Мизери - Стивен Кинг

Он ничего не сказал. Он думал о Босси, которая все мычала,мычала, мычала, а потом уже не могла мычать, потому что умерла, и можносформулировать еще одну аксиому Бытия на западном склоне Скалистых гор: Мертвыекоровы не мычат.

— Здесь в начале подъездной дороги есть цепь. Я перекроювъезд. Это может вызвать подозрения, если явится полиция, но лучше вызватьподозрения, чем допустить, чтобы они подъехали к дому и услышали твои гребаныевопли. Я думала сначала заткнуть тебе рот, но кляп — это опасно, особенно притом, что ты принимаешь лекарство, вызывающее задержку дыхания. А вдруг тебявырвет? Или у тебя заложит нос, так как здесь сыро. А если у тебя крепкозаложит нос и ты не сможешь дышать ртом…

Она отвернулась и выключилась. Она стояла немая, как каменныестены погреба, пустая, как первая выпитая ею бутылка пепси. Чаг-а-лаг, хочешьплакать-плакать, хай-де-хо. Хотелось Энни сегодня плакать-плакать? Поджарь моюзадницу, если нет. Она плакала-плакала, пока не залила кровью весь газон. Полиздал смешок. Никакого признака того, что она его услышала. Наконец Энни началавозвращаться. Она повернулась к нему и моргнула.

— Я оставлю на заборе записку, — проговорила она медленно,вновь собираясь с мыслями. — В тридцати пяти милях отсюда есть городок. Онназывается Небесный Пароход, правда, забавное название? На этой неделе тампроходит Великая Толкучка. Они устраивают Великую Толкучку каждое лето. И тамвсегда продается очень много керамики. Я напишу в записке, что уехала туда, вНебесный Пароход. И останусь там на ночь. А если потом меня спросят, где яостановилась, и захотят проверить записи в гостинице, я скажу, что хорошейкерамики там не было, поэтому я поехала домой. Но почувствовала усталость. Вотчто я им скажу. Скажу, что побоялась задремать за рулем и остановилась, чтобыпоспать. Скажу, что собиралась только чуть-чуть передохнуть, но посколькунакануне подстригала лужайку и здорово устала, то проспала всю ночь.

Пол был поражен степенью ее хитрости. Внезапно он понял, чтоЭнни занимается тем, что оказалось недоступно ему: она играет в «Ты можешь?» вреальной жизни. Может быть, подумал он, именно поэтому она не пишет книг. Ейэто не требуется.

— Я вернусь, как только смогу, потому что полиция здесьобязательно появится, — говорила она. Подобная перспектива, казалось, ничуть нетревожила Энни в ее безмятежности, хотя Полу не верилось, что она не сознаеткакой-то глубинной частью своего разума, что конец игры, в которую они обаиграют, очень близок. — Не думаю, что они приедут сегодня, разве что будут проезжатьмимо, но они приедут. Приедут, как только до них дойдет, что он в самом делепропал. Они проедут по его пути и постараются узнать, где он остановился. Какдумаешь, Пол, я права?

— Да.

— Я должна вернуться прежде, чем они приедут. Если я сяду намотоцикл на рассвете, возможно, мне удастся вернуться даже до полудня. Яуверена, что переиграю их. Если он выехал из Сайдвиндера, то наверняка многораз останавливался по дороге сюда. Когда они приедут, ты опять будешь у себя вкомнате, тебе будет хорошо и уютно, как клопу в меховой подстилке. Пол, я нестану связывать тебя или затыкать тебе рот. Ты сможешь даже выглянуть в окно,когда я выйду им навстречу. Думаю, на этот раз их будет двое. По крайней мередвое. Ты со мной согласен?

Пол был согласен.

