Последний Дозор - Сергей Лукьяненко

— Инквизиция всегда с большим вниманиемотносилась к артефактам, находящимся вне ее досягаемости, — сказалЭдгар. — Артефактам, созданным Мерлином, уделялось особое внимание… повполне понятным причинам. О Венце Всего было известно немного. Только то, чтоон находится в Шотландии и является потенциально одним из самых сильныхмагических предметов. Если не сильнейшим. Но считалось, что данных по Венцу нетникаких. К счастью, несколько лет назад началась полная каталогизация икомпьютеризация архивов. В числе прочего были переведены в электронную формурезультаты средневековых допросов ведьм, всеми забытые отчеты агентов и ученых.Я искал все, что связано с Мерлином, и обнаружил несколько строчек, о которыхдавным-давно забыли. Одна из Светлых волшебниц тринадцатого века, первоуровневая…данные попали к ней, скажем так, не в силу ее ранга… Волшебницу допрашивали поповоду одной заварушки в Глазго, тогда это был мелкий провинциальный городок. Ивот в ходе допросов она упомянула про «последний артефакт, созданный Мерлином».У нее уточнили, что делает этот артефакт. И она ответила, если переводитьбуквально: «Венец — это то, о чем мечтают ушедшие от нас Иные, то, чего ониждут в Сумраке, то, что принесет им счастье, вернет им свободу…» Тогда еесловам не придали значения, и они на долгие века остались в архивах. Пока листпергамента не положили на сканер, а я не задал поиск по слову «Мерлин».

— Сейчас, надо полагать, этой информациив базе данных Инквизиции нет, — заметил я.

Эдгар усмехнулся.

— Вы хотите оживить мертвых Иных?

— Ушедших, — процедилГеннадий. — Ушедших, а не мертвых!

— Не так просто, — сказалЭдгар. — Мы думаем, что Венец Всего сольет сумеречный мир и человеческий,уничтожит барьеры между слоями. Если сейчас ушедшие от нас не могут…практически не могут возвращаться в наш мир, а мы не в силах хотьсколько-нибудь долго находиться в глубоких слоях Сумрака, то Венец все изменит.Наши ушедшие будут с нами.

— Эдгар, вы же ничего не знаетенаверняка, — сказал я. — Не можете знать. Это все одни лишь догадки.А что, если слои по-настоящему сольются с нашим миром? Это будет катастрофа!

— Мы знаем, что ушедшие Иные этогохотят, — твердо сказал Эдгар.

— На основании одной фразы, сказанной втринадцатом веке волшебницей?

— Она была любовницей Мерлина. Она зналаточно.

Я не стал больше спорить.

Что я мог противопоставить их вере? Да ничего.Вере можно противопоставить только другую веру, а не факты и уж тем более негипотезы.

— Эдгар, если бы я твердо знал, что Венецвернет ушедших Иных, — я бы вам помог. Но я в этом не уверен. — Яповернул на Ленинградское шоссе. — Это раз.

— Продолжай, — любезно предложилЭдгар.

— Но если бы даже я хотел вам помочь —охрана артефакта в Эдинбурге усилена. Всем понятно, что ты снова тударванешься. И я полагаю, что уже сосчитано, сколько и какой магии ты спер изхранилища, так что твои амулеты неожиданностью не станут. Нам просто не пройти.Это два.

— Поверь, я хорошо поработал, — сгордостью сказал Эдгар. — В Инквизиции сейчас сами не знают, что у нихбыло, чего не было и что осталось. Инквизиция — очень, очень сильнобюрократизированная структура. Это, наверное, судьба любой надгосударственнойорганизации, что человеческой, что нашей. Нам будет трудно, но мы пройдем. Дажеесли ты нам не поможешь… полагаю, заставить тебя убивать Светлых почтиневозможно.

— Девчонку надо было брать, тогда быпомог, — проскрежетал сзади Геннадий.

— Уймись, — ответил Эдгар. — Нучто ты за нелюдь такой, а? Гуманнее надо быть, Геннадий!

— Я при жизни был гуманным, — сказалвампир. — И пока Костю не убили — тоже держался. И пока Полина не ушла.Хватит с меня!

— И все-таки надо стараться преодолеватьразногласия, раз уж мы теперь на некоторое время в одной команде, —рассудительно произнес Эдгар. — Не опускаться до оскорблений, не угрожатьродным и близким… попусту. У тебя все, Антон?

— Нет, осталось еще одно маленькоезамечание. Я не могу пройти на седьмой слой. На шестой я прошел — на нервах, наадреналине. Смог. Но дальше такой барьер, что мне никогда не пробиться. И вДозорах тоже оценивали мощность барьера — никакой приток Силы извне не поможет.

— Почему?

— Да потому, что тут дело не в Силе кактаковой! Она и без того хлещет в воронку над «Подземельями Шотландии» — мама негорюй! Но ведь Силой надо оперировать, пропускать ее через себя. Ну подашь тыСилу искусственно, выкачаешь из людей, из артефактов… и что? Напряжение в сетитоже нельзя повышать бесконечно, провод расплавится! Тут нужен сверхпроводник,понимаешь? А такой сверхпроводник — это нулевой Иной, совершенно невырабатывающий магической энергии!

— Ох уж эти мне техническиеаналогии. — Эдгар вздохнул. — Геннадий, а ты понял?

— Понял. Говорил я…

— Все, молчи. Антон, я понимаю, что тывыше головы не прыгнешь. И я не прыгну…

— Эдгар, а с каких пор ты стал Высшим?

Бывший Инквизитор усмехнулся:

— Недавно. Не обращай внимания.

— Ну, знак регистрации Геннадию тыснял, — рассуждал я вслух. — Это понятно, в Инквизиции тебя и нетаким вещам учили. Но поднять уровень Силы можно только «Фуараном». Книгасгорела…

— Не заговаривай мне зубы. — Эдгарвдруг хохотнул. — Геннадию заговаривай, у него они чешутся. Так вот чудесот тебя не ждут. От тебя требуется смекалка. Найди кружной путь.

— Уверен, что Томас-Рифмач искал этотпуть сотни лет.

— Но у него же не было жены и дочки, подкоторыми может взорваться ядерный заряд. — Эдгар посмотрел на часы. —Успеваем. Молодец, хорошо руль крутишь. А теперь слушай — машину на парковку незагоняешь, это не нужно. Лишние следы. Нас у входа в зал вылета ждет парнишка,отдашь ему ключи. Человеку заплатили за то, чтобы он отогнал твою тачку наплатную стоянку и оплатил трое суток. Вернешься — сможешь забрать.

— Если вернешься, — добавилГеннадий.