Падение Башни Искушения - Аньинь Ду

Указ привел Цин Няоло в шок, она была будто не в себе.

Нет, нет, она не может вот так попасть в тюрьму. Государь желает ей и Во Фоцзы смерти, но его обвинения необоснованны, а потому нельзя сдаваться без сопротивления!

Превозмогая себя, Цин Няоло приняла спокойный вид и, набравшись смелости, подняла голову. Подвески в прическе показались ей невероятно тяжелыми, любовь, которую она хранила в сердце, испарилась, но она заставила себя сдержать слезы. Теперь только она могла спасти себя, и для этого нужно было пойти на величайшее унижение.

– Ваше величество, неужто вы позабыли? Может, я и соблазнила вас, да только вы тоже охотно пользовались моим телом, восхищались моими прелестями. Вот доказательства: за мою искренность вы подарили мне эти золотые браслеты, а за мое радушие и усердие – вот эту пару серебряных перстней.

Цин Няоло высоко подняла руки. На запястьях висели девять золотых браслетов, а на пальцах сверкали серебристым светом перстни с синими стеклянными вставками. Все это были памятные подарки от когда-то любившего ее, а теперь резко переменившегося государя.

Цин Няоло устремила на Юйвэнь Ху полный любви взгляд, и тот словно тоже расчувствовался, словно снова услышал, как она читает ему стихи о своих чувствах. Однако искра исчезла так же быстро, как утренняя роса, вспыхнула, как языки пламени, и так же быстро погасла.

– Ваше величество, это все моя вина! Я покорно принимаю смертный приговор и молю вас – пощадите супругу Цин, это дело с ней никак не связано. – Придя в себя, Во Фоцзы вновь обрел решительность мужчин Западного края.

Цин Няоло повернулась к скованному по рукам и ногам торговцу лошадьми, и любя, и ненавидя его. Если бы она наперед знала о сегодняшнем дне, то точно бы тогда сбежала с ним в приграничье, вела бы простую семейную жизнь.

Однако этот Во Фоцзы просто невероятный дурак! Защищая ее вот так перед лицом государя, он только навлекает на них еще большую беду. Куда подевались его проницательность и смекалка?

– Хмм, так супруга Цин у нас всего лишь слабая женщина? – ехидно произнес Юйвэнь Ху.

Цин Няоло поняла, что смертный час настал. Во Фоцзы уже не избежать гибели – государь мнителен, ревнив и не прощает обид. Он изначально подозревал, что их отношения не так просты, так что своим поступком Во Фоцзы просто подписал себе смертный приговор.

Кто же так старательно раскопал их прошлое? Цин Няоло винила себя за то, что недооценила противника, оказалась слишком доверчивой.

– Дерзкий колдун! С помощью своей злой магии ты обольстил его величество, но для чего же? Неужто тебя прислали из чужеземья в качестве лазутчика, чтобы погубить государя? А ну быстро говори правду! – Юйвэнь Чжоу выступил вперед и громогласно задал вопрос.

За его спиной стоял одетый во все белое Дуань Чуньян, безразличный к мирским страстям, богатству и славе.

Цин Няоло с ненавистью посмотрела на Юйвэнь Чжоу. Какая у него случилась размолвка с Во Фоцзы? Обвинение в шпионаже и государственной измене точно обречет ее и Во Фоцзы на гибель.

– Ваше величество, сестрица Цин делила с вами все горести и невзгоды, прошлые чувства забыть нелегко. Ваше величество, вы добродетельный правитель, дорожащий дружбой и любовью, так прошу вас, пощадите сестрицу Цин!

Цинь Хуа, одетая в белое платье поверх зеленой рубашки, поднялась со своего места. У ее висков были заколоты шпильки с подвесками в виде двух бабочек, порхавших друг напротив друга на золотом диске. Их крылья были инкрустированы желтым янтарем, роскошный блеск камней слепил глаза. Цинь Хуа была как павлин, распустивший свой пышный хвост, все взоры тут же устремились на нее.

– Какие еще горести она со мной делила? Через все бедствия со мной прошла императрица-мать, а Цин Няоло тут при чем? Да есть ли у нее право делить со мной невзгоды? Вам не следует просить за нее, я уже принял решение. За то, что она осмелилась на такую глупость, не считаясь ни с законом, ни со своим статусом, ни с моими чувствами, мне следует подвергнуть ее суровому наказанию! – взмахнув рукавом, рыкнул Юйвэнь Ху.

Казалось, что вышитый золотыми нитями на его парадном одеянии дракон тоже заревел, стремясь взлететь в облака над Поднебесной. Юйвэнь Ху проявил дурной нрав деспота, подобно яростному дикому тигру держащего в страхе всех живых существ.

Услышав бессердечные и жестокие слова его величества, Цин Няоло почувствовала, будто кто-то засыпал ее сердце ледяным зимним снегом, а затем разрезал острым ножом. Она всей душой любила его, всеми способами поддерживала страсть между ними, и за это она получит суровое наказание! Опустившись на мраморные плиты, она затряслась всем телом, будто ее окунули в ледяные морские воды.

В следующий миг Цин Няоло набралась смелости и взглянула прямо в глаза вышедшему из себя Юйвэнь Ху. Неужели это тот нищий и бездомный бездельник из прошлого? Неужели это тот слабак без гроша в кармане, которого избили посетители ее кабака?

– Ваше величество! – Мэй Сюэи не вынесла молчания.

Она грациозно поклонилась, словно чистый белый лебедь, сложивший крылья. Все ее движения были легки и изящны.

– Сестрица Цин крепко привязана к вам, ваше величество, к тому же нет прямых доказательств ее вины. Если необдуманно казнить человека, то народ придет в смятение. Прошу вас, обдумайте все тщательно и проявите снисходительность к сестрице Цин.

Цин Няоло раскусила эту уловку. Супруга Цинь и супруга Мэй, окружившие ее, точно задумали недоброе. Прося за нее, моля о снисхождении, они каждым своим словом только глубже закапывали ее!

– Доказательства? Неужели я должен издать указ, чтобы провести расследование? – На миг Юйвэнь Ху замер в ошеломлении, подобрав рукава и яростно вращая глазами.

Слова Мэй Сюэи навлекли его на мысли другого рода. Ему необходимо придумать выгодное для него оправдание или сделать что-то перед лицом всего общества, чтобы сохранить свое императорское достоинство, подчеркнуть свою выдающуюся мудрость.

– Ха-ха-ха! – неожиданно разразилась жутким хохотом Цин Няоло.

Она слишком хорошо знала государя: если у него начинали бегать глаза, это означало, что он что-то замышляет. Она решила рискнуть всем, решительно выдернула из волос подвески и гребень из рога носорога и с ожесточением швырнула их на пол. Государь растоптал ее искреннее чувство, ну так она растопчет его дары – око за око!

Ее распущенные волосы растрепались по полу, а лицо было мрачным, как полумесяц на пустом небосклоне. Цин Няоло хранила в себе твердость и мужество, передавшиеся ей по наследству, – раз уж ей