Хроники особого отдела - Александр Игнатьев

любезен, и пани легко преодолела злобное сопротивление последней зимней вьюги, пройдя в свое купе.

Устроившись на мягком сидении, она изучила пахнущий типографской краской путеводитель по Кракову, из которого узнала, как поселившийся при Краке V страшный дракон решил, что человечина весьма полезна. Живший неподалёку сапожник Скуба накормил его мешком с серой, и несчастное животное, страдающее расстройством пищеварения, выпило слишком много воды. Как результат – дракон сдох, город назвали в честь князя, а сапожник сшил себе сапоги.

На вокзале Бориса не оказалось...

Выйдя на привокзальную площадь, молодая женщина поставила чемодан и огляделась. Последствия последней зимней метели быстро устраняла упавшая на город оттепель. Несмотря на освещение в центре города, сумерки рисовали на бесконечной высоте неба первые робкие звёзды. Ксения, властно махнув рукой, позвала к себе ожидающий пассажиров таксомотор. Села и строго посмотрела на восхищенного водителя – тот скалился в широкой улыбке:

– Проше… пани!

Их взгляды на миг пересеклись и, заглянув в бездонные омуты её глаз, полных тайны, окаймленных густыми иссиня-чёрными ресницами, шофёр заледенел. Уже без улыбки, он переключил скорость, и машина, подпрыгнув, рванула в сторону Мариацкого костёла.

***

Утром, (We're sitting on our hands waiting for a miracle)(1), Борис, весело распевая, тщательно побрился и, в сотый раз посмотрев на часы, убедил рассудок, что стрелки не застыли, просто следует пойти погулять!

Ксения приезжала последним вечерним поездом. День казался вечностью, утро тянулось, как русская зима, и даже часы участвовали в заговоре! Его натура требовала хоть какого-то действия, лишь бы время встречи, наконец, наступило.

Но холодный день не радовал. Пан Кесслеров дошёл пешком до Университета, убедился, что, кованные сотню лет назад, двери закрыты на замок, (по случаю воскресного дня), и, побродив по улочкам, вернулся на ставшую почти родной Рыночную площадь. Там он навестил молочника и, основательно затарившись пакетами с так приглянувшимися ему сыром и творогом, решил зайти домой, переодеться. И, наконец, (наконец!), идти в сторону Вокзальной площади, а там уже мирно засесть в кабачок и… ждать. Ждать жену.

Ещё в коридоре Борис почувствовал тошноту и странную давящую боль в затылке. Аккуратно поставив покупки на стол, он снял пальто и, словно больной, страдающий астмой, задыхаясь, сел. Сжав виски руками, он начал раскачиваться на стуле. Потом резко вскочил. Подошёл к раковине и опрокинул себе на голову кувшин с водой.

– Идиот! – пробормотал он, посмотрев на отражение. – Идиот… я заманил тебя в ловушку!

Торопливо одевшись, мужчина выскочил на улицу и кинулся бегом в сторону костёла Пресвятой Девы Марии.

Шла вечерняя служба.

«Надо будет – умрём!» – убеждал в эту минуту паству епископ Вроцлав Генрих Ферстер. «Не бойтесь, дети мои, – провозглашал он, – ибо территория храма есть территория Евангельской любви, а, значит, свободы от страха».

– Пришёл... – услышал Борис у себя за спиной. Он резко оглянулся, но тьма обняла и накрыла его с головой!

***

Её всегда называли исчадием Ада, ведьмой, презирали и боялись. От неё шарахались и не пускали с ней играть. Все знали – не успев родиться, девочка убила свою мать, а потом смогла не умереть от голода и холода, лёжа в тонких тряпках, рядом с умершей на леднике.

Её приютила странная мать-игуменья, старообрядческой школы, которая, несмотря на общее негативное мнение, вырастила, как свою родную дочь. Потом не стало и её.

В школе девочку шпыняли за нищету, за шитое-перешитое единственное платье, которое снизу надставляли на вырост кусочками тканей, попавшихся в руки мастерице. Зато она была первая. Всегда. Во всём.

– Ведьма-а-а, – неслось за ней вслед.

Война не смогла улучшить характер. Смелость помогла заметить другим её неординарность. Случай свёл с группой особого отдела. Здесь она нашла свою настоящую семью, свою любовь и своего ребёнка.

Сидящий в ней кошмар, огромная чёрная паучиха, была удовлетворёна. А сама Ксюша – счастлива.

Теперь, в такси, среди серого промёрзшего города она понимала только одно: дочь смогут вырастить, не бросят; а мужа она не отдаст никому! Ксения Геннадьевна Мутовина ехала мстить, а гигантская чёрная Паучиха спешила на пир, и горе тому, кто сможет встать у них на пути.

Выросшее перед ней трёхнефное готическое здание, построенное в классических пропорциях, и, украшенное шестью часовнями, большим пространством восьмиугольного пресвитерия и башнями, было красиво.

Холодный серый день давно перешёл в промозглый скользкий вечер. Огромное тёмное здание внезапно стало тусклым, и на мокрых от воды стенах показались сетчатые полукруглые разводы. Жалобно вздрогнули колокола. Паучиха была голодна, она хотела есть и вернуть себе свою собственность...

Массивные двери распахнулись. Её встречали трое.

– Katedra zamknięta pani. Liturgii nie. (польск),(2).

— Ubi est vir meus? (лат), (3). – Прозвучало в ответ. Голос был мелодичен, но… святые отцы почувствовали, как у них в буквальном смысле зашевелились волосы. Ужас липкой петлёй сжал горло…

Генрих Ферстер, епископ и главный специалист по гипнотическому влиянию, главный экзорцист Ватикана, академик Pontifical Athenaeum Regina Apostolorum, (4), никогда не видел ничего подобного. На него, не удивляясь странностям окружающего мира храма Божьего, двигалась, сидя на гигантской, заполняющей собой всё пространство паучихе, маленькая девочка.

С детства приученный не удивляться, не верить, не просить и, главное, смотреть в глаза любому своему страху Вроцлав Генрих Ферстер... попятился!

Паучиха открыла жвалы, и из чёрного бездонного провала раздался голос:

– Епископ, вы хорошо выбрили тонзуру? Мне было бы противно есть с грязными волосами ...Теперь Я здесь защита мирян от опасностей, ибо Я меч, а не Крест! Где ОН? Если жив, то я пощажу остальных...

***

2 марта 1962 года в 22 часа 18 минут, согласно протоколу расследования, проведённого светскими властями, и после опроса свидетелей было установлено:

…на полу в третьей часовне, слева от алтаря, в странной позе и, с невероятно изменённым от ужаса лицом, обнаружено тело епископа Вроцлава Генриха Ферстера. Причиной смерти пана епископа, по всей видимости, явилась открытая черепно-мозговая травма. Головной мозг был изъят до приезда представителей власти.

…третья часовня полностью разрушена и покрыта налётом чёрной жирной копоти. При лабораторном анализе установлено: копоть представляет собой сложное органическое соединение, в основном, состоящее из хитиновых нитей различной толщины, по своей структуре похожих на паучьи.

…пресвитер Дариуш Вуйчек... сошёл с ума… отвезён в психиатрическую лечебницу Кракова.

Опрос свидетелей ничего не дал. В этот поздний и весьма промозглый вечер даже самые истовые прихожане предпочли храму тёплые дома… правда, когда увозили пресвитера, он кричал, что видел девочку и громадного паука. Утверждал, что это сам дьявол.