Влиятельные семьи Англии. Как наживали состояния Коэны, Ротшильды, Голдсмиды, Монтефиоре, Сэмюэлы и Сассуны - Хаим Бермант

Когда он сменил отца во главе компании «Э.Д. Сассун», кое-кто сомневался, по силам ли ему такая ноша.

Оказалось, что по силам. У Виктора была лучшая деловая хватка в семье. Он также был прекрасным администратором, но на его долю выпал печальный жребий – попрощаться с огромными предприятиями, построенными его семьей на Востоке. Он не сочувствовал индийскому национализму, не видел будущего для своей фирмы в Индии и в 1943 году продал заводы Сассунов за 4 миллиона фунтов, а позднее ликвидировал и другие индийские активы. Меньше ему повезло с китайскими активами, которые он расширил в конце 1920-х, приобретя Cathay Land Company и построив новый офис и торговые места, а также роскошный отель «Катай». В 1945 году эта собственность оценивалась в 7 500 000 фунтов, но, когда коммунисты двинулись на запад от Юннаня, европейцы по всему Китаю стали бешеными темпами избавляться от тамошней собственности. Виктор включился в гонку несколько запоздало и сумел выручить только 1 400 000 фунтов, прежде чем занавес закрылся. Остальное пришлось списать как убытки.

За этот период он перегруппировал свои активы и сделал значительные вложения в добычу угля, промышленность и собственность в Латинской Америке и Вест-Индии. Он открыл филиал на Багамах, чей климат и налоговые законы находил весьма удобными.

Виктор всегда питал страсть к скачкам, которые смог позволить себе только после смерти отца. Он начал с того, что перекупил конюшни мистера Гокулдаса, индийского хлопкового магната, у которого в Индии тренировалось более ста лошадей и еще несколько в Англии. Далее он приобрел жеребцов и кобыл, конюшни в Кингсклере и знаменитый конезавод лорда Дерби в Торнтон-ле-Стрите. К концу жизни он владел семью конюшнями и чистокровными скакунами на полтора миллиона фунтов.

В 1925 году, когда Индия проходила через экономический кризис и рабочие предприятий Сассунов бастовали против предстоящего сокращения зарплат, он выложил 110 тысяч на частный ипподром в Пуне. Скачки в Пуне, однако, были лишь мелким развлечением. Он положил глаз на английскую классику. «Есть только один народ, более великий, чем евреи, – любил он повторять, – и это Дерби»[77].

Впервые он попытал удачу на скачках в 1929 году с лошадью Жаркая Ночь, которая пришла второй. Когда в 1953 году сделал новую попытку, он построил ипподром такого размера и за такие деньги, что математическая вероятность фактически гарантировала ему победу, и он победил с лошадью Пинза и жокеем Гордоном Ричардсом. С тех пор его лошади прославили фамилию Сассун, чего не было со времен Эдуарда VII. Он выиграл Дерби в 1957 году с Крепелло, который также взял и «2000 гиней». Когда на следующий год его Заезженный принес ему третью победу в качестве аутсайдера, шедшего 18 к 1, Дерби предложили переименовать в Сассун.

К тому времени на ипподромах повсюду уже появились телевизионные камеры, и каждый раз на телеэкране, когда Виктор вел очередного победителя в стойло, он, несмотря на радостную и торжествующую улыбку, ставшую его фирменным знаком, казался все старше и сутулился все ниже. Возбуждение скачек подрывало его здоровье. Победы 1957 года обернулись легким сердечным приступом, а на следующий день он свалился больным в Аскоте. С тех пор он находился под постоянным медицинским уходом, и его везде сопровождала медсестра Ивлин Барнс, красивая тридцатилетняя блондинка из Техаса. 1 апреля 1959 года он объявил, что они собираются пожениться. «В конце концов, – сказал он одному другу, – семьдесят семь лет холостяцкой жизни дают возможность приобрести достаточный опыт, чтобы выбрать себе хорошую жену». Они заключили брак в регистрационной конторе без пышных церемоний.

