Падение Османской империи. Первая мировая война на Ближнем Востоке, 1914-1920 - Юджин Роган

Он очнулся через несколько часов, почувствовав, как ему на спину падают комки земли. Испытывая страшную слабость и головокружение, он попытался встать, и ему в грудь тут же уперлось несколько штыков. Он не сомневался, что сейчас его убьют. Но прежде чем османы успели нанести хотя бы один удар, в окоп внезапно запрыгнул турецкий солдат с повязкой на голове и прикрыл Эрдли своим телом. Британец сразу же узнал своего спасителя. Раненый турок сам был довольно слаб — судя по всему, его спасли его товарищи во время недавней контратаки, — но он решительно загородил собой Эрдли и крикнул, чтобы позвали сержанта.

Когда османский сержант пришел, раненый солдат рассказал ему свою историю. «Они что-то тараторили на своем языке», — вспоминал Эрдли. Он ни слова не понимал из того, что говорил его защитник, но, судя по тому, как менялось выражение лица сержанта, было понятно, что его шансы на выживание резко возрастали. Наконец сержант повернулся к Эрдли и заговорил с ним на ломаном английском: «Англичанин, вставай, тебя никто не тронет. Ты спас нашего солдата. Ты остановил ему кровь и дал воды и сигарету. Ты благородный человек». И похлопал Эрдли по плечу. Перед уходом Эрдли простился со своим турецким другом. «Я пожал ему руку (я отдал бы все, чтобы увидеть этого человека вновь). Когда наши руки соприкоснулись, он поднял глаза к небу и воззвал к своему Аллаху. А потом поцеловал меня в щеку (я до сих пор чувствую этот поцелуй, словно он отпечатался на моей щеке, как клеймо, или проник в мою кровь)». Они никогда больше не видели друг друга. Эрдли отвели в траншею для допроса, где один враждебно настроенный турецкий солдат сильным ударом в челюсть свалил его с ног. Для большинства османских солдат британский мундир был признаком врага. Но для Эрдли война закончилась. Позже его присоединили к небольшой группе других раненых британских военнопленных, и следующие три года он провел в турецком плену на тяжелых работах[323].

Окопная война на Галлиполийском полуострове собирала с союзных войск все более тяжкую дань. Британские и французские солдаты погибали от постоянных артиллерийских обстрелов и попеременных атак и контратак, немало из них попало в плен врагу; с полуострова нескончаемым потоком эвакуировались раненые, больные и контуженные. Госпитали на Лемносе, Мальте и в Александрии были переполнены, и, чтобы справиться с растущим потоком пациентов, все больше и больше пассажирских судов приходилось переоборудовать в плавучие госпитали. Многие из тех, кто оставался в окопах, страдали сильнейшей дизентерией и были слишком слабы для того, чтобы сражаться. Но в сильно поредевших союзных войсках их некем было заменить. Между тем Энвер-паша продолжал перебрасывать свежие силы из Анатолии и арабских провинций на помощь османским защитникам на полуострове. Если бы не пять новых дивизий, отправленных на Галлиполи по инициативе Китченера, союзные войска были бы обречены. Однако 3 августа в бухту Анзак прибыли первые подразделения, чтобы, согласно задумке Китченера, начать новое мощное наступление и наконец-то покорить неприступный полуостров.

Главнокомандующий Средиземноморскими экспедиционными силами сэр Иэн Гамильтон на протяжении нескольких недель трудился над планом августовского наступления. Он понимал, что союзные войска находятся в невыгодном положении как на мысе Геллес, так и в бухте Анзак. Из-за того, что турки удерживали высоты над позициями союзных войск, последним никак не удавалось прорвать османскую оборону и продвинуться в глубь полуострова. Чтобы помочь британцам вырваться за пределы плацдарма, занятого ими еще 25 апреля, Гамильтон решил сосредоточить основные силы к северу от их позиций, в бухтах Анзак и Сувла.

Для августовского наступления был разработан сложный план. Операция должна была начаться с нескольких ложных атак, чтобы отвлечь внимание османов от главного направления. Союзным войскам на Геллесе предстояло предпринять отвлекающую атаку на османские позиции южнее Критии, чтобы помешать командующему османскими силами в Дарданеллах Лиману фон Сандерсу перебросить войска с оконечности полуострова к бухте Анзак. Атаки на Геллесе планировалось осуществить без каких-либо подкреплений, только лишь силами находившихся там истощенных войск. Три свежие дивизии, обеспеченные Китченером, Гамильтон решил сосредоточить к северу от Геллеса. Две дивизии должны были высадиться в слабо защищенной бухте Сувла, находящейся чуть севернее бухты Анзак. Гамильтон хотел высадить на полуостров как можно больше войск в безопасном месте, где их меньше всего ожидали. Он надеялся, что свежие и здоровые солдаты, не сдерживаемые османскими линиями обороны и свободно передвигающиеся по полуострову, смогут обойти с фланга османские позиции вокруг бухты Анзак в районе, который турки называли Анафарта, — и переломить ход кампании.

Одна свежая дивизия была отправлена в саму бухту Анзак, чтобы принять участие в наступлении на гряду Сары-Байыр. Эта гряда включала три отдельно стоящие вершины — гору Броненосца (по-турецки Дюз-Тепе), Чунук-Байыр и высоту 971 (или Коджачимен-Тепе) — которые возвышались над окружающей местностью и рассматривались союзным командованием как ворота к Дарданеллам. Новозеландский майор Фред Уэйт так сформулировал замысел военных стратегов: «Захватим хребет — захватим узкости [наиболее укрепленную часть Дарданелл]. Захватим узкости — захватим Константинополь!» Если бы османы были вытеснены с этих высот, они больше не смогли бы удерживать свои позиции, и объединенные силы АНЗАКа и высадившихся в Сувле свежих дивизий смогли бы отрезать всю Пятую турецкую армию на южной оконечности полуострова и принудить ее к капитуляции. «План сэра Гамильтона великолепен, — писал в письме к жене австралийский лейтенант Оливер Хог, — а штабные офицеры проработали его до мельчайших деталей. Они проделали отличную работу. Теперь остается увидеть, насколько наша тактика будет соответствовать нашей стратегии»[324].

Шестого августа британские войска нанесли на мысе Геллес первый отвлекающий удар. Это был тот самый бой, в котором рядовой Роберт Эрдли попал в плен. Турецкие пулеметчики сплошным огнем выкашивали ряды нападавших, превратив отвлекающую атаку в кровавое побоище по всей линии фронта. В первый день операции британцы потеряли 2000 человек из 3000, участвовавших в наступлении, а на следующий день, 7 августа, лишились еще 1500 солдат, фактически не продвинувшись вперед ни на метр. Османская армия понесла еще более тяжелые потери: за период с 6 по 13 августа в боях на Геллесе османы потеряли убитыми, ранеными и пропавшими без вести 7500 человек. Несмотря на это, союзникам не удалось выполнить свою задачу по удержанию османских войск вдали от основного фронта. Лиман фон Сандерс правильно истолковал цель атаки на Геллесе и перебросил подкрепление на южный фронт, чтобы противостоять более серьезной угрозе с севера[325].