Эксплеты. Совет Девяти - Ирина Фуллер

Даррит прищурился:

– Конечно. Именно ради мира в королевстве мы и действуем мягко, путем переговоров. Вы же понимаете, в случае неудачи следующим разумным шагом будет открытое противостояние. И, уверен, юная принцесса, коварно заточенная в башне стареющей интриганкой, имеет немало шансов на поддержку большой части населения.

Белория рассмеялся:

– Ваше счастье, что Совалия вас не слышит, иначе после слов про стареющую интриганку от вас не осталось бы и мокрого места.

Норт развел руками:

– Это образно. Я лишь хотел пояснить, какую позицию займет королевская семья. А вы понимаете: госпожа Дольвейн останется без поддержки не только Короля. После бракосочетания принцессы Севастьяны господин Советник будет вынужден принять сторону принцессы Омарейл, даже если сейчас его лояльность дипломатично не подчеркивается.

Белория издал смешок.

– Однако, господин Даррит, вы не так просты, – весело заметил он.

Норт не выглядел польщенным. Несколько секунд он наблюдал за собеседником, а затем вкрадчиво проговорил:

– Впрочем, неблагоприятное развитие событий для госпожи Дольвейн вовсе не означает то же для нас с вами. Моя сестра не поскупится на благодарности, – он многозначительно улыбнулся уголками губ, заставив шрам исказить лицо, что придало ему несколько злорадное выражение.

– Я думаю, заслуги перед королевством должны поощряться, – произнесла вдруг Омарейл, отчетливо поняв, какую плату за сотрудничество Белория посчитает достаточной. – Принцесса Омарейл ни разу не награждала ни одну семью званием высокородной. Но за освобождение ее от бремени предсказания, полагаю, она сделает это с радостью.

Девушка сохраняла серьезное выражение лица, не понимая, как можно было улыбаться – даже фальшиво – в такой ситуации. Внутри же принцесса ликовала: Ил Белория мечтал о статусе второй семьи для своего рода, и он только что получил возможность добиться этого. Более того, добиться не через женитьбу на знатной наследнице, а напрямую, что было, разумеется, более достойно и оставляло выбор супруги за ним. Патер мог наконец жениться на Соль.

– Вы не совсем верно меня поняли, – отозвался мужчина. – Я имел в виду не награду. Я готов оказать вам поддержку совершенно безвозмездно. Я говорил скорее о нравственности выбора в пользу принцессы, а не предсказания.

Омарейл с сомнением отнеслась к этим словам: она сохранила уверенность в том, что Белория не стал бы помогать им просто так, и ее предложение в конечном счете сыграет решающую роль. Но девушка решила подыграть:

– Разумеется, – произнесла она. – Что касается предсказания, оно было сделано из личных корыстных побуждений. Вы это знаете, я это знаю, Сова это знает…

– Сова, – улыбнулся Белория, мелкие морщинки снова собрались у уголков его зеленых глаз.

Омарейл почувствовала, как воздух застыл в грудной клетке, распирая ее.

Проклиная себя последними словами, она попыталась выкрутиться:

– Да, принцессы так называют ее, и не только они.

Вышло не очень.

– Как бы то ни было, – отмахнулась девушка от неприятных мыслей, – предсказание само по себе было жестоким, но теперь, когда стало известно, что оно еще и фальшивое, изоляция принцессы Омарейл – просто бессмысленное, противоречащее здравому смыслу мероприятие, которое только нанесет вред Ордору. Совалия Дольвейн – злодейка, а принцесса – ее невинная жертва. Какие еще могут быть сомнения насчет нравственности выбора?

– Что ж, когда вы ставите вопрос таким образом…

Белория задумался, а затем, слегка улыбнувшись, заявил:

– Я буду рад служить вам… принцессе Омарейл, я хочу сказать. Ей, Королю, Ордору. Как гласит девиз Нортастера, «Во благо Ордора», и, видят небеса, именно так я и буду действовать.

Он встал и протянул руку Дарриту для рукопожатия.

– Я на вашей стороне, – заявил он.

Норт встал и ответил, их ладони крепко сжали друг друга. Затем Белория подошел к Омарейл, опустился на одно колено, склонил голову и сказал:

– Я ваш верный слуга.

Несмотря на то что такой жест считался вполне распространенным при дворе, в тот момент в скромной квартире доходного дома Нортастера он выглядел несколько чрезмерным. Но девушка все же решила принять во внимание то, что Патер часто бывал в Орделионе. Вероятно, такое поведение было для него обыкновенным.

Когда Белория протянул руку, Омарейл механически вложила свою ладонь в его. Отчего-то ей это показалось совершенно естественным, и никаких подсказок принцессе не потребовалось. Мужчина легко коснулся губами кончиков ее пальцев, продолжая при этом смотреть на девушку пронзительным взглядом.

– Никогда не думал, что увижу вас, – проговорил он негромко.

Губы Омарейл чуть разомкнулись, она смотрела на Ила Белорию, ожидая, что он скажет что-то еще, и он оправдал ее ожидания.

– Вы прекрасны, – заключил мужчина.

Скрыв за вздохом свое замешательство, принцесса мягко отняла руку и повернулась к Дарриту. В этот момент она увидела стоящую в дверях Соль. Та смотрела на них в полном недоумении, ее карие глаза были удивленно распахнуты, четко очерченные брови подняты в искреннем изумлении.

Белория поднялся и неторопливо подошел к молодой женщине.

– Дорогая, – проговорил он, а затем, подойдя совсем близко к хозяйке квартиры, коснулся ее подбородка.

Их взгляды встретились, и лицо Соль расслабилось, на губах появилась глуповатая улыбка.

– Вы заканчиваете? Может, сделать вам чая? У меня есть мята…

– Не стоит, звезда моя. Я уже ухожу.

Глаза его собеседницы лучились добром и любовью, она нежно улыбалась мужчине, готовая принять любые его слова.

Белория тем временем повернулся к Дарриту и Омарейл:

– Господа, прошу вас обдумать тему нашего следующего разговора. Завтра я приглашаю вас к себе, чтобы обсудить дальнейшие действия. В семь будет удобно?

Они синхронно кивнули, и Патер довольно улыбнулся. Затем, осторожно поцеловав Соль в щеку, он удалился.

Соль все же налила гостям чая, и Даррит сообщил, что им с Миррой предстояло съехать. Соль расстроилась – Омарейл отчетливо это ощутила, – но никак не показала истинных чувств, лишь сказав с ласковой улыбкой:

– Очень хорошо. Это значит, что вы продвинулись с вашим делом.

Принцесса вздохнула. Да, они продвинулись, но сердце ее было не на месте.

Поздно ночью Омарейл и Даррит, уставшие от сборов и дороги, оказались в отеле «Кападония». Место было довольно чистым и имело все необходимое, но не могло сравниться с квартирой Соль ни по уютности, ни по приветливости и душевности хозяев.

Гуляя на следующий день по Нортастеру, в одном из зданий Омарейл увидела сквозь большое окно женщину, сидящую в кресле. Вокруг нее быстро перемещался мужчина в фартуке. В его руках блеснули ножницы.