Голем в Голливуде - Джесси Келлерман

– Эдвина Череца.

Ухмылка исчезла.

– Знаете его?

Бармена вдруг заинтересовало пятнышко на другом конце стойки.

– Невероятно, просто не верится! – надрывался комментатор.

Джейкоб обратился к аудитории:

– Кто-нибудь знает?

Никто и головы не повернул.

– Двадцатка тому, кто скажет, где найти Эдвина Череца.

Безмолвие.

– Тридцатка.

Покерный автомат взвыл упавшим голосом, извещая клиента о проигрыше.

– Или его сына Реджи, – добавил Джейкоб.

Один болельщик его обматерил.

– Мило. Вот как у вас привечают туристов.

Двое встали и медленно направились к стойке.

– Фантастический удар!

Небритые, поддатые, разбухшие от скверной, но обильной еды. Один в желтой футболке «Оксфорд Юнайтед», другой в заношенной фуфайке.

Встали по бокам.

– Значит, ищешь Черецов? – спросила футболка.

– Ага.

– А на фига?

– Пытаюсь с ними связаться.

– Чё ты виляешь? Ищет, чтобы связаться.

Женщина у игрального автомата вывернула пустой кошелек.

– Я слыхал, они тут живут.

– Да ну?

Джейкоб кивнул.

– Вынужден огорчить, паря, ты ослышался. О Реджи Череде уже давно ни слуху ни духу.

– Сто лет, – подтвердила фуфайка.

– О-о-о-о-о, вот это дриблинг!

– А что его отец?

– Носу не кажет.

– Чего так?

– На кой он тебе сдался?

– Хочу с ним поболтать.

– Значит, вы кореша. – Футболка повернулась к бармену: – Глянь, Рэй. Эдов друган объявился.

– Надо же, – сказал бармен.

– Прикинь, Вик?

– Ваще, – сказала фуфайка.

– Вот уж не думал, что у Эда остались кореша, – поделилась футболка. – Да и у Реджи.

К стойке подтянулись остальные болельщики. Женщина у автомата повязала полиэтиленовую косынку, собрала вещи и вышла.

– Я просто спросил, – сказал Джейкоб.

– И получил ответ. Вали отсюда.

– У меня еще пиво осталось.

Фуфайка передала стакан Джейкоба бармену, который старательно его опорожнил.

– Вот и не осталось, – сказала футболка.

Джейкоб оглядел компанию. Трое других еще здоровее и пьянее. Один весь в слюнях.

– Будьте любезны сдачу, – сказал Джейкоб.

– Чего? – уставился бармен.

– Сдачу.

– Говорил же – не надо.

– Это было до того, как выплеснули мое пиво. Пятерки хватит.

Помедлив, бармен кинул мятую купюру на стойку.

– Спасибо, – сказал Джейкоб. – Удачного дня.

Сопроводив его к двери, футболка наблюдала, как он рысит под дождем и забирается в паршивенькую прокатную машину. Выгнали взашей, как последнего поца. И еще машина никак не заводилась. Вдвойне поц. В конце концов Джейкоб ее раскочегарил и, отъехав с полквартала, глянул в зеркало.

Следом синяя машина.

Безуспешно стараясь разглядеть водителя, он чуть не сбил старика в клеенчатом пончо, который на велосипеде катил по слякотной обочине.

Джейкоб дал газу и стал сворачивать направо и налево, не включая поворотник. Синяя машина не отставала. Он попробовал запустить навигатор на мобильнике, но не хватало рук, занятых баранкой и рукояткой скоростей. Твою же мать, подумал Джейкоб и остановился. Синяя машина повторила его маневр.

Дорога фортепьянной струной разрезала два болотистых поля. На горизонте ферма. Заглохший трактор. И ни души.

Из синей машины вылез водитель.

Женщина, сражавшаяся с покерным автоматом. Ветер срывал с нее прозрачную косынку. Покрепче в нее вцепившись, женщина кинулась к машине Джейкоба, забарабанила в пассажирское окно:

– Да открывайте же.

Перегнувшись к дверце, Джейкоб отщелкнул запор.

Женщина плюхнулась на сиденье, обдав Джейкоба брызгами и запахом помады, табака и хлорвинила.

– Ну и манеры – держать даму под дождем.

– Что вам угодно?

– Ничего. Это вам кое-что угодно.

– Ну?

Она поджала губы:

– Сначала сороковник.

– Я обещал тридцатку.

Женщина улыбнулась, показав все морщины под слоем макияжа:

– Инфляция, что вы хотите.

Джейкоб дал ей двадцать фунтов:

– Остальные потом.

– Ладно. – Женщина сунула деньги в лифчик. – Ваши расспросы о Черецах всем поперек горла.

– Я заметил.

– Реджи девушку укокошил.

– Какую девушку?

– Ее нашли в леске за домом старого Череца.

– Когда это было?

– Лет двадцать пять назад. Бедняжка. Жуть. Звери ее погрызли.

– Значит, Реджи Черец убил девушку, – сказал Джейкоб.

– Лопатой. Она у них служанкой была. Все знают. Но старый Эд тот еще фрукт, не смогли доказать, ля-ля-тополя. Дэнни, тот парень в пабе, он кузен этой Пег.

Двадцать пять лет назад. За год до того, в 1986-м, Реджи получил приз на конкурсе рисунков.

– Бедная миссис Черед, сердце не выдержало. Славная была женщина. Я так думаю, не смогла она жить с этими двумя подонками.

Не прибегая к названиям улиц, но дав ориентиры, женщина объяснила, как проехать к дому Эдвина Череда.

– Не подскажете, как его разговорить? – спросил Джейкоб.

Роль советчицы ей польстила:

– Он вроде любит ириски.

Джейкоб отдал еще двадцать фунтов:

– Удачи за карточным столом.

– Это лишнее, дорогуша. – Купюры отправились в лифчик. – Возьмем талантом.

Ветхая изгородь вокруг имения поведала историю его хозяина: много земли и мало денег. С коробкой ирисок «Теско» в руке, Джейкоб пролез сквозь дыру в заборе.

Дождь прекратился час назад, лужи на щербатом асфальте кишели букашками. Хвати ему дурости, Джейкоб уверовал бы в самозарождение жизни. Древних с их гипотезой можно понять.

Жуков не наблюдалось.

Тем не менее он поспешил миновать подъездную аллею.