Обратный отсчет: Равнина - Токацин

неживое, — сказал разведчик и поёжился. — Сейчас смотришь — так, через минуту — по-другому. Как будто постоянно меняется.

— Живое? — Гедимин впился взглядом в его зрачки. Эта мысль для него была новой и очень неприятной. «Может, поэтому я эти механизмы не „вижу“ и не понимаю? Это вообще не механизмы⁈»

— Непонятно, — Вепуат развёл руками. — То ли да, то ли нет. Всё время… как будто что-то шевелится и расползается. Хуже, чем рална и все эти… разумные мицелии.

— Все печи живы, но не все бодрствуют, — пробормотал Шесек, думая о своём. Гедимин вздрогнул.

— Я чинил живые корабли, — угрюмо сказал он. — Они были более… живыми.

— Наверное, — отозвался Вепуат, приглаживая повреждённые перья. — Ко всем этим штукам очень не хватает справочника. Наверное, не сохранился.

…Айзек и Гварза перебрались ближе к печам. Гедимин заметил их не сразу — только после сердитого шипения Вепуата. Разведчик, выразительно фыркнув, перебрался на другую сторону и встал справа от Гедимина — подальше от Гварзы. Тот, сложив руки на груди, сделал вид, что ничего не замечает.

— Работа идёт к концу? — спросил Айзек у мастера-литейщика. Скогн оторвался от пристального наблюдения за двумя печами и приподнял откидной коготь.

— Всё идёт, как обычно. Сделанное остывает внутри.

— Оно будет долго остывать, — сказал Айзек, оглядываясь на Гедимина. — Мы его оставим тут ещё очень горячим. Мастер Шесек, ты найдёшь Кейланна, чтобы отправить детали в Элидген?

Шесек, наконец вынырнувший из мыслей, вздрогнул и вскинул голову.

— Уходите? Сейчас? — растерянно спросил он, нашаривая взглядом что-то за спиной сармата. — Так не пойдёт. Дим-мин! Ты ещё ничего не сказал о нашей работе. Ни о той, что сделана, ни о той, что будет поручена. Так наши печи хуже или лучше сэтских?

Все взгляды сошлись на Гедимине. От стены отделились все, кто незаметно простоял там пару часов, — старейшины Скогнов всё ещё были тут и теперь подошли к сарматам. Айзек нахмурился.

— Давайте смотреть отливки. Гедимин, ты по неостывшим что-то сможешь сказать? Хотя бы по соотношениям размеров? Коэффициент деформации для рэссены ты, наверное, знаешь…

Гедимин угрюмо кивнул. «Знаю. Скорее всего, всё там в порядке с размерами. И что, если проблема совсем не в этом⁈»

— Показывай отливки, — он протянул Шесеку «ключи».

…Золотистая субстанция поглощала большую часть жара, но и то, что просачивалось, жгло ладони. Рэссена, раскалённая докрасна, медленно остывала. Она и секунды не была жидкой, её не лили в формы, — в этом Гедимин был уверен, как в стабильности ипрона. Но проведённый с ней процесс тоже сопровождался выделением энергии, и остывание после него длилось много часов. Защитное поле, растянутое вокруг вскрытой печи, тут же слегка позеленело и покрылось красными узорами. Сигма-сканер часто мигал, по миллиметру считывая информацию. Гедимин разглядывал отливки. «Чутьё» молчало.

— Я различий не вижу, — подал голос Айзек — он тоже стоял рядом и сканировал поле. — Но у меня глаз не настолько намётан. Что скажешь? Что с допусками?

Гедимин пожал плечами.

— В миллиметры попали. Сканер скажет, что с микронами. Эти установки перебирают металл по атому, каверны можно не искать, но… — он досадливо сощурился. — Айзек, я же говорил — к печам претензий нет. Нам бы такие.

Шесек, замерший рядом с ним, сдержанно ухмыльнулся и покосился на старейшин.

Мигающий светодиод погас. Гедимин тронул экран сканера.

— Всё считал, анализирует. Пойду проверю поршни.

…Все инородные атомы были тут, равномерно перемешанные с металлом и включённые в сеть клеток ралны. Сигма-сканер нашёл их все. Микроорганизмы были целы, но ещё «спали» внутри оболочек, пережидая опасный нагрев. Гедимин досадливо щурился на неудалённые примеси, но «чутьё» по-прежнему молчало. «Ладно. Испытания покажут. Даже самое прочное когда-то сломается. Переплавим.»

— Ну? — спросил Айзек, поднимая взгляд от экрана. Гедимин передёрнул плечами.

— Что «ну»? Куэннская техника работает. Шесек, ты сможешь повторить эту… этот процесс? Сделать детали для ещё трёх машин?

Литейщик сцепил руки в замок и щёлкнул когтями.

— Если оставишь по образцу для каждой детали. Все три мы сделаем за один раз, и до утра они остынут.

Кто-то из старейшин одобрительно пискнул.

— Завтра утром все четыре — эта и ещё три — будут готовы? — Гедимин нехорошо прищурился. — А когда они будут в Элидгене? И когда к тебе попадёт руда на следующие десять? Это груз для трёх Кейланнов — или одного на три перелёта. Кейланн у тебя, наверное, под рукой? Готов летать туда-сюда весь световой день?

Довольное попискивание Скогнов сменилось дружным шипением. Шесек дёрнулся, как от удара, и недобро оскалился.

— Кейланн прилетит, — мрачно пообещал он. — Я верну твои машины.

— Прилетит один раз — или всё-таки будет летать несколько раз в день? — Гедимин не удержался от кривой ухмылки. — Я хотел бы перенести сюда всё, что связано с металлом. Лист, трубы, фрагменты гермоворот. У тебя лучший металлургический цех. И такие объёмы он потянет. Кто из вас отвечает за транспорт? Что с доставкой руды и готовых деталей?

Он повернулся к старейшинам, и они от неожиданности подались назад. Айзек опустил руку ему на плечо.

— Спокойно, Гедимин. Сейчас всем нужно спокойствие.

Один из Скогнов встряхнулся всем телом и, с трудом оторвав взгляд от сармата, нервно поправил гроздь украшений.

— Равный Куэннам сказал, что готов доверить тебе, Шесек, дом Пламени. Всё, что сделано из металла, может быть сделано тут. Этого ты добивался? Почему теперь вы скалитесь друг на друга?

— Постой, — другой абориген поднял коготь. — Он сказал, что металла очень много, и Кейланн не донесёт его.

— Дом Пламени не может быть крохотным, — пробормотал третий, оглядываясь по сторонам. — А Кейланны не любят летать с грузами.

— Кейланны любят сидеть по гнёздам и громыхать над головой! — фыркнул первый, повернувшись к нему.