Двое - Адель Паркс

не разговаривал. – Фиона неодобрительно цокает языком. – Матери я повторяла: «Я не помню». «Но ты должна!», раздраженно кричала она. Я качала головой. «Нет. Ничего. Ничего не помню». Я упорно молчала, пока она не называла меня бесполезной. Я научилась запирать на замок обе жизни, построила стену между ними.

Я осмеливаюсь взглянуть на Фиону. Пока вода стекает с меня на пол, я стою и надеюсь на понимание, прощение. Она выглядит бледной. Покусывает нижнюю губу. Это выдает ее нервы.

– Поэтому для тебя не так странно жить двумя жизнями, как было бы другим, – говорит она. – Не так странно, как должно быть.

– Наверное, – признаю я, пожав плечами.

45

Детектив-констебль Клементс

Это Таннер обращает ее внимание на гипсокартон на тротуаре. Он нетерпеливо пинает его, направляясь к роскошному зданию.

– Черт бы побрал тех, кто разбрасывает мусор. Ненавижу их. Вот в Сингапуре к ним правильный подход. Триста долларов штрафа за брошенный окурок или фантик. А из-за такого дерьма могли бы и к суду привлечь. Строгое регулирование.

Клементс поднимает голову. Она видит свет, поблескивающий, отражающийся от окон над ней. Но одно окно, на четырнадцатом этаже, кажется матовым, так как оно открыто и свет исчезает внутри. Это вероятность. Она хватается за это потому, что иногда и вероятности достаточно.

– Нам нужно подняться на тот этаж, – говорит она.

Дом заброшен, консьержа не видно, но они находят его номер телефона, прикрепленный к столу, совестливо оставленный для жильцов, которым может понадобиться его помощь. Через двадцать минут Альфонсо появляется в здании, он с радостью впускает их. Похоже, ему приятно быть нужным. Его раздражает, что жильцы отправили его домой.

– Я видел этот беспорядок, хотел с ним разобраться, но они не дали мне времени. Мистер Янссен сказал, что я должен уйти как можно скорее.

– Всех сейчас просят работать из дома. Завидую, – говорит Таннер. – Не беспокойтесь об этом.

– Но мы рады, что вы здесь. Очень вам благодарны, – добавляет Клементс.

– Что ж, квартира с открытым окном принадлежит Федеровым. – Мужчина важно расправляет плечи. – Паре из России. Редко появляются здесь. Не видел их уже несколько месяцев. Иногда к ним захаживают рабочие. Ремонтируют. Но их я тоже давно не замечал. Обычно миссис Федерова пишет мне заранее, потому что я оформляю пропуска. Не представляю, почему может быть открыто окно. Может, они сдали квартиру кому-то из друзей.

– Можете нас впустить?

– С радостью.

Они стучат в дверь квартиры из вежливости, но ответа нет, поэтому Альфонсо вбивает код и дверь открывается.

Они быстро обходят комнаты. Единственное, что сначала выделяется, это печатная машинка и пачка бумаги на полу возле двери в спальню. Они открывают эту дверь. Взгляд Клементс перескакивает с одного на другое, мгновенно все вбирая. Дыра в стене, цепи у батареи, обломки, пустые бутылки, обертки, вонючее ведро с дерьмом.

– Сообщи об этом, Таннер. Нам нужно снять отпечатки или, может, взять на анализы содержимое ведра; нам нужны доказательства, что она была здесь, но я думаю это…

– Безопасное предположение.

– Я собиралась сказать, весомая зацепка. Безопасных предположений не бывает. – Но Клементс ощущает обжигающий живот адреналин. Это что-то. Это серьезно. Она должна признать, это очень близко к безопасному предположению.

– Но тела нет. Думаешь, он ее прикончил и избавился от нее? – спрашивает Таннер.

– Надеюсь, нет, но нам нужно найти Даана Янссена. Давай заглянем к нему прямо сейчас.

Альфонсо прикрываетт лицо платком. Он побледнел, шокирован.

