Наперстянка - Аделин Грейс

шампанское и делает большой глоток из бокала. Она замерла, когда он сглотнул, молча считая секунды, чтобы понять, упадет ли он замертво на пол. В конце концов, ее подозрения не были такими уж странными. Блайт изучила историю поместья и знала о множестве смертей той роковой ночью. Тем не менее она немного расслабилась, когда Арис остался стоять.

– Как выгляжу? – спросила она.

Арис покрутил бокал, не торопясь с ответом.

– Как олененок, готовый вот-вот убежать. – Он сделал еще два глотка и отставил пустой бокал. – Это трудно не заметить. Твое платье не слишком подходит сегодняшнему мероприятию.

Блайт покраснела. Она собиралась второпях, выбрав наряд, который, по ее мнению, соответствовал бы морской эстетике. Девушка не ожидала, что Фоксглав окажется таким мрачным. Хотя казалось вполне логичным, что Сигна будет жить в таком красивом и жутковатом месте. Итак, Блайт выбрала пудровое платье с гофрированными оборками по низу и со спущенными рукавами, отделанными кружевом цвета слоновой кости. Кринолин, который она носила под юбками, был настолько широким, что было трудно за кем-то следить. Ей даже в голову не приходило задуматься над этим вопросом.

– Я искала его. – Блайт снова огляделась по сторонам. И Арис, нахмурившись, проследил за ее взглядом.

– Не думаю, что ты найдешь его на потолке, любовь моя. И он не будет тебя похищать. Расслабься, олененок, и скажи мне – гобелен у тебя?

Блайт не убедили его слова. Тем не менее она ответила:

– Да.

– Где? – Арис прищурился.

– Об этом не беспокойся. – Блайт бросила на него недоверчивый взгляд. Она отбросила смущавшую ее мысль, что тот был спрятан под корсетом, и продолжила разглядывать Фоксглав.

Блайт не привыкла к подобным домам, и в этом поместье ее что-то тревожило. Интерьер был слишком ярким и жизнерадостным на фоне надвигающихся дождевых облаков. Это был странный особняк. Затейливый и красивый, он был больше в высоту, чем в ширину, полный извилистых поворотов, за которыми, как она замечала, исчезали люди. Большинство гостей направлялись в бальный зал, и взгляд Блайт перебегал с одного незнакомого лица на другое. Она словно сошла с поезда и попала в мир, к которому не принадлежала. В дом, где ее мучила такая паранойя, что она не сводила глаз со странных портретов, почти веря, что они способны подмигнуть ей в ответ. Никогда еще она не чувствовала себя настолько потерянной.

Блайт уже собиралась развернуться и выйти на лужайку подышать свежим воздухом, не уверенная, что приняла правильное решение, приняв приглашение, но тут краем глаза заметила, как мимо проплыла темная дымка. Блайт замерла.

– Это он? – спросила она с притворной улыбкой, желая скрыть от Ангела смерти тот факт, что она его видит.

Если удивление Ариса было наигранным, то он был лучшим актером, чем она думала.

– Значит, ты действительно его видишь.

– А ты думал, я лгу? – Блайт боролась с желанием вглядеться в тени. – Иначе с чего бы мне верить в твою нелепую историю?

Арис поджал губы, размышляя.

– Ты не должна его замечать. Я решил, что, возможно, ты пару раз слышала шепот где-то поблизости, но, очевидно, смертельная болезнь повлияла на тебя сильнее, чем я думал.

– Это нелегко, – вздохнула Блайт. Если уж на то пошло, она испытывала постоянное и растущее разочарование. Она не знала, было ли у него лицо, или он был просто сгустком теней. Она видела только призрачную дымку и не понимала, как Сигна могла влюбиться в такое существо. Он ведь даже не был настоящим мужчиной… ведь так?

При мысли об этом она покраснела, решив, что не будет задумываться об этом.

– Что он делает? – Блайт подошла к принцу ближе, чем позволяли правила приличия, и если бы кто-нибудь увидел их вместе, то наверняка счел бы вечер Сигны довольно скандальным.

– Наблюдает за нами, – прошептал Арис. – Поторопись и веди себя так, будто я тебя соблазняю.

Девушка оттолкнула его, когда он игриво провел пальцами по ее руке, ненавидя себя за вспыхнувший на щеках румянец.

– Я когда-нибудь говорил, что мой любимый цвет – именно этот оттенок розового, который появляется на твоих щеках, когда ты волнуешься? – Арис наклонился так близко, что Блайт почувствовала его дыхание на своей щеке и сразу же вспомнила тот интимный момент в поместье Уэйкфилдов.

– Ты собираешься жениться на моей кузине, – напомнила она. – Так что следи за языком.

Арис выпил еще один бокал шампанского, и если бы Блайт спросили, она бы сказала, что это далеко не вторая порция.

– Вы меня не интересуете, мисс Хоторн, хотя в том, чтобы вывести вас из себя, есть своя прелесть. Видела бы ты сейчас лицо моего брата.

Блайт фыркнула и поправила платье, разглаживая складки. И только убедившись, что снова не покраснеет, повернулась к собеседнику, готовая ответить. Но внезапно Арис снова стал принцем, державшимся с такой уверенностью и гордостью, что казался самым величественным мужчиной в комнате. Блайт поняла причину, когда увидела, как Уэйкфилды входят в парадные двери. Ей потребовалось некоторое время, чтобы заметить Шарлотту, которая шла под руку с Эвереттом. На пальце левой руки сверкало кольцо с сапфиром, при виде которого у Блайт потемнело в глазах.

Значит, все официально. Они были помолвлены.

Улыбка Шарлотты была лучезарной. Эверетт сиял ничуть не меньше, когда наклонился, чтобы прошептать что-то, от чего она захихикала. Он казался самым счастливым человеком на свете, и хотя Блайт хотелось искренне порадоваться и поздравить подругу, она задавалась вопросом, досталось ли ей это кольцо ценой жизни герцога и будет ли ее отец тем, кто тоже за него заплатит.

В отличие от них двоих, Элиза выглядела так, словно ее застали врасплох в море во время шторма. Она была изможденной и усталой и, даже одетая в приятное голубое платье, казалась слишком больной, чтобы находиться здесь. Ее волосы были слишком длинными, тщательно заколотыми на затылке, но такими же липкими, как водоросли, которые Блайт видела у подножия опасной скалы рядом с поместьем. Головные боли не могли быть такими сильными и долгими; с девушкой явно было что-то не так.

Только тогда Блайт заметила своего дядю, стоявшего за Уэйкфилдами. Он так помрачнел, что беспокойство Блайт усилилось, когда она вспомнила об оставленной Сигной записке. Когда Байрон направился прямиком к Элизе, она сделала то же самое. Он замер, когда заметил племянницу, затем резко развернулся. Что бы он ни собирался сказать Элизе, похоже, не хотел этого делать в ее присутствии.

Элиза, казалось, не заметила Байрона. Она была слишком сосредоточена на близости Блайт и Ариса.

– Вы приехали вместе? – спросила Элиза, даже не поздоровавшись.