Обратный отсчет: Равнина - Токацин

— Да?.. Ядро Сатурна! — выдохнул Вепуат, хлопая себя по бокам. Перья вздыбились; теперь пучки были видны особенно чётко — все три пары, от плеча до бедра.

— И правда, — Вепуат растопырил перьевые пучки. Они двигались вразнобой — один, дёргаясь, норовил сложиться, другой приподнимался, будто пытался, как настоящее крыло, хлопнуть по скафандру. Вепуат, дотянувшись, пригладил их ладонью и развернул, как веера.

— Странное ощущение, — пробормотал он, дёргая лопатками. Пучки сложились. Только один, на левом плече, растопырился и затрепыхался. Вепуат разгладил его и задумчиво хмыкнул.

— Крылья. По-моему, это крылья.

— Мать твоя колба! — Гедимин сжал кулаки и рывком убрал их за спину — так и тянуло содрать с чужой брони противоестественные наросты. — Крылья? Не щупальца? Точно⁈

— Вот ты нервный, — пробормотал разведчик, поднимая перья на плечах. Теперь он стоял к Гедимину лицом и мягко двигался, не давая заглянуть себе за спину. Его глаза сузились и слегка потемнели.

— Переплавь эту дрянь, — проговорил Гедимин, медленно разжимая кулаки. Из несодранных пластин обшивки выпирали шипастые гребни, прорастая прямо под ладонью.

— Она у тебя скоро внутрь полезет!

— Не полезет, — Вепуат криво ухмыльнулся, поправляя левое «крыло». — Нет, тебе, правда, не интересно, что из этого получится? И почему их шесть?

— Их не должно быть. Нисколько, — Гедимин, стиснув зубы, двинулся к двери. На Вепуата и его оперение он старался не глядеть. «Крылья, мать моя пробирка. Крылья. Куда смотрит Айзек⁈»

…Перенапылённая обшивка лежала ровным слоем. За девять часов из неё не вылез ни один шип. Но Гедимин знал, что обратный отсчёт уже запущен, и фрил «мутирует» — каждую секунду, начиная с той, когда его вынули из облучаемой полевой камеры.

— Альгот внёс поправки в состав, — сказал Вепуат, пристально глядя на тубу с горючей смесью. На Гедимина он не смотрел — и тот старательно отводил взгляд от чёрного оперения. «Пучки на спине синхронизировались,» — против воли отметил он, когда разведчик склонился над дымящим костром. «Двигаются попарно. Интересно, управлять ими он может… хотя — нет, неинтересно.»

— Вроде бы чуть меньше дымит, — громко сказал Вепуат, поворошив тлеющую смесь. — Как по-твоему? Ну, по крайней мере, не взрывается…

Пламя побагровело и взвилось на полметра, чуть-чуть не зацепив протянутую к нему ладонь. Вепуат отдёрнул руку.

— Аса’ан? — полуутвердительно спросил он — и красные языки опали, превратившись в мелкие искры. Вепуат выразительно хмыкнул.

— Вот чего они вечно лезут в канал⁈ Гедимин, а ведь у них тоже есть литейщики. Не хочешь с ними поделиться техноло… занять их работой на благо Пламени?

Гедимин резко качнул головой.

— От них мне другое нужно, — в пояснения он вдаваться не стал.

— А. Ну, другое так другое, — Вепуат подался чуть в сторону, глядя на красный костёр. — Пламя Шакхи да не погаснет! Мастер Ут’таркех далеко от огня?..

…Гедимин развязал последний трос — обрезок жёлтой «асбестовой» верёвки — и, скрутив их все в толстый пучок, туго перевязал. Одна такая «коса» уже лежала в нише скафандра.

— Если ты не шипишь, значит, отливки ничего так, — осторожно заметил Вепуат, разглядывая новые корпуса и крышки лючков. Отшлифованный тёмно-синий металл блестел, напоминая Гедимину металлизированный фрил — металлические фрагменты, прикрытые пластиком от коррозии, всегда блестели ярче.

— Выбирать не из чего, — отозвался ремонтник. Сигма-сканер он не включал — и так было видно, где литейщики оставили пару лишних миллиметров, а где — все три. «Везде чуть больше, чем надо, но нигде — меньше,» — отметил он про себя и сдержанно ухмыльнулся. «Запомнили. Думал, забудут. Вчера там было нервно.»

…Гедимина ждали. Ворота «металлургического комбината» были приоткрыты — как раз на ширину сармата, пролезающего в двери боком; цех Ут’таркеха был открыт нараспашку, из его дверей тянуло жаром.

— Сегодня мы передали двадцать, — бригадир, ещё немного светящийся красным, но явно довольный, поглаживал «трилистник» на серебристом шнурке. — Но завтра будет только десять. Те, что сделали сейчас. Когда их тебе отдать? Завтра вечером или через день, когда их наберётся три десятка?

Гедимин мигнул.

— Завтра — день простоя? Из-за че… Что, и к вам лезут падальщики⁈

Ут’таркех посмотрел на него искоса, с явным неодобрением.

— Ты — Равный Куэннам. Не говори, как глупый карлик. Стражи ворот не едят мёртвую плоть.

— Вы их боитесь? — спросил Гедимин. Взгляд, скользящий по террасам и выступам камня, невольно подсчитывал затенённые места.

— Вы же сами себе свет. Это они должны бояться, — он криво ухмыльнулся.

— Мы не карлики, чтобы бояться, — отозвался Ут’таркех. — Но к тем, кто стоит у ворот, лучше проявлять почтение.

— Допустим, — Гедимин хотел спросить о воротах, но решил, что это лишнее. — Но что непочтительного в плавке металла?

Сэта отвёл взгляд.

— Мы стараемся работать быстро, — сказал он, заметно помрачнев. — Но три плавки в день не выдержит никакая опока. Если ты дашь нам другие — будем работать с ними. Скоро ты пришлёшь нам новые станки? Вертящуюся опоку и гладящий молот?

«Всё-таки спросили. И быстро,» — Гедимин едва заметно сощурился. «Ну, тем лучше.»

— Ничего с ними не получится, — признался он. — Лишний риск для вас и испорченный металл. Тут нужно оборудование Куэннов.

— Карлики! — когтистая рука сжалась на двуцветной подвеске. — Следовало ожидать… Что ж, ты в своём праве, жрец Пламени. Нельзя, чтобы в его доме были части с изъянами…

Гедимин смотрел на ярко-красные полосы, проступившие из-под жёлтой шерсти, и досадливо щурился. «Что ж они всё принимают на свой счёт⁈ Хотя… я бы, наверное, тоже обиделся.»

— Досадно, что эта работа нам не по силам, — продолжал Сэта. — И что мы ничего сделать не можем…

— Можете, — буркнул Гедимин. — Построить огненный портал в литейнях Шесека. Туда нужно