Педагогические размышления. Сборник - Семен Калабалин

Макаренко был человеком исключительной творческой страсти и юношеского задора. Мы, воспитанники, не смотрели на него как на воспитателя, он был настоящим товарищем в труде, в игре, в фантазии. Антон Семёнович мог так изумительно нарисовать перспективы, настолько они были реальными, что каждый из нас стремился к участию в их достижении, старался двигаться дальше вместе с творческим коллективом. Все эти перспективы сводились к перспективам государственной важности.

Вопрос: «В чём педагогический талант A.C. Макаренко?»

Калабалин С.Α.: Есть таланты, и есть мастера педагогического дела. Я считаю, что Антон Семёнович был, прежде всего, талант. Страстный, полный творчества, педагогической справедливости, всегда подтянутый, собранный, чистоплотный. Большой друг детей, умевший бичевать критическим словом. Его мастерству, его приёмам надо учиться. Я стараюсь работать так, как работал Антон Семёнович. Страстно хочется быть талантом, но я ещё не талант, а мастер какого-то определённого педагогического разряда.

Всё лучшее в детях даётся воспитанием. Так ли это? Да, это так.

Для предметной убедительности обратимся к примерам.

Весь разговор в теоретическом плане в такой массовой аудитории, как телеэкран, менее полезен, чем разговор в практическом плане.

1. Воспитание общественной активности.

Примеры: колония имени М. Горького; борьба с бандитизмом; борьба с самогоноварением.

Пример: «Призываю, а сам так не поступаю».

2. Любовь к людям, забота о людях.

Патриотическая любовь к своему народу.

Сострадание, доброта (голод 1921 г., как поступали наши воспитатели), а сколько таких примеров можно привести из сгустка страданий людей в годы Второй мировой войны.

3. Честность.

Неуёмное множество есть средств, приёмов, примеров и методов, при помощи которых можно воспитывать честность.

Припоминается мне случай из жизни трудовой колонии имени М. Горького, который стал границей между нечестностью и брезгливостью к самому слову «воровство». Мы жили дико голодные. 100 граммов весьма черного хлеба, 100 граммов каши, иногда варилась «художественная» снедь из ячменя (подробно). Мы голодали и воровали – голод вынуждал (эпизод и что из этого вышло).

A.C. Макаренко: «Вы не можете не воровать, а раз так, то вы не можете искренне раскаиваться и извиняться». (Картина вымаливания прощения и эпизод с экономкой. Суд. Защитник).

4. Правдивость.

Легче привить правдивость с детства. Труднее сформировать это качество подростку, уже познавшему сладость этого порока, но можно.

Случай с отпуском и опозданием.

5. Скромность.

Сколько мы знаем случаев, благородных героических поступков по спасению утопающих, на пожарах и т. д., когда герой терялся в толпе, не рисовался, не объявлялся, не выпячивал себя. Он сделал то и так, как должен сделать смелый, порядочный, благородный и сильный человек – и делу конец.

Но бывает и так:

– Это я! Вот какой я! (Эпизод во время пожара со мною).

Как всё лучшее в людях даётся воспитанием, так и всё плохое в человеке даётся тоже воспитанием. Дело в том, что невоспитания вообще нет.

В своё время A.C. Макаренко говорил, что есть положительное и есть отрицательное воспитание.

Мы иногда говорим, что в такой-то семье или школе, детском доме и т. д. дети не получают никакого воспитания. А было бы вернее говорить так: там нет положительного воспитания и налицо отрицательное, плохое воспитание.

Человек появляется на свет с душой, похожей, на белую чистую мраморную доску, только душа человеческая не такая холодная и бесплотная, как мрамор. И буквально с первого дня жизни «художники» начинают делать на душе ребёнка узор. Кто эти художники-воспитатели? Это – мамы, папы, дедушки и бабушки, братья и сестры, соседи и вещи, явления природы и общественные события.

Если воспитатели – люди положительные, настоящие, то и рисунок жизни у нового человека будет положительным, красивым. Но может в толпу наставников затесаться человек непорядочный или просто не умеющий. И сделает такой «художник» первую кривую, первую кляксу в общем узоре рисунка, и начнёт эта клякса расползаться, влиять и поражать ядом и все другие положительные линии души.

Хорошо, если в рисунке есть составная часть активного иммунитета, сопротивляемости, они тогда смогут нейтрализовать действие и распространение в душе яда, а если нет, и рядом нет настоящего боевого наставника, что тогда? Тогда брак. Самый трагический человеческий брак – продукт плохого воспитания.

А что такое бракованный человек? A.C. Макаренко предупреждал, прежде всего, педагогов и родителей от делания брака. Он говорил, что «брак» – это воры, насильники, тунеядцы, бюрократы, изменники Родины. Это наше горе, наши страдания. Беда в том, что «бракованный человек», как правило, производит на свет себе подобного и дурно влияет – воспитывает одного или группу чужих детей.

Я не хочу сказать, что плохой человек получается в результате влияния на него в детские годы какого-то уголовника. Это не беда, скорее досада. Таких плохих не так уж много. Обнаружив их, можно было бы оперативно изолировать от вредных наставников и обезвредить как самих «воспитанников», так и «воспитателей».

Основы воспитания закладываются в семье. И большая беда в том, что подчас родители от чрезмерной любви не замечают в детях пороков, всё им прощают и тем самым развивают в любимых детях дурные привычки, которые могут перерасти в зло на всю долгую жизнь человека. Чрезмерная, слепая родительская любовь расслабляет волю ребёнка, а безволие – это благодатное сырьё, для трагического «брака».

В семье, страдающей раздором, пьянством, свободным толкованием об учителях, руководителях учреждений, органов власти и прочее, как правило, дети поражаются всякой сыпью, то есть тоже получается брак.

К педагогическим рекомендациям A.C. Макаренко нельзя подходить шаблонно. Мне не раз приходилось встречаться с вульгаризаторами методов Антона Семёновича, которые жаловались на то, что «Макаренко чего-то не додумал». Один директор школы сказал мне как-то:

– Ваш Макаренко рекомендует, чтобы провинившегося наказывал его коллектив. Я поверил, позволил одному моему классу осудить виновного. И что выдумаете? Этот ученик стал вести себя ещё хуже.

Пришлось мне объяснять директору, что в этом случае, возможно, нужно было как раз обратное: доверительно поговорить с учеником. Я много лет работал рядом с Макаренко и никогда не видел, чтобы он дважды наказывал виновного одинаковым образом. Он говорил: