Лавровый венок для смертника - Богдан Иванович Сушинский

мистер Коллин!.. Словом, скрывать имя этого человека подло. Подумайте. Если решитесь назвать… Кое-что можно переосмыслить.

Она включила душ, но дверь по-прежнему осталась приоткрытой.

21

Когда казалось, что телефон вот-вот умолкнет, Удайт все же решилась поднять трубку и сразу же услышала в ней знакомый — с приторной шепелявинкой — голос миссис О’Ннолен, жены заместителя прокурора.

— Это не слишком страшное преступление — что я разбудила вас?

— Вообще-то страшное. Но вам, миссис О’Ннолен, это простится. Учитывая, что вопрос вы задали, как и подобает задавать его жене прокурора.

— Заместителя.

— Не до конца же дней вашему мужу оставаться в заместителях.

— Боюсь, что до конца. Есть вершины, возвыситься до которых он не способен.

— Стряслось что-то из ряда вон выходящее?

— Мне нужно поговорить с вами.

— Иначе не решились бы звонить посреди ночи, как домашнему врачу. — Свободной рукой Валерия потрепала волосы Герберта и приблизилась к нему так, чтобы касаться бедром его плеча.

— Вы — редактор газеты. А я очень опасаюсь, как бы мой муж, все наше семейство, не стали героями бульварного скандала.

— Мистер О’Ннолен, этот истинный джентльмен, и вдруг… скандал?! Никогда не поверю! — Валерия прекрасно знала, что муж этой дамы давно числится одним из любовников барменши. Но, как и все остальные леди острова, делала вид, что сие ей неведомо.

— И все же, именно на его честь покушались позапрошлой ночью. Неужели вам ничего неизвестно? — вкрадчиво поинтересовалась Мери.

— На него напали?

— Значит, пока ничего… — облегченно вздохнула О’Ннолен. И Валерия поняла, что спать жене повесы не давала именно эта неизвестность. — Понимаете, он оказался в постели одной женщины.

— Да что вы говорите?! — рассмеялась Удайт.

— Я решила, что будет лучше, если вы узнаете об этом от меня.

— А вы… от кого узнали?

— В том-то и дело. Мне позвонили.

— Кто, если не секрет?

— Одна хорошо известная вам шлюха.

— Эльза?

— Нет. Честно говоря, мне даже не хотелось бы произносить вслух ее имя.

— То есть она попросту шантажировала вас? — изменила тактику Удайт.

— Да нет, ее болтовни я не опасаюсь.

— Тогда чего же вы… опасаетесь, помня о том, что все семейные скандалы лучше всего гасить, не покидая родных стен?

— Мне пришлось идти к этой дворняге и забирать своего мужа.

Вначале Валерия мстительно — как могут только женщины, выслушивая сетования своих соперниц, — рассмеялась. И лишь затем настороженно взглянула на мужчину, валявшегося в ее постели. Даст бог, никому не придет в голову врываться в ее спальню, чтобы забрать его.

— То есть эта проститутка сама сдала своего любовника, все еще числящегося вашим мужем?

— Именно эту неприятную новость я и хотела донести до вашего сознания.

— И были свидетели?

— По-моему, нет.

— Это облегчает вашу участь.

— Не облегчает, нисколько не облегчает! — не уловила тонкости сугубо женского намека Мери О’Ннолен. — Вы еще не знаете, кто эта дама, в постели которой он оказался.

— Как видите, настаивать не решаюсь. В тайны грехопадения вашего мужа предпочитаю не вторгаться.

«Знала бы эта старая корова, что рядом, припав щекой к моему бедру, лежит мужчина, — улыбнулась про себя Валерия Удайт, — наверное, проглотила бы трубку, в которую слюнявит сейчас про свои страсти».

Она вновь прошлась ладонью по волосам лейтенанта и легонько, как бы невзначай, прислонила его голову так, чтобы мог дотянуться губами до самой тайной женской сокровенности.

— дело в том, что этой женщиной оказалась… адвокат Эллин Грей, — в то же мгновение ошарашила ее О’Ннолен.

— Кто-кто?! Мне не послышалось, вы назвали имя Эллин Грей?!

— Она, сучка, она! Адвокат Шеффилда. Кто бы мог предположить? Не успел развеяться пепел одного ее любовника, как уже стремится загнать на электрический стул другого.

— Это у нее получается. Но ваш муж… Он-то как оказался в ее объятиях? Адвокат и прокурор… Казалось бы, вечные антогонисты, вечное противостояние…

— Будто не знаете, как мужья оказываются в чужих постелях. Соблазнила, конечно. Но так, чтобы я обязательно узнала об этом.

— И зачем же ей это понадобилось?

— Вот я и хотела бы знать, зачем. Одно ясно, просто так эта дама ничего не делает. Где она ни появится — там смерть и разврат, разврат и смерть.

Краем глаза Валерия пронаблюдала, как, оставив в покое недоласканные прелести, лейтенант поднялся и нервно прошелся по комнате.

— И все же, почему вы решили позвонить именно мне?

— Я ведь уже сказала — потому что вы — редактор. И я не хочу, чтобы что-либо «такое» проникло на страницы газеты.

— Могли убедиться, что я не стремлюсь зарабатывать себе на хлеб информацией, порочащей джентльменов и леди острова.

— А расписанный вами скандал, связанный с похождениями налогового инспектора Вордса? — неожиданно выпалила О’Ннолен. Бестактность и крайняя невоспитанность этой бабенки давно стала одной из притч острова. И если в некоторых домах ее все еще терпели, то лишь потому, что не хотели портить отношения с заместителем прокурора.

— Можете считать это непростительной оплошностью. К тому же автором статьи была не я. И потом, следует ли считать Вордса джентльменом? Вечный вопрос старой доброй Англии.

— Все вы так мудрите после того, как окончательно затопчете человека в грязь. Вместо того чтобы помочь ему подняться.

— Специфика прессы.

— Плевать мне на вашу специфику, — становилась все более агрессивной О’Ннолен. — Вы ведь имеете кое-какое влияние на мисс Грей.

— Почему вы так решили?

— А почему вы решили, что решила я? Об этом половина Рейдер-Тауна знает. Коль уж вы вместе выезжаете за город, бываете у нее в гостях…

«Если эта корова уже знает, чем мы с Грей занимались в ее машине, на холме у руин замка, мне придется повеситься на телефонном шнуре. Или позаботиться о том, чтобы на нем повисла миссис О’Ннолен».

— То есть вы просите меня поговорить с мисс Грей?

— Да не просто поговорить, а поставить эту стерву на место. Пусть не думает, что ей все будет сходить с рук. Еще неизвестно, не замешана ли она во всех тех преступлениях, за которые Шеффилду — такому прекрасному писателю — пришлось превратиться в пепел. Возможно, Том всего лишь взял на себя вину за все те убийства, которые совершала она сама. Так и намекните ей, леди Удайт, что, мол, прокуратура еще не уверена, следует ли окончательно закрывать дело Шеффилда. И предложите поскорее убраться с острова. Здесь таких сволочей долго не терпят!

— Попытаюсь передать ей это дословно. Причем сделаю это с удовольствием.

— Сомневаюсь, что с удовольствием, — язвительно заметила мисс О’Ннолен, — но поверьте: в ваших интересах, чтобы я не поднимала скандала по поводу поведения мисс Грей.