Бутылка для Джинна - Виктор Малашенков

Помещение, куда ввела меня моя спутница, настолько контрастировало с окружающей действительностью, что голова моя пошла кругом. Сплошная рябь, причем ярчайшая и вызывающая, впрочем, вполне соответствующая внутреннему миру хозяйки. Та махнула рукой в сторону некоего подобия кресла, больше напоминающего варварское седло из дерева. Когда я устроился, основательно проверив данный предмет на прочность, она подошла сзади и очень больно укусила меня за ухо. Ох уж эти женщины, способность доводить нас до бешенства у них в крови. Я с диким ревом попытался повторить тот финт у стойки бара, но зловредная девица была готова и находилась вне досягаемости моих рук. А вот быстро вскочить с «кресла» мне не удалось, видимо, в этом и состоял его секрет.

Но больше всего меня удивила ее реакция, она сникла и с влажными глазами скрылась за занавесью. Чудная, сама делает другим больно, а потом плачет. И вообще люди в здешнем мире на меня странно реагируют, причем, как мне думается, здесь возможны два варианта: либо я странный, либо они. Хотя, если сопоставить количественно, их явно больше, поэтому дело во мне, или, точнее, в том образе, который мне посчастливилось здесь поиметь. Что же, придется приспосабливаться к этим людям в надежде, что они не выдадут эту странную личность властям.

Тем временем моя мучительница вернулась с небольшим ящичком в руках, судя по напряженности ее мышц, вес его был не так уж и мал. Проходя мимо меня, она внезапно напряглась и бросила его мне на колени. Слава богу, реакция меня не подвела, но я поразился весу сундучка. Пока я разбирался со своими эмоциями, хозяйка открыла дверь и недвусмысленно указала мне на нее. Жест, понятный для человека с моей планеты и с любым уровнем интеллекта, но я позволил себе не понять его. Куда же мне было идти? Хотелось бы прояснить кое-какие детали, да и перекусить было бы неплохо. Где же элементарное гостеприимство, в конце концов? И я решил окончательно обнаглеть. Мой жест был не менее решительным и понятным, но хозяйке он не понравился, и она что-то прокричала в открытую дверь. Через некоторое время в комнату ввалились трое головорезов и замерли на пороге. Девица показала им на меня и прокричала что-то не очень благозвучное. Все уставились на меня, но с места не сдвинулись.

Я решил проигнорировать всю эту кампанию и открыл сундучок. Краем глаза я заметил, что троица бесшумно скрылась, и дверь тихонечко прикрыли с обратной стороны. И вот тут-то началось. Такой истерики я еще не видел. Если бы вся эта энергия выплескивалась не на меня, я бы просто испугался за девушку, ведь это был натуральный припадок. Когда она, в конце концов, не выдержала и бросилась на меня с кулаками, я чисто механически прижал ее левой рукой к колену и решил переждать бурю. Всему приходит конец, и хорошему, и плохому. Когда она успокоилась, я осторожно посадил ее рядом с собой, благо, что кресло было достаточно вместительным, и начал перебирать содержимое сундучка, попутно широко раскрывая глаза от удивления. А удивляться было чему. Сверху лежала потрепанная книжка и, открыв ее, я обнаружил, что это был учебник, очевидно, местного языка с картинками и пояснениями, написанный от руки. Занятно. Дальше шли документы, деньги и на самом дне я обнаружил увесистое оружие, предназначенное для одной руки и, судя по виду, действующее на расстоянии. Моя соседка напряглась и жестами попросила меня спрятать оружие. Вместо этого я взял пригоршню монет, высыпал ей на колени, стукнул себя в грудь рукой и в пол ногой, подразумевая, что остаюсь на постой. Девушка долго смотрела на деньги, затем встала и, тихонечко скуля, поплелась за занавесь. Ждать пришлось долго и меня это насторожило.

