Ловец снов - Стивен Кинг

— Даддитс!!! — воскликнул он театральным голосом эггмена.

И одну вещь ему разрешили понять: роскошь самоубийства отныненедоступна. И это было ужаснее всего, потому что безумные мысли — по именам язнаю тех, кто Кеннеди убирал — разрывали мозг. Он снова всхлипнул: сбитый столку, испуганный, затерянный в лесу. Все друзья, кроме Джоунси, мертвы. АДжоунси в больнице. Кинозвезда в больнице с мистером Греем.

— Что это значит? — простонал Генри, прижимая ладони квискам (голова, казалось, распухает на глазах, раздувается, как гигантскийарбуз), и старые ржавые палки беспомощно трепыхались на петлях, словносломанные лопасти пропеллера. — О Господи, что все это ЗНАЧИТ?!

Только песня донеслась в ответ:

Рад знакомству, господа, и надеюсь, мое имя вам известно…

Только снег, красный от крови животных, валявшихся повсюду —Дахау оленей и енотов, хорьков и кроликов, медведей и сурков, и…

Генри взвыл, сжал голову так громко и отчаянно, что,кажется, на миг потерял сознание. Но дурнота прошла и рассудок вроде быпрояснился. Остался лишь невероятно яркий образ Даддитса, каким он был, когдаони впервые встретились, Даддитса не в ледяном блеске блицкрига, как в песне«Стоунз», а в неярком теплом свете облачного октябрьского дня. Даддитса,глядевшего на них раскосыми, китайскими глазами, в которых, как ни странно,светилась некая мудрость.

«Даддитс был нашим звездным часом», — сказал он Питу.

— Соку? — вслух спросил Генри. — Какую соку? Да, соку.Переверни ее, надень правильно, надень соку.

Слабо улыбаясь (хотя щеки все еще были мокры от слез,начинавших замерзать мутными каплями), Генри снова повернул к смятому снежномуследу, оставленному снегоходом.

10

Десять минут спустя он набрел на останки перевернутого«скаута» и неожиданно осознал, что все-таки ужасно голоден и что в машинедолжна остаться еда. Он увидел следы, ведущие к машине и от нее. Не понадобилсяникакой Натти Бампо, чтобы сообразить: Пит бросил женщину и вернулся к«скауту». И не нужно было никакого Эркюля Пуаро, чтобы понять: еда, купленная вмагазине, по крайней мере большая ее часть, все еще здесь. Генри знал, за чемприходил Пит.

Он объехал машину по следам Пита и, уже отстегиваякрепления, вдруг застыл. Эта сторона была защищена от ветра, и все, написанноеПитом, пока тот сидел в снегу с бутылкой пива, сохранилось.

ДАДДИТС, ДАДДИТС, ДАДДИТС…

Снова и снова.

Глядя на имя в снегу, Генри поежился. Все равно что прийтина могилу того, кого любил, и услышать голос, доносящийся из земли.

11

Внутри валялись осколки стекла. Повсюду следы крови, ипоскольку большинство было на заднем сиденье, Генри посчитал, что Пит порезалсяне во время аварии, а позже, когда вернулся сюда. Что всего интереснее, здесьсовсем не наблюдалось красновато-золотистой плесени. Росла она достаточнобыстро, а это значит, что Пит не был заражен, когда отправился за пивом. Может,позже, но не тогда.

Генри захватил хлеб, арахисовое масло, молоко и пакетапельсинового сока. Потом выбрался наружу, сел, прислонился к кузову и,наблюдая, как сыплются сверху пригоршни снега, быстро сжевал хлеб, намазывая нанего масло указательным пальцем, а после облизывая его дочиста. Масло оказалосьсвежим, сок — вкусным, но этого было явно недостаточно.

— То, о чем ты думаешь, — наставительно объявил он, —чудовищно. Не говоря уже о том, что оно красное. Красная еда.

Красная или нет, он все равно думал об этом, и постепенностало чудиться, что чудовищного тут ничего и нет, в конце концов недаром онцелыми ночами думал о ружьях, веревках и бритвах. Сейчас все это казалосьнесколько детским и мальчишеским, но таков уж он, и ничего тут не поделать.Итак…

— Итак, леди и джентльмены, уважаемые члены Американскойассоциации психиатров, позвольте закончить речь цитатой покойного Джозефа«Бивера» Кларендона: «Подними руку, опусти, скажи «хрен с ним» и бросьдесятицентовик в кружку Армии спасения. А если тебе это не нравится, можешьпососать мой хрен». Спасибо за внимание.

Разделавшись таким образом с Американской ассоциациейпсихиатров, Генри снова пробрался в «скаут», на этот раз успешно минуя осколки,и добыл пакет, завернутый в плотную бумагу (на свертке дрожащей рукой старикаГосслина выведено: $2,79. Сунул пакет в карман, вылез наружу и разорвалбечевку. Внутри лежало девять толстеньких сосисок. Красного цвета.

На секунду разум взбунтовался, напоминая о безногой рептилии,извивавшейся на кровати Джоунси и глядевшей на Генри пустыми черными бусинами,но он прогнал крамольные мысли с поспешностью и легкостью того, чьи инстинктывыживания никогда не подводили.

Сосиски были уже сварены, но он тем не менее подогрел их напламени зажигалки, потом завернул в хлеб и мгновенно слопал. И улыбнулся,представив, каким идиотом, должно быть, выглядит со стороны. Что ж, разве несуществует твердого убеждения, что психиатры рано или поздно заражаютсябезумием от своих пациентов и слетают с катушек?

Но главное сейчас — набитый желудок. Наконец-то наелся!Немаловажно и то, что все бессвязные мысли и разрозненные образы наконец-тоубрались. Вместе с песней. Хоть бы все это дерьмо не вернулось! Пожалуйста,Господи!

Он глотнул молока, рыгнул, откинул голову на бензобак изакрыл глаза. Нет, спать он не собирался: леса, конечно, тут чудесные, темные игустые, а впереди еще двенадцать с половиной миль, прежде чем он сможет счистой совестью задремать.

Но тут Генри вспомнил, как Пит передавал слышанные уГосслина сплетни: пропавшие охотники, огни в небе, и как Великий АмериканскийПсихиатр ничтоже сумняшеся отмахнулся, распространяясь об истерии сатанизма вштате Вашингтон и волне так называемых издевательств над детьми в Делавэре.Выставлялся гением, разыгрывал мистера Шринка-Хитрый-Зад, трепал языком,репетируя в глубинах сознания сцену собственного самоубийства, как ребенокзабавляется в ванночке пальчиками ножек. И при этом ораторствовал крайнеубедительно, хоть сейчас на ток-шоу, зрители, которого желают провестишестьдесят минут на грани подсознательного и непознанного. Но через несколькочасов все изменилось. Теперь одним из пропавших охотников стал он сам. Тем,кого не найти в Интернете с помощью любой, самой мощной поисковой системы.

Он сидел, запрокинув голову, закрыв глаза, с набитымжелудком. «Гаранд» Джоунси прислонен к шине. Снег ласковыми кошачьими лапкамикасался его щек и лба.

— Это то, чего ждали все сволочи и жлобы: близкие контактытретьего рода. Прости, что посмеялся над тобой, Пит. Ты был прав. А я ошибался.Да нет, дьявол, все куда хуже. Старик Госслин был прав, а я — нет, — сказал он.— Вот тебе и гарвардское образование!