Красавица и чудовище - Оливия Дрейк

Но она не только не уедет из этого величественного особняка: он станет отныне ее постоянным домом. Она выйдет замуж за Майлза, станет герцогиней и родит ему детей. Она коснулась ладонью живота. Возможно ли, что она уже зачала ребенка? О, как ей хотелось подарить ему сына или дочь и зажить с ним счастливой семьей, которой у него никогда не было!

При мысли об этом Белла развеселилась и, мурлыча под нос какую-то мелодию, направилась к третьему ящику – тому, который они не успели разобрать до того, как их отвлекла любовь. Она решила взять в спальню несколько отцовских дневников, чтобы осмотреть их перед сном. Сунув руку в ящик, Белла вынула несколько блокнотов. И тут что-то выскользнуло из самого нижнего из них.

Подняв сложенный и запечатанный лист бумаги, Белла повернула его. Письмо? На передней части отцовскими каракулями было написано два имени, первое из которых – маркиз Рамсгейт. Но оно было перечеркнуто, а под ним выведено: герцог Эйлуин.

Все вокруг исчезло, и она увидела себя маленькой девочкой, стоявшей позади отца и наблюдавшей за тем, как он посыпает песком сделанную чернилами надпись, а затем стряхивает его. После папа издал какое-то раздраженное восклицание, снова окунул перо в чернильницу и зачеркнул имя, царапая пером бумагу. Жаркий ветер продувал палатку, и снаружи казалось, что внутри нее сияет солнечный свет…

Белла моргнула, и обрывок воспоминаний исчез. Она стояла в кабинете, глядя на сложенное послание, запечатанное кругом из красного воска. Рамсгейт. Неудивительно, что это имя показалось ей знакомым. И дело было не только в том, что она слышала в Египте, как к Майлзу обращались официально, с указанием титула. Она видела надпись на этом самом письме.

Почему же отец так и не отправил его? И когда он его написал? Случилось ли это сразу после смерти четвертого герцога? В этом был определенный смысл, потому что папа автоматически указал имя, которым привык называть Майлза. И только после этого, осознав свою ошибку, он зачеркнул старый титул Майлза и написал новый.

Сев, Белла раскрыла дневник, из которого выпало письмо. Просмотрев неряшливые, торопливые записи, она в порыве возбуждения поняла, что это была та самая пропавшая тетрадь, в которой описывалось пребывание ее отца в Египте. Сейчас у нее не было времени читать все ежедневные записи с места раскопок.

Вместо этого Белла быстро пролистала страницы в поисках куска папируса, оторванный край которого соответствовал бы тому, что принадлежал Майлзу. Но его там не оказалось.

Беллу охватило разочарование. Без сомнения, эта тетрадь была именно тем хранилищем, в которое ее отец положил бы свою половину карты сокровищ.

Так может, она была запечатана в письме Майлзу?

Белла поднесла сложенную бумагу к свече, но ничего не увидела. Следовало ли ей разбудить Майлза? Или отложить письмо до утра?

И только сейчас она заметила что-то странное в блокноте, лежавшем на ее коленях. Шов на кожаном переплете был неровным, а в верхнем углу его явно распарывали. Она стала растягивать его пальцами и вытягивала нитку, пока не смогла заглянуть под обложку. Охнув, Белла увидела кусок папируса.

Лихорадочно работая, она распорола оставшуюся часть шва, стараясь не повредить древнюю бумагу. Наконец Белле удалось вытащить обрывок листа, и к ее ликованию он оказался идеально подходящим к другому фрагменту.

Для того чтобы убедиться в этом, Белла вскочила и подбежала к письменному столу. Дрожащими пальцами она сложила вместе два куска папируса и опустила взгляд на выцветшие от времени иероглифы. Она увидела пиктограммы людей и животных, даже крошечный глаз наверху – в точности такой же, как на затылке у Хасани.

Торжествующая улыбка озарила ее лицо. Наконец-то она нашла карту! Майлз будет потрясен, потому что теперь он сможет прочитать все послание. Вскоре они узнают, описывают ли иероглифы путь к тайному захоронению фараона Тутанхамона и его легендарной сокровищнице.

Белла не могла ждать до утра. Майлз должен узнать все немедленно. Он заслуживал того, чтобы разделить ее восторг, вызванный раскрытием тайны.

Но когда Белла начала поворачиваться, ее внимание привлекло какое-то движение позади нее, а затем ее затылок пронзила резкая боль.

Мир погрузился во тьму.

* * *

Проснувшись, Майлз обнаружил, что лежит в большой кровати один. Он приподнялся на локте, чтобы оглядеть тускло освещенную комнату с темными глыбами мебели и мерцающими в камине углями. Во сне он слышал какой-то стук, но, должно быть, это было биение его собственного сердца. Белла ушла, ее вещей на полу тоже не было. Вероятно, она решила вернуться в свою спальню.

Эйлуин лег на спину и, закинув руки за голову, устремил взор на затененный полог. Белла проявила благоразумие, решив не оставаться в его постели. Тем не менее, ему не хотелось выпускать ее из виду.

По крайней мере до тех пор, пока загадка не будет решена.

Она считала себя сильной, ко многому приспособленной женщиной. Но она не видела тела его отца с перерезанным горлом. Убив его в месте раскопок, шайка бандитов в длинных одеяниях проехалась по лагерю, создавая хаос и поджигая некоторые палатки. Майлз своими руками вытащил Беллу из пылающей палатки ее родителей.

Он уже давно задавался вопросом, не заплатил ли кто-нибудь этим ренегатам за убийство его отца. Хотя Майлз не мог доказать этого, его главным подозреваемым был сэр Джон Сеймур, который исчез, забрав с собой семью. Так мог поступить только виновный человек.

Но сейчас Майлз наконец понял, что произошло. Опасаясь за свою жизнь, сэр Сеймур сбежал со своей половиной карты сокровищ.

Это означало, что преступником был кто-то другой. Кто-то, кому нужна была карта. Вопрос только в том, кто? Майлзу на ум приходили только два возможных подозреваемых, которые были в то время в Египте: Уильям Банбери-Дэвис и Хасани.

Банбери-Дэвиса он мог понять: этот человек негодовал из-за того, что его не включили в экспедицию. Он бы с радостью ухватился за возможность прославиться, разыскав пропавшую гробницу. Но Хасани? Египтянин много лет верой и правдой служил герцогу, а до этого он был в услужении у отца Майлза. И у Майлза ни разу не было повода усомниться в его верности.

И все же его нутро сжалось в тугой узел. Белле не угрожала никакая опасность, уверял себя Майлз. Она находилась в безопасности в своей спальне.

И все же кто-то проник в ее коттедж и искал там карту, и этот злоумышленник не мог знать, что Белле известно о ее существовании. Она не рассказывала о своих поисках никому, кроме Майлза.

Он хотел, чтобы она постоянно была рядом, в его объятиях – под его защитой. Он не успокоится, пока не наденет кольцо ей на палец, пока они не дадут брачные клятвы и их имена не запишут в церковную книгу. Слишком долго он держал себя в полной изоляции из чувства долга перед отцом. Белла помогла ему понять, как он ошибался, хотя Эйлуин был потрясен, осознав, как сильно он в нее влюбился. Но его решение обвенчаться с ней казалось ему правильным. Точнее, идеальным.