводят на мысль, что он почти не вглядывается в них [190,191,260]. Зачем это ему? На это у героя никогда не было причин: другие нумера редко удивляли его или обманывали его ожидания. Кроме того, Единое Государство строится на предпосылке, что люди очень похожи друг на друга, если не полностью взаимозаменяемы, а впоследствии власть намеревается сделать их практически идентичными. Следовательно, Д-503 плохо подготовлен, чтобы понимать язык тела: текст изобилует намеками на то, что 1-330 – Мата Хари, S-4711 – «крот» Мефи среди Хранителей, a R-13 – диссидент, но герой уделяет мало внимания уликам, находящимся у него перед носом. В этом и многих других отношениях его умственные способности сильно отстают от мышления обычного читателя. Д-503 не понимает хода мыслей, который мы воспринимаем как само собой разумеющийся, например, почему 0-90 предлагает ему веточку ландыша или как-то еще выражает привязанность [163]. Он не понимает, почему так бледен R-13 после выступления со стихами на казни поэта-диссидента. Чуткому читателю сразу делается ясно, что R-13 читает крамольные стихи не для того, чтобы предупредить о недопустимости инакомыслия, – таким образом он косвенно выражает собственный протест с немалым риском жизни [169–170]. Иногда своей