Ловец снов - Стивен Кинг

— Ну же, — сказал он, — ну же, ну же, ну же.

Но не тронулся места. Не хотел подниматься на этот холм.

— Лучше под горку, чем в горку, — выдохнул он.

Возможно, это означало что-то. Или очередная идиотскаябессмыслица. Кроме того, идти все равно некуда.

Он нагнулся, подцепил ладонью снег: в темноте полныепригоршни казались пушистой подушкой, и набрал полный рот, не потому, что хотелпить, просто тянул время. Огни, сиявшие в направлении магазина Госслина, кудаближе и понятнее, чем те, плясавшие в небе. («Они вернулись!» — вопила Бекки,как маленькая девочка, сидящая перед телевизором, где в который раз идет старыйфильм Стивена Спилберга.) Но почему-то нравились Генри куда меньше небесных.Все эти моторы и генераторы… рычали, как голодные звери.

— Это уж точно, кролик, — сказал он.

А потом, поскольку выбора действительно не было, сталкарабкаться на последнее препятствие между ним и настоящей дорогой.

14

Он остановился на вершине, переводя дыхание. Здесь ветерразгулялся по-настоящему и бесцеремонно проникал сквозь одежду. Левая раненаянога болезненно пульсировала, и он снова задался вопросом, уж не успела ливырасти под импровизированной повязкой небольшая уютная колониякрасно-золотистой плесени. Слишком темно, чтобы посмотреть, что, может, и клучшему. Отсутствие новостей — хорошие новости.

— Время замедлилось, искривилось пространство, все вперед ивперед эггмен шагал.

Проверить все равно не было возможности, поэтому он началспуск к развилке, где кончалась Дип-кат-роуд.

Этот склон оказался круче, и скоро он только что кубарем нелетел. Набирал скорость, не зная, что испытывает: ужас, подъем духа или некуюнездоровую смесь столь несхожих эмоций. Правда, он мчался слишком быстро,особенно при почти нулевой видимости, а былые навыки слаломиста так жезаржавели, как те крепления, на которых держались лыжи. По обе стороны тянулисьразмытые полосы деревьев, и до Генри внезапно дошло, что все его проблемы можноразрешить одним махом. И это, как оказалось, не Выход Хэмингуэя. Скорее ужВыход Боно.

Ветер сдул с головы кепку. Он машинально потянулся за ней,вытащив палку из снега, и тут же поскользнулся. Черт, не хватало ещегрохнуться. Но, может, это к лучшему, если, конечно, он не сломает ногу.Падение остановит его. Он встанет и…

В глаза ударил ослепительный свет, свет фар огромногогрузовика, и прежде чем на несколько минут ослепнуть, Генри успел увидеть то,что показалось ему грузовой платформой для перевозки целлюлозы, стоящей в самомконце Дип-кат-роуд. В машине, должно быть, находились объемные датчики,улавливающие каждое постороннее движение. Впереди вытянулся строй вооруженныхлюдей.

— СТОЯТЬ! — прогремел ужасающий механический голос,принадлежавший, должно быть, самому Богу. — СТОЯТЬ ИЛИ ОТКРОЕМ ОГОНЬ!

Генри, неловко повернувшись, с размаху сел на снег. Лыжислетели с ног. Щиколотка подвернулась так сильно, что он вскрикнул от боли.Одну палку он потерял, вторая сломалась посередке. От удара воздух вышибло излегких большим морозным облаком. Генри пропахал снег собственной задницей изамер в самой неудобной позе. Беспомощные ноги изогнулись неким подобиемсвастики.

Зрение постепенно стало возвращаться, и, услышав скрип снегапод сапогами, Генри кое-как умудрился сесть. Еще будет время понять, отделался онлегко или все-таки умудрился что-то сломать.

У подножия холма стояли шестеро. Их неправдоподобно длинныетени пролегли на сверкающем бриллиантами снегу. На всех парки, рот и носприкрывают прозрачные пластиковые маски, куда более надежные, чем старые респираторыГенри, но назначение, вероятно, то же самое. У всех автоматы. Все нацелены нанего. Хорошо еще, что он оставил «гаранд» Джоунси и свой винчестер у «скаута».При виде вооруженного человека эти не задумались бы проделать в нем дюжинудырок.

— Не понял, — прохрипел он. — Вы зря волнуетесь, я не думаю…

— ВСТАТЬ!

Опять глас Божий. Исходит от грузовика. Люди, стоявшие передним, загораживали свет, и Генри сумел разглядеть еще несколько человек у самойразвилки. Все вооружены, за исключением одного, с мегафоном.

— Не знаю, могу ли я…

— НЕМЕДЛЕННО ВСТАТЬ! — скомандовал Бог, и один из стоящихперед ним выразительно дернул дулом автомата.

Генри, шатаясь, поднялся. Ноги тряслись, щиколотка горелаогнем, но все остальное, похоже, было цело.

Вот и конец странствий эггмена, подумал он и зашелся смехом.Мужчины смущенно переглянулись, и хотя так и не опустили автоматов, Генри сталолегче на душе, даже от этого более чем скромного проявления человеческихэмоций.

В сверкающих огнях прожекторов, укрепленных на грузовойплатформе, Генри вдруг заметил что-то темное на снегу. Выпавшее из его карманапри падении. Медленно, зная, что в любую минуту может получить пулю, Генринагнулся.

— НЕ СМЕТЬ ДОТРАГИВАТЬСЯ! — возопил Бог из громкоговорителя,и солдаты мгновенно взяли автоматы на изготовку: привет, темнота, стараяподружка, глазеющая из каждого дула.

— Сожри дерьмо и сдохни, — огрызнулся Генри — одно из лучшихизречений Бивера — и, подняв пакет, с улыбкой протянул вооруженным людям вмасках: — Мир вам. Кто хочет сосиску?

1

Это был сон.

И хотя таковым не казался, все же должен был быть сном. Хотябы потому, что он уже однажды прошел через пятнадцатое марта, и казалосьчудовищной несправедливостью вынести все это еще раз. Кроме того, он достаточнохорошо помнил события последних восьми месяцев между серединой марта исерединой ноября: дети с их уроками, бесконечные телефонные беседы Карлы сдрузьями (в основном сидящими на той же программе Анонимных Наркоманов), лекциив Гарварде и нудные сеансы физиотерапии, разумеется. Все эти чертовыприседания-наклоны, вопли боли, когда протестующие связки снова растягиваются,о, как же все это надоело. Он твердит физиотерапевту Джоанне Морин, что большене может. Она его и слушать не желает. Слезы на его щеках, широкая улыбка на еелице (ах эта ненавистная нестираемая улыбка королевы бала), но в конце концовона побеждает и оказывается права. Он действительно смог, этот маленькиймоторчик, заряженный волей, но, Господи, какую же цену пришлось за этозаплатить!

Он помнил все это и больше: как впервые встал с постели,впервые самостоятельно подтер зад, ту ночь в начале мая, когда лег спать,впервые подумав: кажется, я выкарабкаюсь, ночь в конце мая, когда они с Карлойзанимались любовью в первый раз после несчастного случая, и после он рассказалей старый анекдот: «Как трахаются дикобразы?» — «Очень осторожно».