Падение Османской империи. Первая мировая война на Ближнем Востоке, 1914-1920 - Юджин Роган

Девятого августа, когда боевые действия возобновились, силы турок почти равнялись силам британцев. К тому же османы занимали возвышенности, что давало им тактическое преимущество. И они были опытными бойцами, сражавшимися на собственной территории, — а им противостояли новобранцы, снабженные к тому же неточными картами. «К 9 августа задуманная главнокомандующим [сэром Иэном Гамильтоном] схема операции в бухте Сувла уже была обречена на провал» — такой вывод сделан в британской официальной истории Дарданелльской кампании[329].

На протяжении 9 и 10 августа британцы и османы яростно сражались, обе стороны несли тяжелые потери. Девятого августа артиллерийский обстрел в какой-то момент достиг такой интенсивности, что низкорослый кустарник загорелся. Ветер раздул пожар по всему полю боя, и британские и турецкие раненые сгорели заживо, прежде чем их товарищи сумели их спасти. Хотя 10 августа англичане понесли меньше потерь, они не смогли вытеснить турок с их позиций и ни на шаг не приблизились к войскам АНЗАКа, сражавшимся за гряду Сары-Байыр и отчаянно нуждавшимся в помощи. После четырех дней боев за высоту Чунук-Байыр объединенные британские силы были вынуждены отойти на свои исходные позиции в бухте Анзак. Они потеряли 12 000 человек, и у них не было никаких резервов, чтобы продолжать наступление. В общей сложности на трех фронтах, задействованных в «прорывном наступлении» Гамильтона, — на Геллесе, в бухте Анзак и бухте Сувла — союзники за четыре дня потеряли 25 000 человек. Османская армия, которая понесла потери наравне с войсками Антанты и держалась из последних сил, сумела отстоять свои позиции.

Хотя было очевидно, что совместное наступление со стороны Сувлы и бухты Анзак провалилось еще 10 августа, союзные войска продолжили операцию. Двенадцатого августа батальон из 15 офицеров и 250 солдат Норфолкского полка, сформированный в поместье королевской семьи Сандрингеме, таинственно исчез, не оставив следов. Предположительно отряд попал в тыл врага и был полностью уничтожен. Наконец, 15 августа наступление застопорилось окончательно; османы остались на своих позициях на всех трех фронтах, а у союзников больше не было ни сил, ни возможности прорвать их оборону[330].

Позиции союзных войск на полуострове из-за провала наступательной операции стали еще слабее, чем прежде. По утверждению Гамильтона, за период с 6 августа его войска потеряли 40 000 человек убитыми, ранеными и больными, а оставшиеся 68 000 солдат отныне были вынуждены защищать гораздо более длинную линию фронта. С добавлением плацдарма на Сувле союзный фронт растянулся на 21 км. Семнадцатого августа Гамильтон запросил 45 000 человек, чтобы восстановить свои сильно поредевшие войска, плюс еще 50 000 человек свежего подкрепления. Но Китченер, считавший, что пяти отправленных на Галлиполи дивизий было более чем достаточно для того, чтобы добиться победы, отказал ему в новом запросе. Двадцатого августа он телеграфировал Гамильтону, что на Западном фронте планируется «большое наступление», поэтому «с главного театра военных действий во Франции не может быть переброшено никакого значимого подкрепления». Гамильтон ответил ему, что без этого союзным войскам придется оставить либо бухту Анзак, либо бухту Сувла[331].

Потери союзников на Галлиполийском полуострове и неспособность форсировать Дарданеллы заставили балканские государства склониться на сторону Центральных держав. После года колебаний Болгария нарушила нейтралитет, заключив в сентябре 1915 года военный пакт с Германией и Австрией. Успехи немецкой армии на русском фронте и успешная турецко-немецкая оборона пролива убедили правительство Болгарии в том, что победа в мировой войне будет на стороне Центральных держав. Поэтому 15 октября Болгария вступила в военный конфликт, присоединившись к австро-германской кампании против Сербии.

Это стало настоящей катастрофой для союзников, воюющих в Дарданеллах. Сербия и Греция запросили 150 000 солдат, чтобы защититься от Центральных держав. Британии и Франции требовалось в кратчайшие сроки мобилизовать эти силы и отправить их в северо-восточную Грецию, и они, конечно же, обратили свой взор на Галлиполийский фронт. В результате вместо получения крупного подкрепления Гамильтону пришлось смириться с тем, что целые дивизии из его истощенного гарнизона были переброшены на Балканы.

Успешное наступление Центральных держав в Сербии отчасти улучшило положение турок на Галлиполийском полуострове. С завоеванием сербского города Ниш 5 ноября Германия и Австрия смогли установить прямое железнодорожное сообщение из Белграда в Стамбул (хотя из-за повреждений железнодорожного полотна регулярное сообщение было налажено только в январе 1916 года). Это дало европейским союзникам Османской империи возможность свободно отправлять в Стамбул пушки и боеприпасы, что привело к резкому изменению баланса сил на Галлиполи. Британцы и французы следили за ситуацией с растущей тревогой, поскольку отныне их уставшие от войны и сильно поредевшие войска были обречены подвергаться все более регулярным и мощным артиллерийским обстрелам.

В октябре 1915 года правительство Великобритании встало перед необходимостью принять решение по дальнейшей судьбе Дарданелльской операции. Провал августовского наступления серьезно ухудшил положение союзников на Галлиполи. На фоне потерь на Западном фронте и отправки больших сил в Салоники у них не оставалось ни одного лишнего солдата для усиления Галлиполийского гарнизона. Артобстрелы, снайперы и болезни продолжали выкашивать ряды союзных войск. Между тем турки усиливали свои позиции, получая поставки новых пушек из Европы и перебрасывая свежие войска из Анатолии. Спустя несколько месяцев после начала операции британцы и французы, понеся огромные потери, столкнулись с угрозой полного разгрома. В конце концов союзное командование начало склоняться к тому, что лучше предотвратить дальнейшие потери, проведя эвакуацию, чем лишиться всего войска, пытаясь отстоять обреченные плацдармы.

Лорд Китченер первым сообщил о возможной эвакуации сэру Иэну Гамильтону в телеграмме от 11 октября. «Каковы будут, по вашим оценкам, возможные потери, с которыми столкнутся наши войска, если будет решен вопрос об эвакуации с полуострова Галлиполи и если провести ее самым организованным образом?» Гамильтон был потрясен. «Если они решатся на это, Дарданеллы станут местом самой кровавой трагедии в мире», — сказал он своим офицерам. Гамильтон опасался, что если первые подразделения смогут уйти с полуострова незамеченными, то полную эвакуацию войск невозможно будет скрыть от османских наблюдателей и оставшиеся на берегу части будут полностью уничтожены турками. В своем ответе Китченеру Гамильтон сообщил, что, по его личным оценкам, потери союзников составят от 35 до 45 процентов личного состава, добавив, что его Генштаб оценивает эти потери в 50 процентов[332].