Хроники особого отдела - Александр Игнатьев

встречая новый день и новые заботы, связанные с кормлением вечно голодных птенцов.

В этот час, невесть откуда объявившийся, с год назад, в Кракове и проезжий по сим местам шляхтич Петроний, имеющий смешную фамилию Шкридлат Звистум, (Skrzydlaty zwiastun – крылатый Гарольд, вестник), поцеловал в слегка влажный пупок Констанцию Понятовскую, жену кастеляна города Кракова Станислава, урождённую Чарторыжскую. Сам кастелян, 55 лет отроду, спал отдельно от жены, проболев всю зиму тяжкой жёлтой немочью. Женушка его, 27 лет, была уже не молода и имела за плечами опыт рождения трёх сыновей, а потому, (являясь дочерью богатейшей фамилии), имела право на отдельные покои в самом удаленном от общей семейной спальни флигеле.

Констанция лежала на тонких батистовых простынях – голая, с упругими пышными бёдрами, и тугими, не потерявшими форму грудями – напоминая собой богиню.

– Как же интересно жить! – услышала она от проснувшегося друга.

– Чем же это, милый? – откликнулась, мурлыкнув в ответ.

–Мир полон прелестниц, – заметил между тем воздыхатель. – Он состоит из прощаний и встреч, потому никогда не знаешь, кто встретит тебя за поворотом лесной дороги.

– Неужели нам предстоит прощание? – надула губки красавица.

– В этом есть радость и залог будущей встречи, – отвечал ей довольный голый философ.

Он хотел встать, но власть мраморно-молочного тела всё ещё владела им, и Петроний, протянув руку к непослушным кудрявым волосам, придвинулся. Дама ловко вскочила на него, изобразив бывалую наездницу, и резкими движениями бёдер помогла ему в библейских начинаниях.

Вестник атаковал Дракона своим острым копьём, словно Святой Георгий, все время заутрени, потом, быстро напялив на себя портки, заломил шапку и был таков!

Напоследок, он пообещал даме сердца сына, в будущем – короля Речи Посполитой...

Глава 49

Глава 4. На грани третьей мировой

Часть 4.

Маше было скучно. Оказывается? жизнь без папы ̶ это страдание. Девочка целых три недели страдала и «несла свой крест...». Так сказал ей Харлампий. Но когда уехала мама, Маше стало совсем-совсем грустно. Ведь страдать приходилось в два раза больше, а это, (как заметил призрак), «невыносимо».

Чтобы постигшие её мучения не пролились слезами, она приняла решение поговорить с Яном. Он главный и должен ей помочь. Но Ян почему-то оказался занят и, вместо того чтобы выслушать, выдал стопку каких-то бумаг, приказав изучить, а потом рассказать, что она по этому поводу думает. Так нечестно!

Маша повздыхала ещё немного и отправилась на кухню – читать вместе с Борисом Евгеньевичем.

– Подборка событий за истёкший период года. Секретно, – начала она старательно. – Двадцать седьмого января в районе моря Росса с ледокола ВМС США зафиксировали, при помощи серии снимков, всплытие неопознанного объекта серебристого цвета. Длиной около 10 метров. Похожий на подводную лодку сигарообразный аппарат, пробив семиметровую толщу льда, беззвучно взлетел и исчез в облаках.

– Здорово! – восхищённо прокомментировал вошедший Илья. – А дальше?

– Второго февраля состоялось астрологическое явление, – Маша запнулась на сложном слове и вздохнула. – Парад планет. В нём участвовали семь из восьми планет Солнечной системы. Третьего февраля США ввели полное эмбарго на торговлю с Кубой... а «эм-бар-го» – это что?

Присутствующие на кухне мужчины задумчиво промолчали.

– Запрет! – мрыкнул Олладий с потолка.

Маша продолжила:

– Десятого февраля состоялся успешный обмен Френсиса Пауэрса на Рудольфа Абеля... Мне же не интересно! – возмутилась девочка. Увидев сидящего в углу Харлампия, она даже собралась, было, поплакать, но тут пришёл Ян. Перед ним плакать было, конечно, бесполезно, и слёзы были отложены. Временно. До следующего важного дела… например, если второе мороженое придётся выпрашивать.

– Ну, и что ты по этому поводу думаешь? – оценив обстановку, официально поинтересовался он.

– Центавриане, – махнула рукой Маша.

– А парад планет?

– К кризису...

В помещении воцарилась Тишина.

– Да вы спятили! – вернувшийся со службы отец Василий недовольно выставил вперёд заледеневшую на морозе бороду. – Грехи наши тяжкие! Не слушай антихристов, детка! В садик надо! В первый класс в сентябре, а у неё центаврианами, прости Господи, голова забита! До чего ребёнка довели! И не посмотрю я! В партком пойду! На партсобрании вашем выступлю! Ироды египетские! Мать – ведьма! Отец – чернокнижник! И родня... бесовская!

– Родню не трожь! – высказался ребенок, гордый за родителей.

Василий Иванович поперхнулся и затих. Зато захохотал Ян. За окном с грохотом свалилась вниз первая сосулька. Зима сдавала свои права.

***

Ближе к вечеру группа, в полном составе, собралась в гостиной. Елена Дмитриевна посмотрела на присмиревшее под её взором начальство и тихо начала:

– Маше нужна няня! Причём это должен быть разумный и доброжелательно настроенный человек. Молодая женщина. Не старуха. В детский сад нашего ребёнка нельзя. Как и в школу, кстати!

– Это почему? – поинтересовался Илья.

– Она пишет, читает и считает на уровне третьего класса, – пояснила Елена Дмитриевна.

– И ещё говорит по-английски и по-французски, – осторожно вставил всегда молчащий Телицын.

– Знает Библию и церковное пение. Играет на фортепиано, – гордо пояснил собранию Василий Иванович.

– Стреляет из «макарова» и знает приёмы самообороны, – не выдержал Илья.

– Угу! И бродит по ночам с Марком и Олладием. В гости. К призраку, – резюмировал Ян. – И что делать будем?

Вопрос повис в воздухе. Все понимали: Маше нужен друг.

– Песец-ц-ц, – донеслось с потолка.

Ян поднял голову, рассмотрел белые острые зубы говорящего и, с любопытством, поинтересовался:

– А зачем у нас должен жить песец? Это дикий зверь. – Потом хихикнул и закончил. – Заводить его категорически нельзя. Особенно, если попадётся упитанное животное.

Чувство юмора начальства осталось недооценённым. Группа с удивительным единодушием представляла песцов всевозможных размеров.

Он обвёл присутствовавших взглядом и пояснил:

– Полный... э-э-э… зверь.

Следом заулыбалась Елена Дмитриевна. Остальные недоумевающе переглянулись и промолчали.

***

Ещё садясь на варшавский поезд, следующий со всеми остановками до Кракова, Ксения прослушала впечатляющую сводку. Приятный женский голос предупреждал непоседливых граждан, категорически не желающих сидеть дома, о предстоящей непогоде. Словно предоставляя последний шанс передумать.

Непонятно откуда налетевшая метель, перешедшая в дождь со снегом, а затем, и вовсе, в дождь из текущего с небес льда, приключилась в момент объявления. Едва утихло одно небесное светопреставление, как задул убийственный пронизывающий ветер, который из всех сил стал мешать женщине идти по перрону к месту, указанному в билете. Но проводник ближайшего вагона оказался весьма