Филантропы в рваных штанах - Роберт Трессел

имел в виду, но полагают, что мир бы перевернулся, если бы все следовали его заветам. И это истинная правда. Вероятно, Христос и рассчитывал, что его учение приведет к подобному результату. Весьма сомнительно, чтобы он желал продолжения того, что существует. Но если эти лжепоследователи действительно считают, что учение Иисуса нелепо и неприменимо в реальной жизни, то зачем же они продолжают разыгрывать свой лицемерный фарс и именуют себя «христианами», если на самом деле у них нет веры в бога и они не следуют его заветам? Ведь сам Христос говорил, что незачем называть его «господом» не верящим в него и не следующим за ним.

Закончив свои банковские операции, Слайм продолжал свой путь домой и остановился он лишь у кондитерской, чтобы купить конфет. В этой лавке он истратил целых шесть пенсов на стеклянную баночку леденцов для ребенка.

Увидев, что он пришел домой один, Рут не удивилась. С тех пор как Истон подружился с Крассом, это повторялось постоянно. Она не сказала ни слова, но Слайм с тайной досадой заметил, что она разочарована и недовольна. Рут только что закончила мыть пол на кухне, а маленький Фредди сидел на своем высоком стульчике, впереди которого был приделан столик, вернее, полочка. Чтобы занять его, пока она хлопочет по хозяйству, Рут дала ему кусок хлеба с малиновым вареньем, которое ребенок размазал по лицу и по волосам. По всей вероятности, дитя полагало, что это улучшает цвет его лица и является радикальным средством против облысения, и в результате выглядело так, будто зверски с кем-то подралось или чудом уцелело в железнодорожной катастрофе. Фредди встретил Слайма с восторгом. Чувства настолько его переполнили, что из глаз хлынули слезы, и успокоился он лишь тогда, когда Слайм дал ему банку конфет и снял его со стула.

Присутствие Слайма в их доме оказалось не таким обременительным, как опасались Рут и ее муж. Правда, поначалу он по вечерам сразу же после чая удалялся к себе в комнату, но потом они стали приглашать его посидеть с ними на кухне. Почта каждую среду и субботу, если позволяла погода, он посещал собрания или проповеди на открытом воздухе, поскольку был одним из рьяных последователей идеи объединенных храмом Света озаряющего, проводивших все свои бдения на открытом воздухе круглый год. Время шло, и Истоны не только примирились с его присутствием в доме, но были даже ему рады. Если бы не он, Рут часто чувствовала бы себя одинокой, так как у Истона появилась привычка по нескольку вечеров в неделю проводить в баре с Крассом.

Дома Слайм коротал время, то играя на мандолине, то занимаясь резьбой по дереву − он делал рамки для фотографий. Через некоторое время после того, как он у них поселился, Рут сфотографировала младенца, и рамка, которую Слайм изготовил для этой фотографии, теперь украшала гостиную. Инстинктивная, беспричинная антипатия, которую она вначале испытывала к жильцу, исчезла. Незаметно и ненавязчиво он оказывал ей множество мелких услуг, и ей трудно было бы теперь плохо к нему относиться. Вначале она называла его «мистер», но затем вслед за мужем стала называть его по имени.

Что же касается ребенка, то он не делал секрета из своей привязанности к квартиранту, который часами нянчил его и играл с ним.

− Я сейчас накрою на стол, Альф, − сказала Рут, когда домыла пол, − а сама я поем позже. Может, Вилли подойдет.

− Мне не к спеху, − ответил Слайм. − Пойду помоюсь, к тому времени он, наверно, уже будет дома.

С этими словами Слайм, который устроился с ребенком у камина и забавлял его, посадил его снова на высокий стульчик. Ребенок попытался засунуть в рот всю банку. Слайм достал ему один леденец, чтобы его успокоить, и ушел к себе. Через четверть часа он спустился на кухню, и Рут стала накрывать на стол. Истона все не было.

− На вашем месте я не стал бы дожидаться Вилли, − сказал Слайм. − Может, он придет через час или два. Уже третий час, и вы, наверное, проголодались.

− Да, пожалуй, я поем тоже, − неуверенно ответила Рут. − Он, наверно, поест в баре бутербродов с сыром, как в прошлую субботу.

− Определенно, − отозвался Слайм.

Пока Слайм был наверху, малыша умыли. Как только он увидел, что мать начала есть, он отбросил в сторону леденец и принялся орать, протягивая к ней руки. На время обеда ей пришлось посадить его на колени и давать ему кусочки со своей тарелки.

Слайм без конца говорил, в основном о малыше. Он сказал, что очень любит детей и всегда отлично с ними ладит, но, право же, ни разу в жизни не встречал такого не по возрасту умного ребенка, как Фредди. Его приятели − рабочие не поверили бы своим ушам, если бы услыхали, как Слайм рассуждает о форме головы ребенка. Они были бы потрясены обилием его познаний в области френологии. Во всяком случае, Рут считала своего жильца очень умным.

Вскоре ребенок закапризничал и стал отказываться есть. Мать достала из банки новый леденец, Фредди с недовольным видом швырнул его на пол и стал хныкать, тыкаясь мордашкой в ее грудь и дергая за платье. Когда Слайм впервые появился у них, Рут, как правило, не кормила ребенка грудью в его присутствии, но потом она стала меньше стесняться. Она села спиной к окну и прикрыла личико ребенка косынкой. К тому времени, когда закончилось кормление, ребенок задремал. Слайм встал со стула и, стоя спиной к камину, глядел на них. Потом заговорил, разумеется, как всегда о ребенке:

− Он на вас очень похож, да?

− Да, − ответила Рут. − Это все говорят.

Слайм подошел поближе и наклонился, разглядывая уснувшего ребенка.

− Знаете, я сначала подумал, что это девочка, − продолжал он после паузы. − Он слишком хорошенький для мальчика, правда?

Рут улыбнулась.

− Его часто принимают за девочку, − сказала она. − Вчера я брала его с собой в универсальный магазин, когда ходила за покупками, и управляющий никак не хотел поверить, что это не девочка.

Слайм протянул руку и погладил личико ребенка.

Хотя до сих пор Слайм всегда держался очень скромно, в его поведении, когда они оставались вдвоем, порой проскальзывало что-то такое, что смущало Рут. Сейчас, взглянув на него и увидев выражение его лица, она побагровела от смущения и поспешно опустила глаза, не ответив на его последнюю фразу.