Робкие создания - Клэр Чемберс

она едва заметно улыбнулась тете.

– Я помню, что обещал тебе держаться подальше, – говорил Гил, – но я больше так не могу.

Слова, которые раньше подействовали бы на нее обезоруживающе, теперь отскакивали, как бумажные стрелы. Хелен на мгновение потеряла дар речи, поразившись равнодушию, с каким их встретила.

– Скажи что-нибудь, – попросил он уже не так уверенно.

– Зачем ты купил ей туфли?

Подарок казался самым безобидным действием, учитывая все то, что он натворил. И только задав вопрос, Хелен поняла, как сильно ее это задело. Гил на мгновение погрустнел, но тут же взял себя в руки и выпрямился, перестав опираться на стол.

– На день рождения, – мягко ответил он.

– Который был три месяца назад?

– К тому же старые туфли уже разваливались. Я просто хотел ее подбодрить.

– И часто ты так подбадриваешь пациентов? – спросила Хелен, пристально глядя ему в глаза.

– Я купил их не пациентке, а своей младшей родственнице. По-моему, мы это уже обсуждали.

– Да. Вот только после этого Лорейн сказала мне, что влюблена в тебя и ты чувствуешь то же самое.

Гил вздрогнул.

– Я такого не говорил! – возмущенно воскликнул он, явно оскорбившись.

– А что ты говорил?

– Дословно не помню. Но уж точно не это!

– Тогда почему она вдруг так решила?

Хелен продолжала сверлить его взглядом. Гил молчал, но она стойко выдержала паузу, как он сам ее когда-то учил.

– Наверное, я сказал, что она красивая, – наконец сдался он. – Да, кажется, так и было.

Хелен закатила глаза.

– Но только потому, что она переживает из-за кожи. Лекарства вызвали у нее акне – вполне ожидаемо. Я просто хотел ее успокоить.

– Ты не подумал, что она может расценить твои комплименты, туфли, лестный совет взяться за сложную книгу – как признаки романтического интереса? Потому что я-то именно так их и воспринимала, когда ты проворачивал со мной в точности те же трюки.

– Никакие это не трюки, Хелен, – обиженно произнес Гил.

– Тогда или сейчас?

– Послушай, я просто хотел ее поддержать, дать ей почувствовать собственную значимость. Ни слова о любви. Потому что я люблю только тебя – и, кстати, мои чувства к тебе никуда не делись.

Скорбные завывания скрипок по радио, сопровождавшие это признание, казались издевкой.

– Не нужно меня ревновать или подозревать в чем-то, – настаивал Гил, раздраженно глядя в сторону приемника.

До сих пор Хелен удавалось сохранять спокойствие, опираясь на благоразумие, которое в данный момент несомненно было на ее стороне. Но от одного упоминания о ревности она вспыхнула и сорвалась на крик. Хелен не хотела возобновлять отношения с Гилом, и все ее переживания касались исключительно Лорейн, но принять, как быстро и цинично он может найти ей замену, было непросто.

– Причем тут ревность? Я говорю о том, как твое поведение отражается на Лорейн! Вера в то, что ты к ней неравнодушен, ей вредит!

– Да к черту Лорейн! – рявкнул Гил. – Я вообще стал с ней разговаривать только ради тебя, потому что меня волнуют только наши с тобой отношения!

– Нет у нас больше никаких отношений! Есть только ты и Кэт.

– Да выключи ты уже эту чертову штуку! – выпалил Гил, подойдя к радио и резко повернув регулятор громкости. – Я не могу одновременно слушать и тебя, и Вагнера.

В наступившей тишине послышался тихий щелчок – почти неуловимый, но Хелен с Гилом его услышали и замерли, осознав, что они не одни. Дверь в боковую комнату медленно приоткрылась – на пороге, задыхаясь от боли, стояла побледневшая Лорейн.

Гил выругался, запрокинув голову, словно взывая к небесам.

Все трое стояли друг напротив друга, образуя проклятый треугольник, объединенные разочарованием, отчаяньем и стыдом.

– Лорейн, прости, если ты что-то услышала… – проговорила Хелен, лихорадочно пытаясь вспомнить, какие слова могли задеть ее сильнее всего. – Я не знала, что ты еще здесь.

– Я просто вернулась за кардиганом, – ответила девочка. – И слышала все – от начала и до конца.

– Лорейн… – начал Гил.

Не обращая внимания на их попытки оправдаться, Лорейн расстегнула ремешки туфель и с глухим стуком швырнула их на ближайший верстак.

– Ну что ж, пойду-ка я к черту, да? – сказала она сдавленным голосом.

– Не говори так, – попытался остановить ее Гил. – Присядь, давай все обсудим.

– Ненавижу тебя!

Девочка рванулась к двери, но он преградил путь. Тогда она яростно бросилась к нему и с размаху влепила пощечину, а затем пнула по ноге, но не слишком сильно, ведь туфли она уже сняла.

– Не трогай меня! – закричала она, когда Гил схватил ее за запястья. – Пусти!

– Я не причиню тебе вреда. Отпущу, как только ты успокоишься. Не надо драться.

Он опустил ее руки и прижал их вдоль тела, говорил тихо, стараясь ее успокоить, но Лорейн продолжала брыкаться.

– Ради бога, Гил, отпусти ее! – воскликнула Хелен, глядя, как девочка извивается, стараясь вырваться из его хватки. Короткое платье задралось, обнажив нижнее белье. Еще одно унижение в копилку. – Ей больно!

В дверном проеме мелькнула тень, и вдруг в кабинет вошел Уильям. Он встал, растопырив ноги, и растерянно замер, взирая на развернувшуюся перед ним отвратительную сцену.

– Помоги! – крикнула Лорейн, давясь слезами.

Позже Хелен не раз думала: если бы Гил в тот момент все-таки ослабил хватку, чтобы Лорейн могла убежать и самостоятельно залечить уязвленную гордость, все завершилось бы иначе. Но для него утихомирить пациента в одиночку было делом принципа, а девочка не собиралась сдаваться. Потасовка продолжалась, несмотря на появление нового свидетеля.

То, что произошло дальше, разворачивалось на глазах у Хелен, как в замедленной съемке, но вместе с тем так стремительно, что она не успела даже моргнуть. Уильям бросился на Гила сзади, обхватив рукой за шею, и оттащил его от Лорейн. Освободившись, она сразу выбежала прочь. Гил не сопротивлялся – впрочем, это вряд ли бы что-то изменило. Он качнулся назад, задел полку, скинув поднос с глиняными поделками, и, падая, ударился затылком об острый угол печи.

Хелен и Уильям в ужасе уставились друг на друга. Гил обмяк и сполз по стенке, кровь уже текла тонкой струйкой, расползаясь по воротнику рубашки. Хелен опустилась рядом с ним на колени.

Вдалеке послышался приближающийся топот. Уильям закрыл лицо руками.

– Я скажу, что это вышло случайно, – прошептала Хелен.

От этих слов Уильяму не стало легче. Осознав весь ужас ситуации, он рванул к аварийному выходу и без оглядки бросился бежать по лужайке, шатаясь и спотыкаясь о собственные ноги.

39

Известие о происшествии разлетелось по Уэстбери-Парку – с разноречивыми подробностями и неточностями – едва