Французская мелодия - Александр Жигалин

class="p1">— Да. Знать бы ещё причину.

— Поезжайте в отель, задайте вопрос напрямую.

— Ну, уж нет. Решила обойтись без меня, флаг ей в руки. Француженка, сама того не подозревая, освободила меня от объяснений по поводу архива.

— Чего-чего, а этого вам избежать не удастся. — Улыбнулся злорадной улыбкой Гришин. — Рано или поздно Элизабет узнает обо всём, и тогда вам придётся пережить нешуточные разборки.

— Скажу, что сомневался, кому передавать архив, ей или отчиму. Когда же Элизабет прилетела тайком в Москву, понял, что дамочка затеяла понятную ей одной игру.

— Звучит неубедительно, — сверкнул ехидной улыбкой Гришин. — Я бы даже сказал надуманно, а потому приготовьтесь к худшему. Француженка — баба неглупая, когда разберётся, потребует объяснений.

Видя, насколько точен оказался нанесённым им укол, Гришин, будучи стратегом от Бога, следующим шагом должен был увести разговор в сторону, дабы не хватать Богданова за живое. И он это сделал классически, точь- в- точь как того хотел Илья.

— Прежде чем разбежимся, хотелось бы уточнить детали, теперь уже нашего с вами совместного предприятия.

— Хотите, чтобы я назначил день и время?

— Да. И по возможности не столь отдалённые.

Сделав вид, что не готов к подобному развороту событий, Илья замешкался.

— У нас сегодня что, среда?

— Да, — утвердительно кивнул Гришин.

— В таком случае знакомство с архивом состоится в следующий вторник.

— Во вторник?

Удивление и в то же время изумление выглядело настолько неподдельным, что стало ясно, полковник не ожидал, что всё затянется настолько долго.

— Что, неделя такой уж большой срок?

— Не сказать, чтобы очень. — спохватился Гришин. — С другой стороны, чего тянуть?

— Могу объяснить. Ваше появление в присутствии матери- вещи несовместимые. К тому же есть потребность провести неделю — другую в Москве, переоформление документов на квартиру, дачу, машину. Всё было записано на отца. К тому же, для того чтобы исключить возможность завладеть архивом силой, я вынужден предпринять меры безопасности как для себя лично, так и для содержимого сейфа. И в этом, как бы это не звучало парадоксально, рассчитываю на вашу помощь.

— Мою?

От удивления брови у полковника стали похожи на две переломленные пополам загогулины. Глаза же и того хуже сделались выпуклыми, как у больного базедовой болезнью.

— На вашу! Вам предстоит быть готовым к тому, что на протяжении задуманного мною мероприятия я буду отдавать распоряжения, которые вы должны будете выполнять беспрекословно. Это не прихоть и уж тем более не придурь, обычные меры предосторожности.

— Надеюсь, меры эти не будут связаны с моей безопасностью?

— Никоем образом. Я не собираюсь не мстить, не сводить счёты. Цель одна — сделка должна пройти с соблюдением всех достигнутых в процессе переговоров условий.

— Хорошо, — вынужден был согласиться полковник. — Я сделаю всё, как вы говорите. Взамен попрошу назначить день, когда мы сможем провести процедуру ознакомления с архивом в присутствии представителя французской стороны?

— В любой удобный для Лемье день, с одним небольшим «но». Может получиться так, что придётся подождать день — два, максимум три.

— Ничего. По сравнению с четвертью века, согласитесь, это мгновение.

Глава 15

Свет в окне

Такси остановилось возле дома, расположенного напротив нужного подъезда.

Илья жалел водителей, а потому старался не утруждать ездой по двору, где в ночное время машинам было не развернуться.

Перейдя на противоположную сторону, Богданов должен был пройти метров тридцать, прежде чем войти в куполообразную арку. Дальше шло огромное напоминающее футбольное поле пространство, с трёх сторон прикрытое шестнадцатиэтажками.

Днём и особенно вечером двор был похож на гигантский муравейник. Машины, люди, собаки- всё варилось в одном котле, отчего гул стоял такой, будто неподалёку проходила железнодорожная ветка. Тот, кто проектировал микрорайон, по всей видимости, думать не думал, что в нём будут жить люди. Что касается жителей, то тех, как ни странно, устраивало всё. Кого ни спроси, все довольны, детский садик под боком, до школы рукой подать, супермаркет за углом. Живи — радуйся.

Восемь минут ходьбы отделяли Богданова от тепла, уюта и добрых, проникнутых воспоминаниями детства снов.

Посмотрев на часы, Илья по непонятной причине захотел удлинить прогулку, благо тому располагали и погода, и настроение. После многочасового словесного марафона с Гришиным требовалось всё ещё раз проанализировать. А где человеку думается легко и свободно, как не на свежем воздухе!?

Подойдя к беседке, Илья собрался было присесть, как вдруг взгляд, скользнув по окнам квартиры, замер. В гостиной горел свет.

Какое-то время Богданов продолжал стоять, задрав голову.

«Забыл выключить»?

Первая пришедшая на ум мысль, казалось, успокоила, но уже через мгновение выяснилось, что она лишь подлила масла в огонь.

Шаг ускорился сам собой. В подъезд Богданов не входил, а влетал. Преодолев пять этажей в три раза быстрее, чем делал до этого, остановился, когда ладонь ощутила холод дверной ручки.

«Спокойствие! — произнёс внутренний голос. — Действовать следует планомерно. Войти, прислушаться, определить, в какой комнате гости, узнать, сколько их. Дальше действовать по обстановке.»

Стараясь не производить лишних звуков, вставил в замочную скважину ключ, повернул, прислушался. Ни звука. Повернул ещё раз. Замок щёлкнул. Дверь, выдохнув, сдвинулась с места. Освободив проём, проскользнул внутрь, не забыв вернуть дверь на место. Тишина полная. Узкая полоска света, пробивающаяся сквозь прикрытую дверь в кухне, говорила о том, что в квартире кто-то есть. Сделав шаг, другой, затаив дыхание, прижался к стене. До двери оставалось не больше метра. Можно было приблизиться и, приоткрыв ее, заглянуть внутрь. А можно было рвануть на себя и, ворвавшись, получить преимущество в неожиданности. Илья выбрал вариант номер два.

Сделав шаг вперёд, успел коснуться пальцами ручки, как вдруг чужая ладонь легла на плече, и прозвучали слова: «Чего ты в собственной квартире, как вор?» Они заставили сердце остановиться, чтобы в следующее мгновение забиться вновь, но уже с частотой, от которой начало тукать в висках.

Оглянувшись, Илья увидел того, кого несколько часов назад встретил в туалете бара, кто предупредил о том, что в зале находится Жак Лемье.

Кузнецов, телохранитель француза, смотрел в глаза с таким видом, будто пробрался в квартиру тайком не он, а Богданов.

— Я уж думал, ты не придёшь. Из бара вышел на пятнадцать минут раньше, домой приехал на полчаса позже. Чего так долго?

— Прогуливался.

Илья не сразу понял, о чём его спрашивали. Удивляло, почему не был агрессивен, не орал, не кинулся на чужака с кулаками.

— Нет, вы посмотрите, он прогуливался, — хмыкнул Кузнецов, распахивая дверь в кухню.

И тут до Богданова дошло.

«Ко мне в дом проник тот, кто тремя неделями раньше в