Доверие - Эрнан Диас

гордится своей близостью к подлиннику, что полагает, будто в этой близости больше ценности, чем в самом подлиннике. «Это просто вылитая!..» Правдоподобие вместо правды; духота вместо духа. Китч может быть и в глазах смотрящего: «Не закат, а картина маслом!» Поскольку искусственность теперь является высшим мерилом, подлинник (закат) нужно превратить в подделку (картину), чтобы последняя могла стать мерилом красоты первого. Китч — это всегда платонизм наоборот, возносящий имитацию над архетипом. И в любом случае это связано с раздуванием эстетической ценности, что видно в наихудших образцах китча: «классный» китч. Напыщенный, декоративный, величавый. Демонстративно, высокомерно заявляющий о своем разрыве с подлинностью.

Вот поэтому, сказала я Э, мне хватило нескольких поездок в La Fiesolana. Эта «тосканская» нелепица — собор китча.

Мне стыдно за прилив витальности, захлестывавшей меня, пока я говорила.

Записав вышеизложенное, я пошла в комнаты Э извиняться. Он сказал, что не понимал, о чем я говорила + был очень нежен. Мы немного посидели в тишине. Набравшись храбрости, он спросил, не буду ли я против, если он подарит мне браслет. Учитывая, что случилось перед этим, мне показалось бестактным отстаивать свою обычную позицию по вопросу украшений. Я улыбнулась. Он просиял + извлек из кармана футляр. «Хорошо! Потому что он уже у меня!» Это тонкий обруч из белого золота. Будет довольно мило смотреться, когда поблекнет.

ДЕНЬ

Э отбыл в Ц.

Только ценой больших усилий могу убедить себя, что я сегодня здесь.

Тело помассировали, искупали, накормили, уложили.

УТРО

Голова. Живот.

Массаж.

ДЕНЬ

Почта. Взволнована неожиданным приветом от друзей. Все деликатны + извиняются, ведь я никому не говорила, где буду. (В кои-то веки я рада, что не сумела утаить свой секрет.) Пачка писем, пересланных из дома. Есть хорошие новости о Благотворительном фонде. Несколько деловых писем, уничтоженных после прочтения. Два длинных от ГВ, с отличными Н-Й сплетнями + tableaux[44]. (Надо рассказать ему о местных тронутых!) Возликовала, найдя письмо от ТВ, но опечалилась его содержанием. Говорит, Берг в стесненных обстоятельствах, пришлось продать партитуру Воцц. (3 изд., £250) + Лир. сюиту (£125). Сокрушаюсь + бешусь, что он вынужден так прозябать. Велела ТВ немедля выкупить партитуры за 4х цену + передать в Биб. конг. Он подписался «ваш старый и верный зануда», отчего я хотя бы улыбнулась. Мама. Ответ на ее выражение беспокойства займет весь день. Нав. лучше напишу ей после ударной дозы морф.

УТРО

Вернулась с водных процедур. Что-то мерзкое в ванне при темп. тела. Такое чувство, словно залезла в чужую ванну. Я пытаюсь представить тысячелетние токи, пробивающиеся сквозь толщи сверкающих пород, отщепляя целебные минералы, которые затем просачиваются через мои поры, но безуспешно. Возможно, совсем брошу ходить.

Фруктовый сок. Ягоды + ревень.

ДЕНЬ

Обязательный 90 мин. отдых, лежать укутанной в шезлонге под еле теплым солнцем, прекраснейшее время суток.

Воздух словно валторны.

УТРО

Одиночество животных.

Стремлюсь к нему.

ДЕНЬ

Зуб разболелся. Коренной, так его в корень.

Услышала: «Милейшая макулатура».

ВЕЧЕР

1-й раз пыталась поужинать в ресторане. Конечно, глазеют + бормочут при виде меня. До чего же эти глаза похожи на языки. Всегда. Уселась с Кокто. Через несколько страниц полегчало. Но когда подают consommé[45], одна француженка, примерно моих лет, встает и читает слащавое стихотворение о дружбе (amitié[46] зарифмована с chocolatier[47]). Тут же другой пациент, аккомпанируя себе на пианино, принимается чистить, потрошить и обезглавливать форель Шуберта. Меня это забавляет. Девочка (пациентка? посетительница?) начинает петь а капелла на русском. Внезапно меня охватывает негодование. Меня бесит всеобщее упоение. Бесит поразительным, несоизмеримым образом. За девочкой кто-то наигрывает на какой-то плаксивой мандолине. Мой гнев нарастает. Остальные либо восхищаются этим «артистизмом», либо умиляются всей этой веселости. Злость + тоска теснят мне грудь. Невозможно выйти незамеченной. Я потею, трудно дышать, мне дурно. Встаю так тихо, как могу, и ухожу. Языки.

Даже в пароксизме бешенства я понимала с полнейшей ясностью, что со мной творилось. Это был искаженный вариант одной навязчивой сцены из детства. Когда я тут жила, в Шв-рии, с родителями. Обеды с путешественниками + émigrés отовсюду. А после — выступления. Иногда посредственные артисты; чаще болезненно пылкие дилетанты. Один за другим в преддверии гвоздя программы.

Мама приглушала свет + просила гостей прочитать несколько предложений из разных книг. Затем я повторяла их в разном порядке. Иногда она приносила колоду карт, чтобы я могла показать другие фокусы с памятью. Главным номером всегда была мат-ка. Мама просила гостей подходить с глвл. + задачами для меня. У людей не развито матем. воображение, так что выч. обычно были бестолковыми + ложно усложненными. В процессе вопросов-ответов в аудитории всегда происходили изменения. От небрежности к беспощадности. Они почему-то считали, что должны уничтожить меня. Их лица кривились прищурами + усмешками от немыслимых усилий придумать задачи глубже собственных умов. Они не отступали, пока не добивали меня своей абсурдностью. Когда же все заканчивалось, они трепали мне щеки + хлопали по голове, поздравляя за старания с видом великодушных победителей.

Мне было 11. Это продолжалось около года. Прекратилось потому, что я больше не выглядела ребенком.

Никому об этом не рассказывала полностью. Особенно после того, как вышла за Э.

УТРО

Перечитав предыдущее «признание», задумалась о дневниках. Кто-то ведет записи с невысказанной надеждой, что их обнаружат через много лет после смерти автора, ископаемым свидетельством вымершего вида в единственном числе. Другие упиваются мыслью, что единственный раз, когда читается каждое мимолетное слово, — это в момент написания. Другие же обращаются к себе в будущем — это их завет, который следует открыть по воскресении. Они заявляют соответственно: «Я был/а», «Я есть», «Я буду».

За годы мой дневник уносило от одной из этих категорий к другой и обратно. Так и до сих пор, пусть даже мое будущее невелико.

Массаж

ДЕНЬ

Медсестра погружает мои руки и ноги в кипяток и трет мне голову губкой. Кроме того, замачивает фланель в кипящей воде, отжимает ее палочками и прикладывает к моей шее. Когда ткань остывает, она ставит горчичник. При всей своей примитивности это ослабляет головную боль. Ненадолго.

ВЕЧЕР

Вялость

Приступами

Вялость

УТРО

Немного поспала.

Отказали во фруктовом соке из непостижимых диетических соображений.

ДЕНЬ

Эндрю вернулся. Рад итогам в Ц, которые теперь (как обычно) объясняет своей «интуицией». Старалась не сорваться на нем. Отхожу от морф. Ершистая.

УТРО

Белая ночь.

Э