Эдди Рознер: шмаляем джаз, холера ясна! - Дмитрий Георгиевич Драгилев

наметились первые европейские гастроли. Увы, единственное, что такая ситуация сулила Рознеру, – встречу двух кораблей: гамбургского парохода, на палубе которого «синкопаторы» развлекали пассажиров, и океанского лайнера с Армстронгом на борту, следовавшего по курсу Нью-Йорк – Лондон.

Перебирая даты, приходишь к еще более пресному выводу. Из Гамбурга Ади отплыл лишь в последней декаде июля, трудясь до 18-го в одном из дансингов Кельна. И именно 18-го Луи Армстронгу горячо аплодировали зрители лондонского «Палладиума». Сатчмо останется в Европе до ноября, однако траектория его путешествий будет ограничена Лондоном и Парижем.

В отличие от Армстронга, переплывшим океан «вайнтраубам» не удалось выступить «на суше» – для этого требовалось разрешение всесильного профсоюза американских музыкантов. Познакомиться с Армстронгом в Нью-Йорке на следующий год можно было, лишь побывав до начала лета в Америке. Ведь уже в июне 1933 года Луи отправился в свое второе европейское турне, надеясь посетить несколько стран. Едва ли он вынашивал планы джазового конкурса, тем более не помышлял участвовать в чем-либо подобном. О том, что Сатчмо не стремился к совместным выступлениям с другими музыкантами, свидетельствует его биограф Дж. Л. Коллиер: «Армстронг крайне болезненно реагировал на угрозу конкуренции со стороны другого исполнителя». Встретившись в Париже «с цыганским гитаристом Джанго Райнхардтом, тогда еще только начинавшим свою карьеру», Луи так и не согласился выступить с ним. Причина была банальной: Джанго «уже приобрел популярность среди французской публики, и Армстронг явно воспринимал его как своего конкурента». По этой же причине Сатчмо «уклонился и от совместных выступлений с Коулменом Хокинзом», когда король американских саксофонистов приехал в Европу.

Немецкое круизное судно «Европа» на трансатлантической линии

В Европе Армстронг пробыл до начала зимы 1935 года. Теоретически Рознер мог его видеть и слышать в Италии, но гораздо проще было встретиться в конце 1933 года в Брюсселе. Луи находился в Бельгии целый месяц, и Ади не составило бы труда побывать на одном из выступлений своего кумира. Проникнуть за кулисы и даже пробраться на репетицию, пообщаться after hour[10], обменяться музыкальными репликами – почему бы и нет? Неформально посостязаться или – по меньшей мере – продемонстрировать Армстронгу свой класс игры.

«Так был ли конкурс?» – задал я вопрос Хорсту Бергмайеру. Мои догадки и аналитические упражнения совпали с версией, которой придерживается голландский коллега. Вот ее суть. После концерта, который Армстронг дал в Брюсселе 13 ноября 1934 года[11], Луи посетил несколько джаз-клубов. В одном из этих клубов играл Ади. Игра Рознера произвела на Армстронга большое впечатление, и Сатчмо пригласил своего коллегу прийти к нему в отель на следующий день – «поболтать». «Конкурса, о котором наперебой пишут различные авторы, цитируя друг друга, никогда не было», – заключает Бергмайер, опираясь на собственную переписку с Лотаром Лямпелем.

На память об этих днях у Рознера появилась фотокарточка с рекламным портретом любимого исполнителя и лестным автографом: «Белому Луи Армстронгу от черного Ади Рознера».

Что касается трубы, тут всё сложнее. Среди труб и корнетов Армстронга имелся Buescher Truetone 10-22R. Современники помнят в арсенале Рознера золотистый корнет производства той же американской фирмы – Buescher Band Instrument Company, основанной немцем Гусом Бюшером. Можно предположить, что, купив корнет в 1932 году во время работы с «синкопаторами», Ади попросил манхэттенского гравера сделать надпись: «Ади Рознеру от Нью-Йорка». Именно так, по некоторым свидетельствам, гласила надпись на «золотой» трубе.

«Они все здесь»

Видели ли вы когда-нибудь замечательный фильм «Ва-банк», действие которого происходит в Польше 1934 года? Мало того что фильм насыщен джазовой музыкой, отдельные внешние черты главного героя этой криминальной комедии – трубача и взломщика сейфов Хенрика Квинто весьма схожи с обликом Рознера. С той лишь разницей, что Рознер не совмещал столь разные профессии, то есть банковские учреждения не грабил. К тому же он был гораздо улыбчивее и лет на тридцать моложе упомянутого экранного персонажа – музыканта и «медвежатника».

По утверждению Дариуша Михальского, Ади Рознер появился в Варшаве не позднее 1934 года. Джазовых и околоджазовых оркестров, игравших тогда в ресторанах и кабаре столицы и других больших городов Польши, было много – достаточно назвать ансамбли Зигмунта (Сигизмунда) Карасинского и братьев Гольд (их танго исполнял Петр Лещенко), Ежи Бельзацкого и Ежи Петерсбурского (автора «Утомленного солнца», который сотрудничал с Гольдами), Генрика Варса и Феликса Конарского (Реф-Рена), Фреда Мелодиста и др.

Бельзацкий навсегда запомнил день знакомства с Рознером. Было трудно не заметить, что аккуратный молодой человек прибыл издалека, но почему-то налегке, полностью соответствуя известной античной формуле omnia mea mecum porto: всё свое ношу с собой. В одной руке – футляр с трубой, в другой – маленький саквояж с бельем и личными принадлежностями. На вопрос Бельзацкого «А где оркестровки?» Ади рассмеялся: «Они все здесь» – и прикоснулся пальцем ко лбу.

Ансамбль Е. Петерсбурского (третий слева). В центре – Г. Гольд. Варшава, 1930-е

Сам Бельзацкий в разные годы работал у Генрика Гольда и Франтишека Витковского, побывал в США, где даже заглядывал в Cotton Club и был свидетелем выступлений американских джазменов. Ежи с радостью принял Ади в состав бэнда. Ему уже приходилось слышать о Рознере, однако еще приятнее было убедиться, что слухи о замечательном музыканте – не пустой звон. Слава подтверждалась умением. «Еще тогда поразил он всех своим коронным номером – одновременной игрой на двух трубах», – отмечал Ежи. Впрочем, очень скоро Бельзацкий понял, что Рознер намеревается сколотить собственный ансамбль.

Первый удобный случай для этого представился не в Варшаве, а в Кракове. Ангажемент в кафе Cyganeria позволил Ади собрать септет – коллектив из семи музыкантов. В этот состав Рознер пригласил как польских исполнителей, так и тех, кто был вынужден покинуть Германию по причине своего происхождения. В итоге подобрался коллектив, состоявший из группы саксофонов-кларнетов (в нее входили уроженец Лодзи цыган Тони Левитин, немецкие евреи Бобби Фидлер и Густав Виренберг), а также неполной ритм-секции (Станислав Пьецух играл на тубе и контрабасе, Симон Гелишковский на фортепиано, Георг «Джо» Шварцштайн – на ударных). Для того чтобы состав отвечал «стандарту» малого джаз-оркестра, требовались тромбонист, гитарист и еще один трубач.

Появился в ансамбле и певец – эту роль взял на себя Лотар Лямпель. Вокал Лямпеля примечателен по-своему. Во-первых, Лотар пел по-английски почти без акцента. Во-вторых, его манера пения не уступала многим крунерам – исполнителям лирико-сентиментальных баллад. Недаром Лямпель вскоре запишет с оркестром