Он все еще был подвижен, но возил с собой столько медицинского оборудования, что хватило бы на целую больницу, – палки, костыли, инвалидную коляску, шприцы, лекарства и баллоны с кислородом.

В четвертый раз Виктор выиграл Дерби со Святым Падди. Ага-хан получил пятый по счету приз, и Виктор надеялся побить этот рекорд, но в 1961 году решил не участвовать в скачках и умер через два месяца от очередного сердечного приступа. Ему было восемьдесят.

Виктор был одним из членов-основателей международного клуба путешествующих толстосумов, престарелых плейбоев, состоящих из греческих судовладельцев, техасских нефтяников, крупных застройщиков, безродных миллионеров, героев светской хроники с обоих берегов Атлантики. Для мира 1945 года они были тем же, чем эдвардианцы были для Европы до 1914 года, с тем исключением, что им уже не требовалось покровительство короля. Порой в их компанию затесывались свергнутые князьки вроде Ага-хана, графы, баронеты, но к тому времени миллионы уже сами по себе стали признаком аристократии. Они уже не нуждались в королевском авторитете.

Но были и такие Сассуны, которые довольствовались более скромным местом в обществе.

Когда Сассун Давид Сассун из Эшли-Парка упал замертво в фойе отеля «Лангем» в 1867 году, он оставил вдову, двоих сыновей и дочь.

Первый сын счастливо или по меньшей мере удачно женился на Луизе Гинцбург, дочери барона Горация Гинцбурга, русского дворянина германского происхождения, который к тому же оказался и евреем.

Второй сын Альфред женился на иноверке. Его жена Тереза Торникрофт была симпатичной, уравновешенной англичанкой из хорошей семьи, но это не утешило его мать, которая была вне себя от горя. Подобные мезальянсы пока еще нечасто случались даже у Ротшильдов. Для Сассунов же они были неслыханны. Она ругалась, рыдала и в порыве неистовства побежала в синагогу и перед открытым ковчегом прокляла сына, его невесту и их детей. Альфред, заявила она, отныне для нее мертв, и она не позволит произносить в своем доме его имя.

Через несколько лет, однако, сестра Альфреда последовала его примеру и вышла за Фредерика Бира. Только она сделала и еще один шаг. Альфред заключал брак в регистрационной конторе, Рейчел же обвенчалась в церкви.

Фредерик унаследовал 20 тысяч в год от отца и несколько газет, включая «Обсервер». У него всегда было слабое здоровье, и во время брака он страдал неизвестной болезнью, в которой позднее распознали первые признаки паралитического слабоумия.

Рейчел взяла на себя управление «Обсервером» и в 1893 году купила «Санди таймс» и управляла ими, как двойной упряжкой, пока едва не разбила. Это была воспитанная, хорошо образованная, чрезвычайно умная женщина, но с больным мужем на руках, так что и одной газеты было бы вполне достаточно. Руководить сразу обеими оказалось невозможно, а когда Фредерик в конце концов упокоился в 1903 году, она лишилась рассудка и была помещена в психиатрическую лечебницу, где и умерла в 1927 году.

История Альфреда менее трагичная, но тоже не совсем счастливая. Страстная любовь, которую он питал к Терезе, продлились недолго, как будто проклятия его матери не прошли даром для них обоих. После многих ссор и взаимных упреков он в конце концов бежал с лучшей подругой Терезы и нашел с любовницей то счастье, которого ему не хватало в браке.

Он оставил жене небольшой сельский дом среди невозделанных полей, содержание, хотя и значительное, но небольшое по меркам Сассунов. У них было трое детей: Майкл, Зигфрид и Хамо. Майкл эмигрировал в Канаду и стал ремонтником на заводе по изготовлению рыбных консервов. Хамо погиб в Галлиполи. Зигфрид позднее прославился как поэт.