Обратный отсчет: Равнина - Токацин

Он завернулся в накидку, убрал уши под шапку — и всё-таки Гедимину казалось, что они прижаты.

— И на ваших зимних пастбищах тоже? — прищурился Айзек. — Я слышал, вы бережёте своих зверей. Не допускаете драк.

— Ты видел, что было, — отозвался Джагул, чуть наклонив голову. — Все вы видели.

— Видели, как вы привели сюда врагов, — сказал Айзек. — Очередное нападение на Элидген? И чего Кьюссы хотели на этот раз?

Джегех уронил голову на грудь.

— Кьюссы отвернулись от нас, — мрачно ответил он. — Нас выгнали. Все. Мы прокляты. Это ваше проклятие. Вот мы шли сюда. Нас перехватили. Ур-Согганы и Ур-Дзууги. Давняя вражда. Мы их не звали. Было бы очень глупо. Один зверь против шести. Мы не глупцы. Нас прокляли.

— И предали, — угрюмо добавил Джагул по правую руку от него. — Кьюссы. Это их ложь. Что вы слабы, что это просто оружие… просто огонь. Мы прокляты навсегда. Они объявили об этом. Письмо… наверняка было письмо. Вожди узнали…

Джегех чуть приподнял правый локоть. Он не коснулся даже накидки второго Джагула, но тот замолчал и, как и сам Джегех, склонил голову на грудь.

— Стой, — Айзек поднял ладонь. — Что вас все выгнали, я понял. Не понял, при чём тут мы. Что за разговоры о проклятии?

— Та штука. Новое… новое Пламя, — Джегех кивнул в сторону реактора. — Это она. Её огонь. Мы тогда… были очень глупы. Кьюссы… нельзя было им верить. Никому нельзя. Её огонь. Вы лечили зверя. Зверь Хеллуг здоров. На нём нет проклятий. Мы вылечились. Но мы прокляты. Все Хеллуг, женщины и мужчины. Прокляты сгинуть.

Гедимин мигнул. «А они все… им совсем не до шуток,» — думал он, глядя на мрачных кочевников — и на тех, кто съёжился на земле за их спинами. «И говорят о чём-то, имеющем смысл. Лучевая болезнь? Они тогда поправились без флония. Может, он о последствиях? Болезнь крови или внутренностей? Шерсть у них не выпадает…»

— Пламя не стоило трогать, — сказал Айзек, покосившись на Гедимина. — Оно сильно жжётся. Но на вас не видно ожогов. Кто-то из вас болен?

— Это было месяц назад, — отозвался Джегех, не поднимая головы. — Раны зажили. Многие ослабли, но силы вернулись. Мы месяц пытались умножить племя. Все. Все эти дни. Ни одна женщина не зачала. Наше семя мертво.

— Ни в один месяц не могло такого быть, — вполголоса добавил Джагул по левую руку. — Даже в дни пустоты. Наше семя всегда было сильным. Если бы давали ему прорастать каждый раз, были бы тысячи тысяч Хеллуг. Теперь оно мертво. Все Хеллуг сгинут.

Гедимин изумлённо мигнул. «Так это он про размножение? Они не могут размножаться? Но при чём тут… Гедимин, ты идиот! Побочный эффект… помнишь лучевую стерилизацию? Мы размножаемся в клонариях, но у них-то клонариев нет! Значит, теперь…»

— Я понял тебя, — отозвался Айзек. — И что теперь? Вы шли сюда. Зачем?

Джегех переглянулся с соплеменниками, и Гедимин ошалело встряхнул головой, увидев, как все трое медленно опускаются на колени. Джегех упёрся руками в мёрзлый гравий и взглянул на сарматов.

— Мы, Хеллуг, назовём вас Равными Куэннам, — сказал он. — Жрецами нового Пламени. Мы пришли под его руку. Мы будем здесь, будем его племенем. Будем его воинами. Наш зверь будет его зверем. Пусть оно увидит, как мы ему служим. Пусть выскажет свою волю. Пусть освободит нас от проклятия.

Эгнаций ткнул Гедимина кулаком под лопатку — очень неуклюже и, скорее всего, причинив себе боль. Но только это и удержало ремонтника от изумлённого смешка. Он мигнул ещё пару раз и незаметно прикусил себе щёку. Джагулы, стоящие на коленях, никуда не исчезли — как и оторопевшие Айзек и Гварза.

— Вставайте, — бросил командир. — Тут есть кому служить Пламени. И Бронны, и Скогны, и нхельви, и даже Сэта давно выполняют его волю. И не пытаются ему вредить. От вас не дождёшься клятвы ненападения. Зачем бы нам подпускать вас к Пламени?

— Хеллуг приносят клятву, — глухо ответил Джегех; он так и стоял на коленях, упираясь руками в промёрзший гравий. — Никакого вреда. Ни для кого на этом холме и там, где с него видно. Даже если карлики нападут первыми. Они отмечены Пламенем — мы спорить не будем. Едва ли мы будем отмечены. Но мы приносим клятву.

Пришлось мигнуть ещё раз, хотя веки уже заныли. «Вот ведь гиены,» — Гедимин криво ухмыльнулся. «Размножение… знать бы, почему для всех зверьков это так важно. Их видом и так кишит вся Равнина. Клятва, значит… Помню я их клятвы. Если бы не Сэта под боком их зверя, пришлось бы самим пристрелить его. А ведь мы тогда пришли лечить… Грёбаные гиены!»

— Это уже что-то, — ровным голосом сказал Айзек. — Вам здесь не причинят вреда — если на то не будет причин. Иди к своим. Волю Пламени узнаешь через три дня.

Сарматы молча смотрели, как Джагулы поднимаются и, по-прежнему низко опустив голову, уходят под купол. Гварза шевельнул рукой, запечатывая проём, и оглянулся на Айзека.

— В машину. Поговорим. Эгнаций, смотри за животным. Если что — плазмой по ногам. Там сейчас уязвимое место.

— В бок под третью лапу, — вполголоса посоветовал Гедимин. — Там в панцире складка.

Гварза повернулся к нему и сдержанно хмыкнул.

— Личный опыт?.. Идём. Скоро вернёшься к реактору.

…В первом отсеке лаборатории было пусто — лишь одинокий филк караулил литейную станцию. Гварза прошёл мимо него и рывком отодвинул переборку.

— Сюда. Хепри! Это и тебя касается. Со слышимостью проблем нет?

— Что там? — донеслось из карантинного бокса. — Опять кочевники? Новые?

— Те же самые, — отозвался Гварза, опускаясь на стул. — Кет! Хватит подпирать переборку. Стульев достаточно.

… — И что теперь с ними делать?

Сарматы переглянулись.

— Гнать в шею, —