– Я поднимусь с вами. Туда я тоже могу вас впустить, если его нет дома.

46

Фиона

Фиона изо всех сил старается проявлять сочувствие. Кэйли ее лучшая подруга. Ну, была; все бесповоротно изменилось. Очень сложно смотреть на ее побитое, истерзанное тело. Очевидно она многое пережила. И все же Фиону слегка раздражает, что Кэйли продолжает оправдывать свое двоебрачие. Ей хочется закричать: «Признай это!» Кэйли была одна целую неделю, запертой только со своими мыслями, и все равно не похоже, что она сожалеет; она просто хочет продолжать объяснять причины своих поступков. Фиона думает о боли Марка, страхе мальчиков, злости Даана. Почему Кэйли не понимает, что ее поведение непростительно, не подлежит оправданию? Фиона прикусывает язык и предлагает перевязать руку Кэйли. Она тесно приматывает ее к торсу, поэтому Кэйли приходится есть ужин одной рукой, но у нее повреждена правая рука, так что ей это не доставляет большого неудобства.

Фиона приготовила обычные спагетти с банкой томатного соуса. Она ожидала, что Кэйли будет умирать с голоду, но она просто вяло ковыряет по краям внушительной порции. Кэйли напряжена, словно вот-вот сломается. Это можно понять, но сложно принять. Фионе хочется оказаться на твердой почве. Она хочет узнать свою подругу и их дружбу, однако она даже не уверена, что знает Кэйли. Странно видеть незнакомку на этой кухне. Правильно ли она сделала, привезя ее сюда?

Она кивает в сторону тарелки со спагетти: – Прости, ничего особенного, но я собиралась в спешке, поэтому схватила что попало из шкафчика.

– Очень вкусно, честно, – заверяет ее Кэйли, но продолжает тыкать еду вилкой, не кладя ее в рот.

Так не пойдет, думает Фиона. Ей нужно, чтобы она расслабилась. Ей и самой нужно расслабиться.

– Я откупорю бутылку вина. Думаю, у меня припрятано несколько хороших.

Кэйли достаточно быстро осушает свою порцию. Прикончив бокал, она расслабляется, конечности больше не кажутся одеревенелыми. Глаза становятся немного стеклянными и блуждающими. Алкоголь явно ударил ей прямо в голову. Фиона не знает, с чего начать рассказ обо всем, что Кэйли пропустила. Стоит ли упомянуть, что она встречалась с Дааном? Что первая жена Марка умерла не от рака? Что Даан планировал уехать из страны? Что Оли знал о Даане? Что она поцеловала Марка?

Это кажется слишком большим грузом, чтобы сразу взвалить на нее.

Вместо этого она решает, что безопаснее всего не уводить разговор от Кэйли.

– Так скажи мне, которого из них ты бы выбрала? – спрашивает Фиона.

– Серьезно? Ты сейчас меня об этом спрашиваешь?

– Ну, мне может не выпасть другого шанса, если тебя посадят, – посмеивается она.

– Очень смешно.

– Который из них по твоим надеждам это сделал? Или, может, проще определить, кто по твоим надеждам на это не способен?

– Я была в доме Даана. – Кэйли вздрагивает. – Думаю, все вполне очевидно.

– Да, но, как я уже говорила, может, Марк его подставил.

– Ты правда думаешь, что это возможно?

– А тебе бы этого хотелось?

– Я просто хочу знать правду.

– Большой запрос от человека, так долго вравшего всем, – резко отмечает Фиона. – Прости, я не хотела показаться бессердечной, но серьезно, Кэйли. Поговори со мной. Расскажи мне.

Кэйли краснеет, ей явно неловко. Она несомненно осознает тысячи раз, когда могла рассказать Фионе, своей лучшей подруге, что происходило в ее жизни, и не сделала этого, решив все скрыть. Исключить ее. Фиона хочет знать, как Кэйли удалось растоптать свои принципы и рассудительность, выплевывать ложь,