Она удовлетворенно кивнула:

— Но, если придется, я справлюсь с двумя. — Она погладиласумку цвета хаки. — Я хочу, чтобы ты, Пол, не забывал про пистолет этогомалыша, когда будешь выглядывать. Я хочу, чтобы ты помнил, что он будет лежатьздесь, когда завтра или послезавтра явится полиция. Сумка не будет застегнута.Тебе можно на них смотреть, но если они увидят тебя, Пол, — случайно ли, или тызавтра попробуешь выкинуть штуку вроде сегодняшней, — если такое случится, ядостаю пистолет и начинаю стрелять. На твоей совести уже смерть того малыша.

— Чушь собачья, — пробормотал Пол, зная, что за это онапричинит ему боль. Но ему было все равно.

Но она ничего не сделала. Только улыбнулась своейбезмятежной материнской улыбкой.

— О, ты сам знаешь, — сказала она. — Я не заблуждаюсь, думая,будто бы тебе есть до этого дело, вовсе не заблуждаюсь, но ты сам знаешь. Я необманываю себя, будто ты остановился бы перед убийством еще двух человек, еслибы это пошло тебе на пользу… Но это не поможет, Пол. Потому что, если мнепридется уничтожить двоих, я уничтожу четверых. Их… и нас. Но знаешь, что ядумаю? Думаю, тебе все еще дорога твоя шкура.

— Не очень, — ответил он. — Скажу тебе правду, Энни: скаждым днем я все больше и больше чувствую, что хочу избавиться от своей шкуры.

Она рассмеялась:

— О, такое я уже слышала. Но стоит дотронуться до их вонючихреспираторов! Начинается другая сказка! Да-да! Когда они это видят, они вопят ивизжат! Вот уж действительно щенки!

Но ведь их визг тебя не останавливал, верно, Энни?

— Так или иначе, — сказала она, — я просто хочу, чтобы тыпредставлял себе, как обстоят дела. Если тебе действительно все равно, можешьорать, когда они приедут. Тебе решать.

Пол не ответил.

— Когда они приедут, я выйду к ним и скажу: да, здесь былчеловек из полиции штата. Скажу: когда он приехал, я как раз собиралась вНебесный Пароход за керамикой. Скажу, он показывал мне твою фотографию. Скажу,что не видела тебя. Тогда один из них спросит: «Но это было зимой, как выможете быть так уверены?» И я отвечу: «Если бы Элвис Пресли был жив и вы бывстретили его зимой, вы бы сейчас помнили об этом?» Он скажет — да, вероятно,но при чем тут это, и я скажу: Пол Шелдон — мой любимый писатель, я сто развидела его фотографии. Мне придется сказать об этом. Знаешь почему, Пол?

Он знал. Ее хитрость все еще поражала его, хотя он думал,что ему уже не следует ничему удивляться. Он вспомнил подпись под фотографиейиз потайного альбома Энни. Снимок был сделан в перерыве судебного заседания,после окончания слушания дела и до возвращения присяжных из совещательнойкомнаты. Он запомнил ту подпись слово в слово. МИЗЕРИ ОЗНАЧАЕТ ОТЧАЯНИЕ? ТОЛЬКОНЕ ДЛЯ ДРАКОНА В ЮБКЕ. В ожидании вердикта Энни мирно читает любимую книгу.

— Потом я скажу, — продолжала она, — что парень записал всеэто в блокнот и поблагодарил меня. Скажу, что предложила ему выпить чашку кофе,хотя и торопилась в Небесный Пароход. Они спросят, зачем я пригласила его накофе, и я объясню, что хотела, чтобы он убедился, что здесь все в порядке. Ноон отказался, сказал, что ему надо ехать дальше. Тогда я предложила ему взять ссобой бутылку холодной пепси, ведь день был жаркий, и он сказал: да, спасибо,вы очень добры.

Она осушила вторую пластиковую бутылку и посмотрела на Поласквозь нее. Ее глаз, искаженный и увеличенный, показался ему глазом циклопа. Наместе половины ее головы Пол увидел уродливое вздутие, как у гидроцефала.