Скульптор твоего тела - Игорь Евгеньевич Журавлёв

М-да, Александр Сергеич, явно знал то, о чем писал. Может, он был адамом? В глубине леса тут же зажглись огни большого дома и донеслись обрывки веселых речей, звон бокалов и женский смех. Я тряхнул головой и все исчезло. Тихий и пустой лес окружал нашу поляну, залитую светом звезд.

Я задрал голову и посмотрел в небо. Млечный путь казался таким близким, а звезды крупными и переливающимися, словно бриллианты в короне королевы. Стоило мне сосредоточить свой взгляд на одной из звезд, как она резко приблизилась, и я увидел огромное солнце, спектр сияния которого немножко смещался в голубизну, отчего я понял, что это солнце не наше. А вокруг него кружились планеты, я насчитал семь штук на разных орбитах. Я зажмурил глаза, а когда открыл вновь, все было как прежде: звездное небо, бриллиантовый Млечный путь. И я подумал, что мы все же дома, ведь то, что мы называем Млечным путем — это наша Галактика.

— Кто я? — наконец, ответил старший Виноградов. — Я твой отец. А еще я тот, кто я есть. Пока для тебя этого достаточно. И если кто из адамов спросит, то так и ответь. Ну а пока у нас с тобой, сын, есть дело. Ты должен кое-чему научиться. Похоже, очень скоро тебе это пригодится, на тебя открылась большая охота. Заодно кое-что узнаешь о реальном мире, а не только об одной из его граней.

Глава 22

Нет, я, конечно, далеко не богослов, но в свое время разными религиями увлекался. Чего я только ни читал, в надежде избавиться от своей болезни! В том числе, конечно, и Библию. Даже одно время всерьез пытался изучать каббалу. Поэтому понял, что означает та фраза, которую выдал отец. «Я Тот, кто Я есть» — это же один из переводов древнейшего из имен Бога, которое по-русски на библейском иврите можно прочитать как «ЯХВЕ». Ну, или последующий перевод с древнееврейского языка на древнегреческий: «Иегова». А по сути это нечитаемый тетраграмматон, обычно рисуемый латинскими буквами «YHWH», который на палеоиврите вообще не так пишется. Эту фразу Бог сказал Иакову в ответ на вопрос о том, как Его имя. Ее переводят по-разному, но, по сути, она означает: «Я тот, кто существует», подразумевая при этом, что тот, кто спрашивает, на самом деле не существует.

Конечно, батя мог и не это иметь в виду, вот только его следующая фраза «И если кто из адамов спросит, то так и ответь», явно указывала именно на такой смысл. В общем, я подумал, да и спросил:

— Ты Бог что ли?

Мой вопрос вызывал у отца взрыв веселого смеха, который он, впрочем, тут же оборвал, сделав серьезное лицо:

— Молодец, начитанный мальчик. Знаешь, был такой хороший советский фильм середины двадцатого века — «Золушка», снятый по одноименной пьесе Евгения Шварца. Так вот там, у феи, тетушки Золушки, был паж, который постоянно произносил фразу, ставшую потом, как сейчас бы выразились, мемом: «Я не волшебник, я только учусь». Вот и я, сын, только учусь. Но пока тебе это вовсе ни к чему, это все слишком далекие пока от тебя высшие уровни бытия. Тебе сейчас нужно кое-что другое, попроще, но зато очень действенное в Срединном мире.

— Как ты сказал, — вскинулся я, — в Срединном мире?

— А! — махнул рукой отец. — Не обращай внимания, так мы называем тот мир, в котором ты до сего момента жил.

— Выходит, есть и другие? — не отставал я.

— Есть, есть, — подмигнул он. — Все это скоро узнаешь и во всем разберешься в процессе. Сейчас для тебя важнее другое.

— Ладно, — согласился я, — что же мне сейчас надо?

— Сейчас тебе надо научиться защищать себя, — внимательно посмотрел мне прямо в глаза отец. — Больно уж резко за тебя взялись. Оно и понятно, нормального Скульптора днем с огнем не найдешь. Но все же это никуда не годится, так ты каши не сваришь. Значит, что? — Правильно, значит, будем тебя учить, пока минутка свободная выдалась и ты все равно там без сознания. Думаю, за пару-тройку лет управимся. Ну, или чуть дольше. Иди за мной.

— Что ты сказал? За сколько лет? Это шутка такая?

Но отец уже заходил в лес, и мне пришлось его догонять. Как он, кстати, сумел так быстро пересечь поляну? Должно быть, какая-нибудь гребаная телепортация, не иначе.

Стоило мне, в погоне за отцом, пересечь границу леса, как лес исчез. А вместо него, насколько хватало глаз, простиралось кукурузное поле со вполне уже зрелыми початками на тысячах крепких стволов. Пересекая поле, тянулась извилистая тропинка, и отец быстро шагал по ней. Я уже почти бежал, но никак не мог его догнать. А когда, все же поднажав, догнал, то мы оказались в горах. Высоченные пики с блестящими на солнце снежными шапками на них, окружали со всех сторон. В воздухе повеяло прохладой и сыростью. Меж гор бурлила и ревела не очень широкая река, вдоль которой продолжала тянуться все та же тропинка.

И так мы шли, как мне показалось, несколько часов, пересекая самые разные места — болота, пустыни, и опять горы, и опять леса, а скорее, это были разные миры, как я постепенно начал подозревать. Мои попытки спросить что-то у отца, заканчивались ничем, он просто игнорировал мои вопросы, словно рядом со мной была лишь часть его. Такое впечатление, что он меня даже не замечал, погруженный в свои думы. И я замолчал, шагая вслед за ним и глазея по сторонам.

Но всему приходит конец, закончился и наш путь. К концу его я уже не понимал, сколько времени мы шли на самом деле. Иногда мне казалось, что часы, но порой представлялось, что дни или даже годы. А возможно, и так и так правильно, зависит от того, как считать. Сплошные загадки. То место, которое стало конечным пунктом нашего пути, было отделено словно бы некой непрозрачной пленкой, сквозь которую отец, а за ним и я прошли без препятствий. Однако у меня осталось смутное впечатление, что преодолеть эту пленку, да даже просто увидеть ее я смог лишь по одной единственной причине: со мной был мой отец.

Это был берег озера, расположенного прямо в лесу. Вдалеке виднелись горы. Небольшое лесное озеро, на берегу