И я снова оказался в тупике. Три месяца коту под хвост! Я научился прекрасно разговаривать на местном диалекте, но меня никто не хотел слушать, поскольку боялись панически практически все. К сожалению, боялись не настолько сильно, чтобы отдать жизнь за мою идею. Но, несмотря на это, я организовал прекрасно оснащенное Сопротивление, которое имело одну особенность – существовать-то оно существовало, но властям не сопротивлялось. Я даже подраться ни с кем не мог – они прекрасно знали мои возможности и просто терпели вспышки моего гнева, хотя кричали все при этом на весь остров. И еще эта Гера, моя хозяйка! Вот уж парадокс так парадокс. Оказывается, она любила этого оторвилу Маркуса, грубого, хотя и образованного, мелочного, хотя и богатого, ревнивого, хотя в зеркало, похоже, он на себя не смотрел, горилла и то краше. Стоп, это уже слишком, каким-то боком это касается и меня. Так вот, я не груб, в том смысле, когда не нервничаю. А чего они, в самом деле! Я достаточно интеллигентен, вот только сравнить здесь не с кем. А эти… говорят, что я стал странным, что, конечно же, не прибавляло светлых красок в моем портрете. Ага, только вот к чему эти дифирамбы самому себе? Ага, вот к чему, вспомнил. В общем, эта трактирная фея, леди, понимаешь, забегаловок и помоек, свой прелестный носик от меня воротит, едва только завидит. Я, конечно же, понимаю, что человеку женатому вроде как не положено, но я ведь и не настаивал. А она воротит и мне это очень обидно. Кормить – кормит, обстирывать – обстирывает, даже поручения мои выполняет, а вот нос…

Но это, конечно, не главное, хотя и не второстепенное. А главное заключается вот в чем. Довольно далеко от острова, где я обосновался, располагается материк, откуда Маркуса и запрятали на остров. Причина достаточно непонятная. С одной стороны, он не был ни воровским авторитетом, ни отпетым революционером, но и те и другие считали его своим. Случайно или намеренно, об этом никто ничего не знает, он оказывал услуги и тем и другим, причем услуги, достойные внимания властей и общественности. И постепенно он стал связующим звеном между этими двумя антиобщественными лагерями, а поскольку ему доверяли, как никому другому, то случилось то, что должно было случиться – он стал во главе оригинальной по структуре и устрашающей по составу организации.

Но, поскольку определенной конечной цели этой организации не существовало в природе, дело скатилось к тирании в среде мятежников и закончилось плачевно для тирана – его сдали властям и преступники и революционеры, причем они настолько боялись вожака, что избили его до бесчувствия, предварительно усыпив смертельной для обычного человека дозой снотворного, и бросили возле тюрьмы с компрометирующими бумагами. Он пролежал почти до самого утра без сознания и, даже когда его подобрали блюстители порядка, врач дал заключение о том, что Маркус уже не жилец на этом свете. Двое суток власти не знали, что с ним делать. Приговор был вынесен давно и заочно, но казнить бесчувственное тело побоялись, народ еще не успокоился. Тогда решили отправить его на отдаленный остров, своего рода остров-маяк. К всеобщей радости, Маркус во время транспортировки скончался, и его труп отвезли в морг. Дальше началась мистика. Маркус воскрес, а затем исчез. Бесчисленные обыски не дали результатов, а круговая порука настолько искажала информацию, что никто никому уже не верил. За голову Маркуса, вернее, уже мою, назначили награду, но пока никто не соблазнился.

Долгими бессонными ночами, когда из-за угрозы обыска невозможно было зажечь свет, основным моим развлечением было разгадывание загадки, которую мне загадали неизвестные, направившие меня сюда. Если это была какая-то крупная миссия, вроде всемирной революции в масштабах этой серой планеты, то субъект, в теле которого я находился, давно себя скомпрометировал и как политическая фигура ничего уже собой не представлял. Чтобы выполнить эту миссию имеющимися силами, нужно срочно изменить лицо, в смысле, надеть на старое чело новую личину и постараться не повторять ошибок предшественника. А возможно, я просто шпион и мне необходимо добыть какую-то важную информацию? А еще я читал, что существуют планеты, на которые отправляют заблудшие души для покаяния и отработки всех грехов. По сравнению с Землей, местные условия можно считать исправительными.