Сто голосов - Скотт Макконнелл

Чем же его развлекала живопись?

Творчеством, воображением — удовольствием от создания вещи, способной порадовать других людей. Его отношение было очень простым: он наслаждался рисованием, не задавая вопросов. Он не был особенно разговорчив в отношении подобных вещей. Он любил доставлять удовольствие, не особенно мудрствуя при этом, и никогда не разговаривал о своем творческом процессе как таковом. Он получал удовольствие от процесса и хотел, чтобы так продолжалось дальше. Случались такие оказии, когда ему кто-нибудь задавал вопрос, и тогда Фрэнк обнаруживал легкую досаду. Однако обнаруживал ее чрезвычайно тонким образом. Он не хотел, чтобы его смущали чрезмерно интеллектуальными соображениями. На раннем этапе своей жизни он занимался цветочными аранжировками и немного рассказывал о том, какое удовольствие ему доставлял этот процесс. Это было одно из величайших удовольствий. Он занимался этим делом ранее, возможно, когда они жили в Калифорнии.

Расскажите мне о картине Икар, которую намеревался написать мистер O’Коннор.

Это была серьезная идея, он называл этот сюжет: «Икар павший». Предполагалось изобразить Икара, лежащего на камне посреди озера в Центральном парке. Он так и не нарисовал ее, однако его посещали серьезные идеи. Большинство картин, над которыми он работал и которые я видел, представляли собой нечто причудливое.

Не называл ли мистер O’Коннор в вашем присутствии свои любимые картины?

На самом деле мы живо обсуждали такую картину, как Распятие работы Дали[193]. Его развлекал тот факт, что Дали изобразил на коленях фигуры Христа какие-то загадочные физиономии. По правде сказать, мисс Рэнд и Джоан были очень раздосадованы этим фактом, мешавшим наслаждаться картиной. Но нам с Фрэнком она нравилась, и мы часто говорили о ней.

Долго ли мистер О’Коннор пробыл учащимся в Лиге?

Несколько лет. В середине 60-х годов его избрали то ли президентом, то ли вице-президентом Лиги[194].

Какое впечатление оставила в вашей памяти мисс Рэнд?

Обыкновенно я заходил в студию на шестом этаже того здания, в котором они жили, и работал там. Он тоже рисовал, a иногда я приносил с собой неоконченную скульптуру, или мы нанимали модель и рисовали. Так мы и познакомились. Тогда мне было 34 года.

Однажды вечером мисс Рэнд пришла в студию, и Фрэнк познакомил нас. Он сделал мне небольшую рекламу — знаешь, великий скульптор. Она держалась очень сердечно, тепло улыбнулась мне. Первое впечатление? Не ожидал, что такая женщина способна так точно соответствовать роли и функциям жены. Мы немного поболтали.

Однажды Фрэнк рисовал портрет и очень углубился в это занятие, явно получая удовольствие от дела. Айн Рэнд появилась откуда-то из-за его спины — я сидел рядом — и сказала ему, что один глаз у него получился чуть ниже другого — и он взорвался, на несколько минут поднял руки к небу, что-то сказал на тему «оставь меня в покое» и вернулся к делу. На мой взгляд, сценка была забавной, однако она принялась извиняться, сказала, что очень жалеет о сказанном, отошла и устроилась в уголке. Этот небольшой эпизод подсказал мне, что Фрэнк любит наслаждаться своим делом, и если при этом он выражает себя ошибочно с точки зрения канонов живописи, это не имеет для него особенного значения.

О чем он разговаривал с вами?

Иногда он говорил о своей жизни с мисс Рэнд или о своей жизни вообще. Мы беседовали о тех уголках нашей планеты, в которых ему хотелось бы побывать, но не придется, потому что Айн Рэнд не любила летать. Будучи человеком романтичным, он готов был объездить весь мир.

Он что-нибудь говорил об их взаимоотношениях?

Он говорил о ней с большой теплотой. Их соединяла теплая и крепкая связь. Когда я встречал их на улице, она всегда держала его под руку, особенно в последние годы. Они жили вместе и были всегда близки.

Он рассказывал о том, какие черты любил в ней?

Он рассказывал небольшие эпизоды из их жизни. Я запомнил один небольшой анекдот. Много лет назад, услышав по радио свой собственный голос, она повернулась к нему и сказала: «Боже! Какой ужасный у меня, оказывается, акцент». Она была потрясена тем, что, оказывается, говорит с акцентом, и это рассмешило его.

Она упрекнула его: «Почему же ты ни разу не сказал мне об этом?» И Фрэнк ответил, что акцент показался ему настолько милым, что он не хотел его менять. Он всегда рассказывал такие же простые и полные нежности истории.

А не случалось ли ему говорить о ней с осуждением?

Нет. Он никогда не говорил о ней ничего плохого. И я не сказал бы, что та вспышка за рисованием была полна негодования. Он не был любителем негатива. И это было одним из факторов, так привлекавших к нему. Он был очень обаятельным человеком. И как тогда случилось в студии, мог рассердиться на мисс Рэнд по мелочи, но не по-крупному.

Они любили шутки. У них жил кот по имени Фриско. Фрэнк признавался мне, что любил говаривать, что Фриско подслеповат, чем очень расстраивал Айн Рэнд. С ее точки зрения, так о кошках говорить не было принято, и это развлекало его.

Он любил поддразнивать ее?

Да. Они были превосходной парой, хотя и очень отличались друг от друга.

О чем вы говорили, оказываясь в студии втроем?

Наверно, обо всем — но на общие темы, никаких тяжелых интеллектуальных вопросов. Пару раз она обращалась к изобразительному искусству. Однажды вечером она говорила о том, что терпеть не может Пикассо, — в присутствии натурщика, который, напротив, очень любил этого художника; и она все пыталась понять, что является причиной подобной любви. Вечер выдался очень интересным. Однако бедный парень был абсолютно измочален к концу сеанса.

Опишите, как шла эта беседа.

Айн Рэнд была невероятно остра в такой ошеломляющей, смущающей разум манере. Я был абсолютно заворожен тем, как работал ее ум, как она ставила вопросы и ответы. За ней было невероятно интересно наблюдать как на ее лекциях, так и на этих вечерах, проходивших в студии Фрэнка.

Как она обошлась с этим любителем Пикассо?

Очень хорошо. Однако он не понял этого и ближе к концу вечера даже начал огрызаться.

Люди могли не соглашаться с мисс Рэнд, и это не смущало ее?

Не слишком. Она, конечно, начинала сердиться, однако обыкновенно так фокусировала свое внимание на содержании беседы и на том, чего хотела добиться, что не обращала внимания на посторонние факторы — как было и в этом случае. И если ее оппонент начинал бояться ее, то не потому, что она этого хотела. Она никого сознательно не запугивала, хотя подобное и случалось.